Хальштатт – старый город, а соляной рудник в горе Зальцберг был еще древнее. Говорили, что его начали разрабатывать еще задолго до появления самого Хальштатта, когда человеческая цивилизация находилась на более ранней ступени развития, чем теперь. Около века назад на горе даже проводились раскопки, когда один из рабочих наткнулся на останки древних людей, которые, покрывшись солью, сохранились на века. Но именно этот колодец для Кая дышал историей. Было в нем что-то завораживающее. Возможно, отсутствие человеческого влияния?.. Его давно не касалась людская рука. За исключением самого Кая, конечно.
Пальцы его дотронулись до холодной поверхности, сердце кольнуло, Кай сглотнул. Он глубоко дышал, чувствуя, как пересохло горло.
Йон окликнул его. Кай вздрогнул, совсем позабыв о его присутствии. Было что-то странное в том, чтобы прийти сюда не одному. Он обернулся.
И замер, едва сделав шаг, словно ледяная фигура, запечатленная в движении.
– Йон? – позвал он друга, видя отпечаток непонимания и страха на его лице.
– Скажи мне, что ты делаешь? – медленно проговорил друг, держась на расстоянии.
– Мы пришли к колодцу. Я… Я просто прикоснулся к нему.
Теперь уже Кай ощущал легкую панику и растерянность. Йон сглотнул, крепче затягивая легкий шарф, словно желая себя задушить.
– Но Кай… Там ведь ничего нет.
– Что?
– Здесь нет никакого колодца, Кай. Лишь пустырь, поросший травой, – сипло сказал Йон и повторил, будто был не уверен, что друг его понял: – Никакого чертового колодца.
– Ты уверен? – Кай перевел озадаченный взгляд с темнеющего жерла на побледневшее лицо друга.
– Нет, я дурачком прикидываюсь, – вспылил Йон.
Теперь их взгляды встретились. Если подумать, то Кай ничего ни от кого из жителей города не слышал о колодце и практически никому о нем не рассказывал. Лишь Герде несколько лет назад, когда впервые наткнулся на него.
Но тогда это было сказано мимолетно, и она не обратила внимания.
Кай сходит с ума?
Нет. Если бы сходил, то понял бы это уже давно. Напрашивался один вывод: колодец сотворен магией. Силой, которую людям увидеть не дано. Возможно, только на закате солнца или при ярком лунном свете.
Взор Кая прикипел к Йону, а тело напряглось, как натянутая струна. Он наконец-то осознал, что это значило и какую опасность представляло для него. Они с Йоном долго смотрели друг на друга, между ними словно пронеслась вечность. Вечность из опасений и растерянности.
Когда не знаешь, чего ожидать, все вокруг наполняется страхом… А Кай ведь еще не завершил свои картины. Еще было слишком рано раскрывать себя.
Прежде чем Йон прервал молчание, сотни мыслей пронеслись в голове Кая.
– Знаешь… – Голос друга звучал ужасно сухо. – Лучше об этом никому не знать. – Его взгляд стал мягче. – Ты ведь тоже так считаешь?
Кай, помедлив, кивнул, ощущая странное облегчение. Чувство, возникшее в груди, потрясло Кая больше, чем он мог предположить. И это была вовсе не радость спасения. Нет, другое. Куда более глубокая эмоция – ощущение благодарности и признательности судьбе.
Кай направился к другу. Йон уже облегченно улыбался, качая головой.
– Даже не представляешь, я сначала решил, что ты шутишь надо мной. Потом подумал, может, я чего-то не понимаю. Хотя верно… не понимаю. – Он похлопал Кая по плечу. – Но какая разница? Главное, я в своем уме, и ладно. Забыли. Идем.
Йон стал продираться напролом сквозь ели, раздвигая перед собой игольчатые ветки. Йон все еще выглядел немного не в своей тарелке. Кай некоторое время смотрел в его удаляющуюся спину и не мог поверить. Поначалу не осмеливался, а после не получалось окончательно примириться с мыслью. Кто-то из людей готов принять его таким, какой он есть. Не полностью, но закрыть глаза на странности и смотреть без страха и презрения ему вслед.
Это было поразительно и опьяняюще. Происходящее кружило голову.
Кай улыбнулся, опустив взгляд под ноги. Внезапно он увидел камушек у ботинка – гладкий, словно его обточила вода. Улыбка исчезла, он нагнулся, задумчиво поднимая его. В следующую секунду Кай уже избавился от находки, кинув через плечо и не глядя попав в жерло колодца. Дождавшись же, когда камень с плеском достигнет воды, Кай бросился догонять друга, который успел уйти достаточно далеко.
Они уже направлялись в сторону города, когда столкнулись с Петтером, – по склону горы пролегало две тропы, поэтому нередко идущие навстречу люди встречались друг с другом. Позади топали его брат Эджилл – на пять лет младше самого Петтера – и Рубен, один из их многочисленных двоюродных братьев.
За спинами двух старших юношей виднелись ружья, а на свободных плечах висели мешки с добычей. Около получаса назад Кай с Йоном слышали выстрел в лесу, должно быть, он исходил от них.
– Как охота? – сухо поздоровавшись, поинтересовался Петтер.
– Удачная. Любая охота, где есть добыча, удачна, – ответил Йон, намекая на то, что и мешок в руках их оппонентов тоже не пуст.
Петтер резко кивнул, кидая косой взгляд на Кая, и пошел дальше, собираясь идти впереди них. Тяжелые хмурые тучи стали затягивать небо над ними. Облака висели низко над землей и обнимали верхушки гор вдалеке. Вскоре задул холодный ветер, и Рубен, обратив задумчивый взор к небу, отметил:
– Глядишь, и снег, может, пойдет.
– Еще рано, – недовольно возразил Петтер.
– Как думаете, в этом году Снежную Ведьму тоже заметят в наших краях? – раздался неожиданный вопрос. Он заставил Кая выскользнуть из мыслей и посмотреть на говорившего – младшего брата Петтера.
Йон запнулся о камень, едва не упав.
– Это все сказки, – все с тем же недовольством выплюнул Петтер.
– Но прошлой зимой… Говорят, ее видели несколько раз, – заметил Эджилл. – Говорят, Дева Льда выглядит как юная дева, прекрасная, что глаз не отвести. Ай! – Он схватился за лоб, получив щелбан от старшего брата.
– Не пересказывай сплетни, – укорил его Петтер.
– Но ты ведь сам… Эй! – Паренек чуть не получил второй щелбан.
– Даже если она явится, то люди ее не интересуют, – убежденно сказал Рубен. – Мы для нее лишь забава. Мы для нее ничто. Ей нравится насылать метели и мороз.
Они пошли было дальше, когда Кай возразил:
– Не все из сказанного правда. Дева Льда – не сама зима. Холод приходит естественно, как лето следует за весной. Она может подчинять себе снег и ветер, вот только это не значит, что каждый снегопад и метель принесены ею.
Рубен развернулся, несколько секунд серьезно смотря на него, а после рассмеялся, пожимая плечами:
– Ну, наверное, тебе лучше известно.
14
Когда-нибудь она меня убьет.
Даже не специально.
Это будет досадная случайность.
Кай до конца не понимал, с какими чувствами ждал зиму. Порой настигавшее его нетерпение наводило на мысли о собственной ненормальности. Но к началу октября, в день своего восемнадцатого дня рождения, Кай нанес на картину последний мазок, поставив ее на просушку. Он был доволен результатом, хотя изображенное рождало в нем сложные чувства. Оно словно подталкивало его к краю пропасти. Пропасти внутри него самого. Кай понимал, что третье полотно заставит его посмотреть в эту пропасть, вытащить на свет все то, что он так долго прятал во тьме.
Через пару дней после завершения картины Кай покинул город с отцом Герды, который предложил ему съездить в Линц, перед тем как снег занесет дороги и скроет Хальштатт от всего мира.
Близился день рождения госпожи Летиции, и отец Герды хотел приобрести большой отрез ткани для нового платья. Об этом он рассказал Каю по пути.
Кай же поехал, чтобы выбраться из городка и посмотреть новые пигменты в лавке художника. Как обычно, они добрались до города к вечеру. Дома выстроились рядом, словно клавиши клавесина – несколько строений вырастало над землей на два этажа, а после вдруг ровный строй прерывало трехэтажное здание. И эта особенность регулярно повторялась. Чем ближе к оживленной части города, тем чаще попадались дома с высокими крышами из красной глиняной черепицы. Самую верхушку венчал металлический заборчик и дымоходы, от которых вился сизый дымок, – ночами уже было так прохладно, что в домах топили печи.
Прибыв в город, они первым делом отправились в гостиный дом недалеко от центра, в котором останавливались в прошлое путешествие и все разы до него. Но в этот раз случилось непредвиденное – все номера оказались сданы. Хозяин пожимал плечами, ссылаясь на военный полк, остановившийся в их городке.
– Как неудобно… – покачал головой господин Хакон. – Может, вы что-то посоветуете? Куда можно обратиться?
– В центре все занято, лучше вам пойти на окраину.
Отец Герды пожевал губу и, мрачно выдохнув, направился к выходу. Дело в том, что чем дальше от центра, тем небезопаснее считались районы. Уже темнело, и благоразумнее было бы скорее найти место для ночевки.
Они побрели по улице мимо лавок с яркими вывесками. По краям дороги стояли люди с рекламными листовками. Но чем дальше, тем менее цивилизованно все становилось. Перейдя каменный мост, соединяющий два берега реки, Кай сразу понял, что они попали в жилой квартал с доходными домами, – одинакового вида строения без каких-либо украшающих элементов на фасаде выстроились в ряд. Помимо нескольких широких улиц, по которым мог проехать дилижанс, эта часть города была испещрена узкими хаотичными переулками, в которых уже царила полутьма из-за клонящегося к закату солнца. В одном из переулков, который они проходили, доносился звук скрипки и, помимо газовых уличных фонарей, горели светильники на стенах у входных дверей. Улица, полнившаяся питейными заведениями, начинала оживать.
Господин Хакон бросил хмурый взгляд на группку хохочущих, сжимающих курительные мундштуки женщин – их одежда была слишком вульгарной, чтобы принять их за приличных дам.
Вскоре Каю и отцу Герды повезло – они наткнулись на скромный гостиный двор, на первом этаже которого расположилась таверна. Не радовавшая чистотой, с грязью на пороге, отчетливыми следами на полу и сырым холодом внутри, но выбора не оставалось, поэтому приходилось довольствоваться малым.