— Ясно, — ответил я.
Все занялись поеданием булочек и ненадолго замолчали.
— Кайа, ты как-то связанна с той историей с распространением пикантной виртуальной съемки из Пансиона? — прервала молчание «матушка».
Доев рогалик и вытерев с лица крошки, я улыбнулся ей и ответил вопросом на вопрос:
— Матушка, дядю одной из героинь этой съемки, целенаправленно убили, так ведь? И вовсе не затем, чтобы меня спасти, правда? Я, кстати, хотела отправить вам предупреждение о том, что солдаты намерены увести меня на допрос, но увы, не смогла! Им каким-то образом удалось «заглушить» Сеть и мои письма не были отправлены, но тем не менее и слава Богу, мне все-таки пришли на помощь.
«Матушка», поставив чашку на стол, взглянула на меня, но предпочла промолчать, зато взял слово «папаня»:
— А как ты узнала об их намерениях?
— Они сами об этом сказали, когда заявились в наше общежитие, так и сказали, нам нужна Филатова Кайа затем, чтобы задать ей несколько вопросов… — ответил я, пожав плечиками.
— У тебя нет к нам доверия, — отметила «матушка» очевидную вещь.
Одним глотком допив свой чай, я ответил:
— Матушка, моя Семья меня предала! Со мной обошлись как с вещью! Сначала заперли в психушке, а затем заставили согласиться на ранний брак! Теперь же и вовсе выходит так, что моя судьба — быть игрушкой для какого-то долбанного извращенца… — изобразив гнев, ответил я.
— И ты еще удивляешься тому, что у меня нет ни к кому доверия? — продолжил я свой монолог, — нет, я очень рада, что вы меня удочерили, честно, но! Вы это сделали вовсе не по доброте душевной и не из-за меня лично, а потому, что это было нужно для реализации ваших планов! А обо мне, хоть раз, кто-то из всей этой Семейки подумал? Хоть на секундочку!
— Твой папа старается… — начала было «матушка».
— Я знаю, да, старается, — перебил я ее, — но если бы он мог хоть как-то помочь мне, уверенна, что эта тема была бы уже в прошлом…
К комнате повисла гнетущая тишина.
— Завтра сюда, в Поместье, прибудет следователь МВД, он уже получил разрешение на проведение твоего допроса, в качестве свидетеля, по делу о той съемке и по поводу несчастного случая произошедшего с твоей соседкой… Ты, кстати, не при чем, я надеюсь?
Я пожал плечиками и ответил:
— Пап, я юное длинное рыжее чудовище, убивающее своих соседок по комнате и прочих Воспитанниц Пансиона, ты не знал?
— Ясно, — ответил тот, наливая еще чаю, — на допросе мы с мамой будем вместе с тобой, тебе не о чем тревожиться, если почувствуешь себя не очень хорошо — прервем его.
— Ладно, — ответил я.
— Кайа, — сказал мне «папаня», выбрав для этого наиболее суровый тон, — я прошу и требую, чтобы впредь, без нашего согласия, ты не делала того, чего ты никогда не делала, ясно тебе? Я имею ввиду нелегальный «взлом» оборудования связи и распространение… всякого разного.
— Ладно, — ответил я ему, — я не буду делать того, чего я никогда не делала… без вашего ведома, по-крайней мере.
«Матушка» хмыкнула.
— То видео было обработано таким образом, что невозможно определить, на какое именно устройство производилась съемка, — заметил «отец».
— Вот злодеи! — ответил я, — жаль, но кажется, найти их будет непросто…
На этом наш ранний завтрак был окончен и меня отпустили. Я ожидал и готовился к тому, что меня «колоть и пытать» будут гораздо дольше и усерднее, но, видимо, этим двоим было так неловко от того, что они ничего не могут поделать с той участью, которая ожидает меня в недалеком «прекрасном будущем», что меня выпроводили так быстро, как смогли.
И слава Богу. Надеяться на них и доверять им я не могу. Хочешь, чтобы что-то было сделано — сделай сам. Моя судьба — в моих руках.
Когда я уже выходил из Главного Дома, позвонила «бабуля»:
— Если ты сейчас свободна, — заявила мне она, — то будь любезна, составь компанию старухе на прогулке.
Некоторое время спустя, на территории поместья.
— Ну что, — спросила меня «бабуля», когда мы с ней совершали утреннюю прогулку по дорожкам, — есть у меня повод для беспокойства?
— Беспокойства о чем? — спросил я с безмятежным выражением на лице.
— О том, из-за чего завтра к нам приедут люди из МВД! Похоже ты им нужна «позарез», раз они, в такой спешке, получили разрешение «с самого верха» на твой допрос! Они бы ни за что не захотели связываться с нами по-пустякам, понимаешь меня?
— В Пансионе за последнее время случилась череда несчастных случаев, — ответил я, пожимая плечиками, — совершенно естественно, что полиция будет расследовать эти происшествия.
— Ты к этим «несчастным случаям» имеешь какое-либо отношение? — поинтересовалась «бабуля».
— Только к одному из них, — ответил я, — к той истории, с запрещенным журналом, о которой я тебе рассказывала.
— Это я помню, — ответила та, — жаль, что не удалось выяснить, кто именно передал журнал.
— Как это не удалось выяснить? — совершенно искренне удивился я.
— Вот так! — сказала «бабуля», — мертвые не выдают своих секретов!
— Мертвые? — у меня похолодела спина.
— Та девчонка… — ответила «бабуля» с заминкой, — у нее было больное сердце, она умерла вскоре, после задержания…
Врет бабуля! Совершенно точно врет! Слишком уж засуетилась…
— Вот как? Очень жаль, — спокойно ответил я, — думала, ее будут судить и она понесет заслуженное наказание.
— Она уже его понесла, забудь, — ответила «бабушка».
Некоторое время мы шли молча, позади нас, также не нарушая тишину, шли Прислужница «бабули» и ее телохранитель.
— Я все хотела спросить тебя, — нарушил я тишину, — почему ты не сдержала своего слова?
— Ты это о чем? — поинтересовалась бабуля с таким видом, будто действительно не понимает.
— О том, что вместо того, чтобы спустя два года благополучно выдать меня замуж, вы решили сделать меня, если я ничего не путаю, «зарегистрированной любовницей» какого-то дегенерата?
«Бабуля» резко остановилась и взглянув мне в глаза, сказала холодным тоном:
— Кайа, когда я давала тебе на выбор два варианта — ситуация была одна, потом ситуация изменилась, как и мера твоего наказания.
— Но это нарушение нашего с тобой, бабушка, договора… — начал было я.
— Ну так подай в суд! — слегка повысив тон, перебила она.
— Зачем? — спокойно спросил я, — если наш договор был нарушен и не мной, я просто не стану выполнять свою часть…
— Пойдем-ка присядем, — перебила меня «бабуля», — а то ноги что-то меня не держат.
Усевшись на ближайшую лавочку, «бабуля» продолжила:
— Кайа, в этой Семье — многие тебя не любят, некоторые — терпеть не могут, но есть и те, кто люто тебя, Кайа, ненавидят. И когда возникла Семейная необходимость, я подчеркиваю, Кайа, Семейная, разменять благополучие одной из Дочерей Семьи, в числе прочего — на твердые гарантии того, что Семья сохранит свои позиции «в делах» — то совершенно естественно, что выбор пал на тебя. И ни за что на свете, ни тебе, ни твоему «новому» отцу, не удастся изменить этот выбор нашей Семьи, ибо если не тобой, то кому-то из «них» придется пожертвовать своей дочерью, а на это никто не пойдет, коли есть ты! Поверишь ли ты мне или нет, но я пыталась избавить тебя от подобной судьбы, но… Единственный вариант для тебя избежать участи любовницы — «петля».
Она замолчала, подозвав к себе свою Прислужницу, которая дала «бабуле» лекарство и чем его запить.
— Мы с тобой, Кайа — ничто! Семья — все! Тебе выпали плохие карты, да, но ты должна терпеть! Ясно тебе?!
Терпеть? Ага, сейчас!
— Благо, что терпеть тебе придется не слишком долго, рано или поздно ты «ему» наскучишь и тебя вернут обратно, а потом… — она запнулась, — потом ты сможешь всю свою жизнь делать все, что тебе захочется, в рамках приличий, конечно, Семья оплатит любые твои счета.
Вновь повисла тишина.
— Знаешь, бабушка, — ответил я, — сижу вот я и слушаю тебя, но поверить в услышанное никак не получается, просто в голове не укладывается, мы живем в современной и цивилизованной стране или в каком-то Древнем Китае, где женщина была — «другом человека» и которую можно было купить, за кулек риса, на ближайшем рынке? Тебе не кажется, что это какая-то форма работорговли, нет?
«Бабуля» опустила взгляд на землю, себе под ноги и немного помолчав, ответила:
— Таковы правила игры в нашем сословии, где все покрывают друг друга, закрывая глаза на творящиеся порой беззаконие и несправедливость. В том обществе, к которому мы с тобой, Кайа, принадлежим, балом правит Круговая Порука. И никто и никогда не придет к тебе на помощь, как бы громко ты о ней не кричала… Что-то я устала, пойду-ка я прилягу.
Перед тем, как закончить нашу прогулку, «бабуля» еще раз мне напомнила:
— Не противься тому, что должно случиться! У тебя не получится, тебя заставят! А ежели нет… то ты просто исчезнешь, в назидание другим!
Весь оставшийся день я потратил на то, что бесцельно лазал «по Сети» и в тот момент, когда я уже планировал закругляться и идти спать, совершенно случайно наткнулся, в «Деловом Вестнике», на статью, размещенную несколько месяцев назад о том, что Правительство, в исполнение Государева решения, планирует прервать государственную Монополию на производство спирта и крепких спиртных напитков и выдать концессию сроком на 25 лет…
Выдать разрешение на производство и торговлю водкой, на территории, которую населяет примерно полмиллиарда человек… У меня перехватило дыхание и зачесались ладошки. Кто получит концессию? Еще не известно. Почему Государь решил прервать Монополию на производство спирта? Кажется, что я живу в очень интересное время, да.
Следующим утром.
Облачившись в длинную, до щиколоток, строгую серую юбку, смотревшуюся на столь высокой девушке, как Кайа — очень здорово, белую блузку, к которой приколол «прищепкой» свой галстук, я в последний раз взглянув на себя в зеркало и улыбнувшись своему отражению, в сопровождении матушки отправился в один из «гостевых домиков», в