— Кайа, — уселась рядом со мной, бледная, «как поганка», Алла Петровна и вновь, беря мои руки в свои, продолжила прерванный разговор:
— Сейчас нам всем очень важно узнать все детали происшествия, понимаешь?
Я, глядя в пол, кивнул.
— Яна умерла, да? — влезла в наш диалог одна из девочек.
Вновь назначенная Директриса, глубоко вздохнув, сказала:
— Так, девочки! Все, о чем вам нужно знать — вам сообщат в нужное время! А теперь — марш в свои комнаты и если я узнаю, что вы стали источником слухов…
Девочки торопливо встав со своих мест, разошлись по своим комнатам.
— Кайа, — вновь обратилась ко мне женщина, — ты знаешь, как все произошло?
Я, шмыгнув носом, отрицательно покрутил головой, сказав:
— Когда я вошла в ванную, она уже была… так.
— Понятно… — ответила собеседница, — а что ты, вообще, делала в ванной… Она же была занята…
— Мы, с Яной, — ответил я, не поднимая глаз от пола, — иногда принимали ванну вместе…
— Принимали ванну вместе? — как попугай переспросила меня Алла Петровна и взглянула на бывшую Директрису.
Я замахал руками, торопливо разъяснив ситуацию:
— Мы с Яной не занимались… ничем таким, ну как Татьяна с…
Тут уже замахала руками «свежеиспеченная» Директриса, мол, не надо поминать «всуе» то, чем занималась эта «парочка».
— Сегодня, — продолжил я, — очередь в «правую» ванну, на это время, была у нашей соседки по комнате, у Оксаны, она сейчас в больнице…
— Что с ней…? — побелев еще сильнее, прервала меня Алла Петровна.
— Аппендицит, ее скоро должны «выписать» — ответил я.
— Вот оно как, понятно, — сказала женщина.
Я, достав из кармана платок, протер глаза, а затем высморкавшись, продолжил:
— Янка мне… — у меня вновь навернулись слезы, я замолчал, продолжив через несколько секунд, — предложила поваляться вместе в ванной… Я сначала отказалась, хотела немного позаниматься, мне надо готовится к городской Олимпиаде по Физике…
— Да-да, — перебила меня женщина, направляя в нужное «русло», — что было затем?
— А затем… затем, я передумала и взяв полотенце со сменным бельем, пошла в ванну.
— То есть ты зашла и увидела… — начала она.
— Нет, — перебил ее я, покрутив головой, — я сначала зашла в туалет… а затем…
Что было затем, Алла Петровна не узнала, так как, со стороны лестницы раздались чьи-то крики.
Взрослые встали и пошли, а я за ними, в сторону лестницы, откуда доносилась громкая ругань, по-моему, ругалась комендант нашего общежития и еще какие-то женщины, чьи голоса я не узнавал.
— Это общежитие девочек! — негодовала Комендант, — куда вы претесь такой оравой мужиков, еще и без предупреждения?
Вот и пресловутая «контрразведка» пожаловала, — мелькнула у меня мысль.
Я достал видеофон. На этаж вошли трое мужчин в военной форме, плюс еще два человека, одетых «по гражданке», мужчина и женщина. В этот момент, из туалета вышла одна из Воспитанниц, в одном нижнем белье и в тапочках, которая завидев толпу мужиков, громко заверещала и юркнула в ближайшую комнату. Из других комнат, не смотря на угрозу огромного штрафа, стали вновь высовываться любопытные головы, сегодня чат «захлебнется» от разнообразных слухов, сплетен и домыслов.
Перед незваными гостями встала, как птица, защищающая птенцов, бывшая Директриса, громко заявив:
— Кто вам разрешил, не уведомив заранее администрацию, врываться…
Ее перебили.
— Здравствуйте мадам Директриса, мы приносим свои глубочайшие извинения администрации Пансиона, в Вашем лице, а также всем воспитанницам, коих мы невольно потревожили, нас интересует Филатова Кайа, мы считаем, что она может быть важным свидетелем, и хотели бы задать ей несколько вопросов…
— Кто вы такие? — не дослушав говорившего, перебила его Директриса.
Зайдя за спину Воспитателя, так чтобы «незваным гостям» не было видно то, что я делаю, достал из кармана видеофон и нажав: «Да», вернул видеофон обратно в карман.
— Седьмое управление, контрразведка, — представил себя и своих спутников один из «гостей».
У меня завибрировал видеофон, с вытащил его и взглянув на экран, прочитал сообщение:
«Ваши виртуальные письма не могут быть доставлены, нет соединения с Сетью».
У меня перехватило дыхание…
— Алла Петровна, — обратился я к новой Директрисе, — скажите, пожалуйста, Ваш видеофон сейчас подключен к Сети?
— А что такое? — оторвавшись от созерцания происходящего, спросила та, но достала-таки свой аппарат и с удивлением продолжила, — нет… нет связи, интересно, что случилось?
Все приплыли! Связь глушат… не к добру это, ох не к добру… мои ладошки вновь напомнили о себе.
— Я так понимаю, что эта девушка, — заявил один из гостей, указывая на меня, — и есть Филатова Кайа.
Он кивнул и около меня встали двое военных, Алла Петровна «отшатнулась» в сторону.
— Барышня, — продолжил тип, — пожалуйста, следуйте за нами, мы не отнимем у вас много времени…
— Минуточку! — прервала его Директриса, — на каких это основаниях, вы решили допрашивать мою Воспитанницу?
— Не мы, — поправил ее «типчик», видимо, старший в этой «шайке» и представил «штатскую парочку», — следователь полиции.
Тот, сделал шаг вперед и предъявил Директрисе свои документы.
— И детский психолог, — продолжил «главарь».
Женщина также предъявила некий документ указывающий на то, что она, действительно, является уполномоченным специалистом.
— Так что все законные требования, для того, чтобы опросить несовершеннолетнею мы соблюли…
— Но, я видела в виртуальных драмах, — подал я голос, — что в таких случаях положен защитник…
— Мы не собираемся вас допрашивать, барышня, просто поговорим немного, — улыбнувшись, перебил меня следователь.
Вернув слезы на глаза и шмыгнув носом, я ответил:
— Простите, но у меня сегодня умерла подруга…
— Примите мои искренние соболезнования, Барышня, — вновь перебил меня «следак».
— Я не хочу… — начал было я.
— Так все, уведите ее, — приказал «старший» и «двое из ларца», под «белы рученьки», потащили меня, не грубо, но настойчиво, на выход.
В меня тут же вцепилась Директриса.
— Не пущу! — закричала она, — у меня только что один ребенок умер… Кайа в состоянии стресса! Ей нужен покой…
— Все с вашей Воспитанницей будет нормально, — заявил «главарь», пытаясь отодрать Директрису от меня, — мы проследим за тем, чтобы с ней ничего плохого не случилось.
Далее началось натуральное шоу, Директриса, вцепившись в меня орала благим матом, ей на помощь пришли Воспитатели с Комендантом и они все вместе пытались вырвать мою «тушку» из «лап» контрразведки и не дать им утащить меня в свое «логово».
Когда у «главного» получилось, наконец, отодрать от меня Директрису и остальных дам, меня «в темпе вальса» потащили прочь, а «главный» остался «прикрывать тылы», от рассвирепевший дам.
Я еще долго слышал, как дико кричала Директриса… все-таки она хорошая тетка, за своих Воспитанниц «горой», не хорошо с ней получилось…
Я и мой конвой быстро шли по аллее, в сторону административного здания. Рыдать или сопротивляться, я смысла не видел, по-этому, шел спокойно, без особых фокусов, сделав лишь крайне печальное лицо.
В административном здании.
Меня привели в помещение, которое ранее, вероятно, использовалось под склад.
Сейчас же в нем находилось две лавки, да стол. Для полного антуража не хватало лишь лампочки, свисающей с потолка, но увы… Здесь был обычный светильник.
Затащив внутрь, меня бесцеремонно усадили на лавку и заведя руки за спину, надели наручники.
— Я что, преступница? — со слезами на глазах, дрожащим голосом, спросил я.
Ответом меня не удостоили.
В помещении, помимо меня, были еще три человека, остальные сразу же вышли, отобрав у меня видеофон, едва я оказалась тут: один из тех, кто привел меня сюда, еще одного я разглядел не очень хорошо и в данный момент, он стоял позади меня, но, вроде, тоже «из военных», а третий…
Третьего можно было охарактеризовать простым словосочетанием: «Крутой мужик»…
Не в том смысле, что он какой-то «качок» или что-то вроде того, хотя был он весьма «подтянутым» мужчиной, нет…
Немолодой мужчина, ему было что-то около пятидесяти пяти — шестидесяти лет, на вид, в добротным гражданском костюме…
Весь его вид, а я, смею надеяться, умею неплохо «читать» людей, говорил о том, что на его долю выпало немало опасных ситуаций и он, ни раз и не два, смотрел в лицо своим врагам и смерти.
И что этот человек, неизменно выходил победителем, а его враги нет. Не выходили. Совсем.
Этот человек, однозначно был, если уж и не «хладнокровным», но убийцей — точно!
Я его узнал… Видел на фото… Это был дядя Художницы…
И я испугался. Испугался так, как никогда раньше…
— Ваше Благородие! — обратился к нему мой «конвоир», — группа готова, как только…
Дядя художницы кивнув, показал, что в курсе и «конвоир» замолчал, не договорив.
— Коля, — обратился он к моему «конвоиру», — уберите лишних бойцов с периметра, а когда и если…
Он на секунду замолчал.
— Потолкайтесь, но серьезного, вооруженного, сопротивления не оказывать! Не нужно, чтобы кто-то из «наших» без нужды пострадал… И… потом… валите все на меня!
— Ваше Благоро…
— Исполняй! — отдал приказ «дядя».
— Есть! — ответил тот и хотел «козырнуть», но заметив гражданский костюм, остановил руку и развернувшись кругом, вышел из помещения.
Остались: я, «дядя Художницы» и еще один тип, стоявший позади меня.
— А как же полицейский следователь, — подал голос я, — разве не он хотел со мной поговорить?
Ответа на свой вопрос я не получил.
«Дядя», мерил комнату шагами, заложив руки за спину, а когда он бросал на меня свой взгляд…
Этот человек, совершенно очевидно, меня люто ненавидел, не смотря на то, что практически никаких эмоций на его лице на отражалось.