— Нет… нет… я больше не буду, — ответил я, получив передышку после избиения и стараясь увести взор от…
— Хорошо, хорошо, — сказал мне он, утирая пот со лба рукой, — значит мы теперь можем перейти к более приятным вещам…
— К каким это приятным вещам? — перебил его я, не сумев скрыть беспокойство в голосе.
— Ты уже достаточно взрослая девушка, зачем спрашиваешь очевидные глупости? Не говори мне, что не в курсе тех приятных вещей, которым предаются любовники…
— Слышь, ты! — вновь перебил его я, — я не собираюсь заниматься с тобой никакими «приятными вещами»! И, вообще, я мужчина, а не женщина!
Тип захохотал.
— Не женщина, да, но сейчас станешь, я тебе с этим помогу! — пообещал он и направился прямиком к моему голому «откляченному» заду.
Я принялся дико кричать и лягаться, а зал вновь разразился овациями.
Подловив момент, этот тип, сильно ударил своим кулаком по моему бедру, лишив возможности лягаться, затем подошел вплотную ко мне сзади и схватив одной рукой мою ягодицу, а другой, «нацелил» свою «хреновину» мне в…
— Не надо! Пожалуйста, не надо! — завопила Кайа, начав брыкаться.
— Ну что ж, — сказал он довольным голосом, — добро пожаловать!
И сделал резкое движение свои тазом вперед.
Истошно крича, Кайа бешено дергалась, на сколько это позволяло пыточное приспособление, зал неистовствовал и…
Я проснулся!
Открыв глаза, я тут же вскочил с постели, тяжело дыша и провел ладонью по лицу.
Моя пижама насквозь промокла от пота, я был, словно мокрая мышь.
На негнущихся ногах я побрел к столику, на котором стояла бутылка воды, отрыв которую, стал пить прямо «из горла», меня знобило.
Опустошив бутыль примерно на половину, я, включив в комнате свет, уселся обратно на кровать.
— Это сон… Господи Боже, это только сон! — тихо сказал я.
У меня, само собой, и раньше, особенно в прошлой жизни, в то время, когда я был подростком, случались эротические сны, но сегодняшней ночью было впервые, когда в нем трахали меня.
В душе.
Подставив лицо под струю воды, я успокаивался после пережитого, будто наяву, кошмара.
Не знаю, как там, в будущем, у меня будет с жизнью половой, но…
Того, что случилось в моем сегодняшнем кошмаре, не случится никогда! Не знаю, как я это сделаю, но никакими любовниками с этим подонком мы не будем!
Родственнички! Твари! Ненавижу!
Выйдя из душа, услышал вызов моего видеофона.
Кому, интересно, я мог понадобиться в такую рань.
Звонок был от «матушки».
— Доброе утро, — сказал я и голос мой не дрогнул.
— Доброе, Солнышко, — ответила та, — мы, с папой, сейчас будем завтракать, приходи к нам.
— Мам, — ответил я, глянув на время, часы показывали: 05:20, - у меня в такое время — ночной жор, а не завтрак…
— Не нуди, я знаю, что ты не спишь, — ответила «матушка», — нам очень нужно с тобой поговорить, это очень важно и очень срочно.
— Хорошо, мам, скоро буду, — ответил я и нажал «отбой».
Идя к Главному Дому Поместья, я поежился, было прохладно, стоило одеться потеплее.
Было еще раннее утро, Солнце покажется не раньше, чем через минут сорок, но все Поместье было хорошо освещено фонарями.
Я шел, размышляя о том, что случилось в Пансионе, дабы отогнать воспоминания о ночном кошмаре.
Я не смог отправить письма, с предупреждением о том, что я попал в беду, но «матушка», тем не менее смогла организовать мое спасение…
А это значит, ей заранее было известно, если не все, то очень многое, плюс к этому, с моим спасением, отчего-то, явно не торопились, доведя ситуацию «до края».
И еще эта ее не шибко афишируемая структура, в которой она служит.
И в которой служит «Консультант»…
Бррр, при воспоминании о последнем, мое девичье тело, начало подавать не двусмысленные сигналы…
«Внутренняя разведка», да. Информации, в открытом доступе, по крайней мере, по этой тематике — «кот наплакал».
Я шел и сомнения меня терзали все сильнее — мое освобождение было, я практически уверен, лишь поводом для «ликвидации» этого высокопоставленного военного и некоторых из его «людей».
Мое спасение — это явно не повод убивать его…
Я лишь «третьестепенная героиня» и того не стою, жизнь этого человека, для Государства, была, безусловно, несоизмеримо ценнее моей, а следовательно…
Все-таки, этот Дом похож не на Дворец, — подумалось мне, когда я входил в Главный Дом и глядел на сновавших повсюду людей — а на шикарную гостиницу, жизнь которой, в любое время суток, «бьет ключом».
— Пап, мам, доброе утро! — поприветствовал «родителей» я, входя в их личные покои.
— Доброе, Солнышко, — сказала «матушка».
— Доброе, — сказал «отец».
«Родители» сидели, одетые в легкую домашнюю одежду, за круглым столиком, на котором стояла корзинка со свежей выпечкой и чайник.
Я присел на свободный стул.
— Кушать хочешь? — спросил мой новый «отец».
— Нет, — покачал я головой, меня слегка мутило, — только чаю.
В комнате ненадолго повисла тишина, матушка собственноручно налила мне чайку.
— Спасибо, — поблагодарил я, — в чем все-таки причина столь раннего чаепития?
Раз матушка «набрала» мне в столь ранний час и прямо заявила, что в курсе того, что я бодрствую, это означает, что в моем домике имеется следящая аппаратура.
Впрочем, это никак не отменяет того, что у них и впрямь могло быть какое-то срочное дело ко мне.
— Ты весь вчерашний день не хотела никого видеть… — начал «папаня», — как ты себя чувствуешь?
— Позавчера у меня выдался «так себе» денек, так что я хотела побыть в одиночестве, — ответил я, — чувствую себя… так себе.
— Как спала? — поинтересовалась «матушка», — приснилось что-нибудь хорошее?
— Ага, — ответил я, — приснилось.
Все-таки я соблазнился запахом свежей выпечки и схватив из корзинки рогалик, безжалостно разрезав его на две половинки, мазал их сливочным маслом.
— Сначала мне приснился тот суровый мужчина, в костюме, которого убили, — продолжил я, — а потом был мой будущий любовник, который со мной сделал то… ну что обычно делают мужчины со своими любовницами…
Я не договорил, ибо «папанька» мой подавился крендельком, а «маманька» стучала тому по спине.
— В общем, у меня был практически обычный эротический сон, — продолжил я, когда «папанька» перестал кашлять, — спасибо, что поинтересовалась.
После моих слов он подавился чаем.
— Кстати говоря, пап, как там продвигается дело по недопущению моего попадания в лапы этого извращенца, коему меня продала моя дорогая и горячо любимая Семья? — уточнил я животрепещущий вопрос.
«Папаня» мрачно молчал, ответила «матушка»:
— Трудно продвигается, Кайа, решение было принято Семьей до того момента, как ты официально стала нашей дочерью и отменить его будет очень непросто…
— Непросто, но не невозможно, — перебил супругу мой «папаня».
— Ясно, — ответил я.
Все занялись поеданием булочек и ненадолго замолчали.
— Кайа, ты как-то связанна с той историей с распространением пикантной виртуальной съемки из Пансиона? — прервала молчание «матушка».
Доев рогалик и вытерев с лица крошки, я улыбнулся ей и ответил вопросом на вопрос:
— Матушка, дядю одной из героинь этой съемки, целенаправленно убили, так ведь? И вовсе не затем, чтобы меня спасти, правда? Я, кстати, хотела отправить вам предупреждение о том, что солдаты намерены увести меня на допрос, но увы, не смогла! Им каким-то образом удалось «заглушить» Сеть и мои письма не были отправлены, но тем не менее и слава Богу, мне все-таки пришли на помощь.
«Матушка», поставив чашку на стол, взглянула на меня, но предпочла промолчать, зато взял слово «папаня»:
— А как ты узнала об их намерениях?
— Они сами об этом сказали, когда заявились в наше общежитие, так и сказали, нам нужна Филатова Кайа затем, чтобы задать ей несколько вопросов… — ответил я, пожав плечиками.
— У тебя нет к нам доверия, — отметила «матушка» очевидную вещь.
Одним глотком допив свой чай, я ответил:
— Матушка, моя Семья меня предала! Со мной обошлись как с вещью! Сначала заперли в психушке, а затем заставили согласиться на ранний брак! Теперь же и вовсе выходит так, что моя судьба — быть игрушкой для какого-то долбанного извращенца… — изобразив гнев, ответил я.
— И ты еще удивляешься тому, что у меня нет ни к кому доверия? — продолжил я свой монолог, — нет, я очень рада, что вы меня удочерили, честно, но! Вы это сделали вовсе не по доброте душевной и не из-за меня лично, а потому, что это было нужно для реализации ваших планов! А обо мне, хоть раз, кто-то из всей этой Семейки подумал? Хоть на секундочку!
— Твой папа старается… — начала было «матушка».
— Я знаю, да, старается, — перебил я ее, — но если бы он мог хоть как-то помочь мне, уверенна, что эта тема была бы уже в прошлом…
К комнате повисла гнетущая тишина.
— Завтра сюда, в Поместье, прибудет следователь МВД, он уже получил разрешение на проведение твоего допроса, в качестве свидетеля, по делу о той съемке и по поводу несчастного случая произошедшего с твоей соседкой… Ты, кстати, не при чем, я надеюсь?
Я пожал плечиками и ответил:
— Пап, я юное длинное рыжее чудовище, убивающее своих соседок по комнате и прочих Воспитанниц Пансиона, ты не знал?
— Ясно, — ответил тот, наливая еще чаю, — на допросе мы с мамой будем вместе с тобой, тебе не о чем тревожиться, если почувствуешь себя не очень хорошо — прервем его.
— Ладно, — ответил я.
— Кайа, — сказал мне «папаня», выбрав для этого наиболее суровый тон, — я прошу и требую, чтобы впредь, без нашего согласия, ты не делала того, чего ты никогда не делала, ясно тебе? Я имею ввиду нелегальный «взлом» оборудования связи и распространение… всякого разного.
— Ладно, — ответил я ему, — я не буду делать того, чего я никогда не делала… без вашего ведома, по-крайней мере.
«Матушка» хмыкнула.