…и, похоже, она не слишком-то и колеблется, когда ради достижения своих целей с теми из Семьи, кто, по ее мнению, «Чужой», должна произойти история с очень несчастливым финалом.
Перед глазами вдруг встал старший из царевичей, теперь уже покойный. А затем и матушка, проявившая при мне какое-то необъяснимое бесстрастие после известий о его убийстве.
Равнодушие, я бы даже сказал.
Она же, во-первых, несмотря на свой молодой возраст, одна из высших чинов так называемой «внутренней разведки» (пусть и в декретном отпуске, или как еще подобное тут называется, сейчас), ведомства, отвечающего в том числе и за то, чтобы ничего подобного не произошло. А, во-вторых, судя по всему, с самим Государем она практически «на ты». Разве гибель сына столь близкого человека могла оставить ее равнодушной? Она не то, чтобы сильно эмоциональный человек, с выдержкой у нее все прекрасно, но…
«Я не утверждаю, что Россия будет уничтожена за время их правление, но процесс демонтажа государства обязательно будет запущен, немецкие родичи и советники просто не оставят им иного варианта. На это, Кайа, я готова поставить свою голову!». — вспомнились мне слова царской любовницы.
Если наследный царевич — это, и правда, жертва твоих козней, то какова же желаемая «финальная заставка» игры, в которую ты, «Женя — играющая в игру», играешь?
Логика шепчет, что не стоит приписывать злой воле матушки каждое из несчастий, произошедшее когда-либо с кем-либо. Однако интуиция кричит о том, что произошедшее с царевичем — далеко не последняя трагедия в царской Семье…
— …мы приехали. — голос охранника вернул меня в действительность. — Барышня?
— Спасибо. — пару раз зажмурившись ответил я, продолжив затем. — Вадим, можно вас попросить не обращаться ко мне: «барышня»? По имени или по имени-отчеству, все равно, но только не «барышня», пожалуйста!
— Конечно, Кайа Игоревна. — ответил тот, подавая мне руку и помогая выйти из салона «вэна», поинтересовавшись затем. — Что-нибудь произошло?
Остановившись на полушаге, я повернул в его сторону голову и на моем безмятежном, словно гладь утреннего озера, лице появилась живая улыбка, отрепетированная бесчисленное множество раз.
— Вам раньше не говорили, что вы — чересчур серьезный? — поинтересовался я.
— Постоянно это слышу, Кайа Игоревна. — вернув мне улыбку, ответил охранник, оглядываясь по сторонам, и когда мы шли ко входу в гостиницу, добавил. — А что поделать? Несерьезных людей на нашей службе не держат…
И хотя сегодняшний поход в библиотеку получился весьма плодотворным, меньше вопросов после него не стало. — подумал я, войдя в вестибюль и окидывая взглядом людскую суету. — Например, помнит ли она? Ведь если верить галлюцинации, лично я «зациклился» меж двух миров, причем там я ни черта не помнил о том, что происходило здесь, за исключением коротенького «видеоролика», «показанного» в одном из снов далекого детства.
И если помнит, то почему же она до сих пор не «пригласила» меня на «чаепитие», чтобы уточнить «парочку моментов»? Не может же она, имеющая опыт посмертия, не разглядеть другого такого же, особенно после того моего памятного допроса полицией. Или может? Я же, например, без помощи галлюцинации не разглядел…
Нет, не складывается пока в голове «пазл», ибо галлюцинация уверяла, что матушка пока не знает о моей роли в происшествии на «узле», а ей (если допустить, что она помнит), прожившей черт знает сколько «повторов» на пару со мной, должен быть, по идее, известен каждый из моих возможных шагов. И про «узел», скорее всего, тоже! Но это же и ответ на вопрос: «почему не интересуется?». По причине того, что ей банально все уже давно известно! Но…тот медикаментозный допрос и произошедшая «третьего дня» история с «плодоразрушителем», которая для нее стала очевидным неприятным сюрпризом?
Или же все ее воспоминания — это некий флешбек или несколько, вроде того моего сна?
Впрочем, ответ на этот вопрос сейчас вряд ли возможно получить аналитическим путем, а значит, и не стоит заморачиваться, ведь со временем я это почти наверняка узнаю.
Остановившись перед лифтом, я обернулся на вестибюль.
Подняться в номер и заказать себе еду из ресторана? В пользу этого варианта «проголосовал» заурчавший живот.
Или…
— Вадим, я посижу пока в вестибюле. — сказал охраннику и направился к одному из свободных кресел возле лестницы, ведущей на второй этаж.
Расположившись, в ожидании подруги, в удобнейшем предмете интерьера, принялся внимательно наблюдать за людьми…
От старых привычек не избавиться так просто, верно?
Глава 105
Около 20 минут спустя.
Ия!
«Подругу Ию» я заприметил сразу, едва только она, явно спеша, появилась в вестибюле, ибо мое внимание привлекал каждый из вновь вошедших.
Она постриглась, и новая стрижка оказалась ей к лицу. Как, впрочем, и прошлая.
Ия, отойдя чуть в сторонку, дабы не мешать проходу прочих гостей, и, быстро окинув ищущим взглядом помещение, также обнаружила меня, после чего, улыбаясь во все «32 зуба», заспешила в мою сторону.
— Привет! — подходя, воскликнула она, а затем, привстав на цыпочки, чмокнула в щеку.
— И тебе привет! — я приобнял Ию за талию, слегка прижав к себе, однако…
— Ваши вещи, барышня, мы доставим к вам в номер в самом скором времени. — сказав это, один из водителей, служащий в нашей Семье (я узнал его), потащил Иин чемодан в сторону служебного помещения.
Ну как чемодан, и как потащил…
Чемоданом оказалось нечто, своими размерами походящее на тот старый советский холодильник «Бирюса», который много лет назад нашел свой последний приют в бабушкином «домике в деревне» там.
В него, по-моему, влезет все необходимое для того, чтобы уверено себя чувствовать даже в чудесном мире зомби-апокалипсиса, хотя и не уверен, что поместилось все желаемое Ией.
Интересно, как она доперла это чудо, даже с учетом всевозможных носильщиков…
Впрочем, чемоданище тут же ответил на этот вопрос сам…
«Киборг — убийца». — в голове зазвучал голос небезызвестного там переводчика.
…бодро покатив за водителем, слегка придерживающим его за ручку, ибо оказался оснащен электродвигателем.
— Подождите! — оторвав наконец взгляд от чемодана, велел я, когда водитель был уже на полпути к служебному помещению, а затем, спешно догнав его, зашипел, выразительно сигналя бровями. — Это багаж моей гостьи!
— Прошу прощения за неудобства, но у меня есть четкое распоряжение от мадам насчет того, что необходимо тщательнейшим образом проверять весь багаж у тех, кто прибывает в хозяйское крыло, ведь туда кто-нибудь мог подбросить что-нибудь нехорошее. — было мне ответом. — Багаж вашей гостьи будет досматриваться лицом женского пола, конечно же, а если она пожелает присутствовать лично…
Я подавил раздражение. Если матушка велела, то…
— Да все нормально! — подойдя, Ия взяла меня под руку. — Меня сразу предупредили о том, что вещи станут проверять, а то мало ли чего могли подбросить в поезде.
— Доставьте ее багаж в мой номер, пожалуйста. — велел я напоследок, и мы с Ией направились к лифту.
Позже, в номере Кайи.
— Знала бы ты, как я обожаю подобные виды, Кайа! — заявила «подруга Ия», уже переодевшаяся из дорожного (которое хотя и выглядело, как всегда, весьма экстравагантно, но казалось очень практичным в дороге) в домашнее (чемодан уже прикатили), встав у окна и, разве что, не уткнувшись в него носом, после того как мы неплотно поужинали тем, что доставили из ресторана.
Ресторан при «L’étoile du nord» — одно из самых известных и пафосных столичных заведений подобного рода (кто бы сомневался), хотя, в отличие от самой гостиницы, и не принадлежит Филатовым.
Вход в ресторан отдельный.
И вполне естественно, что по вечерам возле этого кабака начинается прямо-таки парад пижонства и тщеславия. И сегодняшний вечер, несмотря на государственный траур, исключением не стал.
Я встал подле Ии.
Перед входом в ресторан остановился очередной авто (не привычный здесь«вэн», а двухместное красное спортивное «купе», вроде того, на котором я «рвал когти» от убийц), откуда выбрался очередной пижон. Обойдя транспортное средство, он помог выйти из него своей спутнице, после чего передал ключи, вместе с положенной в подобных случаях купюрой, валету, и парочка неспешно проследовала в заведение.
Вся улица в огнях…
— Влюблена в него? — Ия внезапно сменила тему, а затем, отлипнув от окна, обняла меня сзади, уткнувшись носом мне между лопаток, и в ее тоне слышалась неприкрытая ревность и обида. — Знаешь…
Я ощутил, как у Ии начался заметный тремор подбородка.
— …мне бы хотелось…очень…быть единственным человеком, присутствующим в твоем сердце.
О своем желании быть в ее компании на сегодняшнем рандеву с «пожилым юношей» (заодно, вкратце поведав ей о том, кто он) я, конечно же, уже сообщил «подруге Ие» и та ответила односложно: «Ладно».
Возможно, сейчас этого делать категорически не стоило и нужно было просто сообщить Консультанту о том, что сегодня у меня не получится встретиться с ним. Короче, продинамить его. Но…
Кайа…
Жизнь моя простой не будет…
— Жадность, дорогая моя скво — это грех! — заявил я, полуобернувшись к ней.
— Мне постоянно твердят об этом! — еще крепче обняв меня, заявила эта причудливая собственница.
— Я не стану тебя обманывать. Да, у меня…у моей Кайи…есть к нему чувства… — ответил ей, ощущая внутреннее довольство моего нового сосуда души и чувствуя, как от произнесенных мною слов всем телом дернулась «подруга Ия». — Но в моем сердце вы не конкуренты, хотя мои чувства к вам обоим имеют схожую природу. Я…я, знаешь ли, тоже жадная! Ия, и если и сумею в какой-то миг отпустить тебя, то лишь тогда, когда ты сама прогонишь меня. Понимаешь?
В этот момент в дверь постучали.
Недовольно выдохнув, из-за того, что ей помешали, Ия отлипла от меня.