ссии они как все, понимаешь?
– Не понимаю.
– Все это, реклама, образы, стиль и образ жизни – звенья одной цепи. Сначала человека устраивает пиво на женской заднице, а потом то, что он живет, как все. Лучше греться в дерьме у подножия горы, чем дрожать от холода на вершине. Как-то так.
Раздражение усилилось. Он едва сдерживался, чтобы не заорать ей в лицо: «Да уйди ты, наконец! Оставь меня в покое!» Оно достигло пика в тот момент, когда Кира ласково обняла и прошептала на ухо:
– Может, уедем на недельку вдвоем?
Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять… Сука…
– Ты отдохнешь. Выспишься. Станет легче.
Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. И дура.
– Ты удивительная женщина, Кира…
Она благодарно улыбнулась.
– …Ты всегда говоришь и делаешь то, что в данный момент совершенно не нужно.
Господи, да уйди ты!
Она спокойно надела туфли и одернула пиджак.
– Тогда подпиши проект, и я пойду.
– Ах, да… Фирме нужны деньги.
На листе появилась узкая, похожая на стилет, подпись.
– Довольна?
– Вечером встретимся?
– Я тебя не хочу.
Закаменела спиной.
– Опять ты… делаешь больно.
И аккуратно прикрыла дверь.
Правда, оказывается, может быть приятной.
Перед кризисом 98-го в продаже появился апельсиновый сок. Дорогой, вкусный, качественный. Вадим заезжал в первые супермаркеты и закупал его упаковками. Потом случился кризис, и сок исчез. Вадим научился делать свежевыжатый, но вкус у напитка все равно был не тот. Гадал, почему качественный сок не выдержал проверку кризисом и временем. Другие остались – а этот нет. И только потом понял: не выдержал потому, что был качественным.
Люди любят суррогаты. Они боятся качества. Качества жизни, качества бизнеса, качества отношений, качества интересов и качества продуктов. К качеству легко привыкнуть и страшно потерять. Суррогат прост в употреблении и легко заменяем. Его всегда можно оправдать и ему не нужно соответствовать. Оправданий много: вариант «важно, что клиент платит деньги» – одно из них. Ну, выйдет реклама. Девяносто девять процентов аудитории ее даже не заметит, и только один процент скажет: «Кто придумал эту глупость?»
А придумал ее Вадим Лемешев. Изначально зная, что это глупость. Вот только сил и желания не хватило, чтобы это признать. Или ему снова все равно.
Леночка может спать спокойно – она получит свой процент и не пойдет в бухгалтерию за расчетом. Как всегда, пришла умная, добрая Кира и спасла ситуацию. Он – плохой полицейский. Кира – хороший.
Кира, Кира…
Почему же он перестал ее хотеть? В Кире ничего не изменилось: такое же соблазнительное тело, такая же улыбка, такие же признания в любви, она так же, как и раньше, с радостью и наслаждением ему отдается… Так в чем же дело? Что не так? Почему он ее больше не хочет?
Потому, что она суррогат?
– Мадам, вы как всегда великолепны! – Данила поцеловал Алису в краешек рта. Немного нежности и флирта. Губы у него были холодные, но вкусные, родные.
– Ты опоздал, – хмуро сказала Алиса, но было заметно, что комплимент и выходка сына ей понравились.
Данила уселся напротив и, не глядя в меню, сделал заказ официанту.
– У нас плохое настроение? – поинтересовался он. – Будь на моем месте любимый дедом классик, он бы поинтересовался: «Кто виноват?» и «Что делать?»
– Дед или классик?
– Оба, – улыбка у Данилы ослепительна. – Так кто виноват в том, что у моей красавицы-мамы дурное настроение?
– Ты, дорогой, – в тон ответила Алиса.
– Разрешите полюбопытствовать: и как мне это удалось?
– Девка твоя ко мне с утра приходила. Поздравляю, милый, скоро ты станешь папой.
– Анжела? – Данила примиряющее погладил по гладкой холеной руке. – Мам, ну, ты как маленькая, ей-богу. Барышня решает свои финансовые проблемы. Со мной не получилось. Я ее выставил. Она – к тебе. Нашла, из-за кого расстраиваться.
Алиса облегченно выдохнула.
– Но она была так убедительна, так агрессивна. Тест на отцовство, фотографии, кольцо в три карата.
– И что тебя убедило больше? Тест или кольцо?
– Ты можешь быть серьезным?! – вспылила Алиса. – Что у тебя с ней?
– У меня с ней секс, мама. Безопасный секс. В презервативе. Нет, в двух презервативах. Так что расслабься и забудь. Никаких внуков у тебя в ближайшем будущем не ожидается. И в далеком, кстати, тоже. Не люблю и не хочу детей. Ты же знаешь.
– Правда? – от плохого настроения не осталось и следа, Алиса заказала шампанское и капризно уточнила: – Даник, ты ее бросишь? Она меня очень расстроила.
– Если ты хочешь.
– Хочу! Сделай это прямо сейчас. При мне.
Разговор занял чуть меньше минуты. По завершении Алиса потребовала мобильный телефон и проверила: действительно ли он звонил Анжеле. Успокоилась. Улыбнулась:
– Какое пошлое имя. Где ты их берешь? В борделе?
– Мам, чтобы найти себе блядь, не обязательно идти в бордель. Блядьми не рождаются, ими становятся – за деньги и красивую жизнь.
– Спать с женщиной, которая ценит тебя за деньги?
– В этом я ничуть не отличаюсь от отца, не так ли? Но ведь ты не перестанешь меня любить, мама?
– Тебя невозможно не любить, сынок. Даже твоя ветреность и непостоянство очаровательны. Хотя иногда ты меня расстраиваешь.
– Это у меня от тебя. Конфликт исчерпан?
Данила маленькими глотками пил воду с лимоном и наблюдал за матерью. Как легко ею управлять, даже удивительно! Анжелка молодец, справилась с поставленной задачей. Прирожденная актриса. И чего ее в ГИТИС не взяли? Отработала колечко на все сто, вон как мать перепугалась.
– Мам, ты слишком много работаешь, – начал он осторожно. – Может, тебе немного отдохнуть?
– Сделка на носу, какой тут отдых, – за первым бокалом последовал второй.
Данила и без нее знал о сделке, но у него на сей счет иные планы и иные деловые партнеры.
– Заказать тебе что-нибудь?
– Я на диете! – она печально глянула на соседний столик, куда только что принесли заказ. В этом ресторане всегда вкусно кормили.
Диета? Прекрасно! Боги на его стороне.
– Тогда еще шампанского! Тебе надо расслабиться.
После четвертого бокала шампанского Алиса осоловела. Язык стал заплетаться, на щеках знакомый румянец. Пила редко, исключительно брют, и на следующий день мучилась тяжелым похмельем. Только сильный стресс мог заставить свернуть с пути трезвости. И таким стрессом были потенциальные внуки. Безумно боялась старости и всех ее атрибутов.
Данила использовал этот прием пару раз и опасался, что сегодня номер «я беременна от вашего сына!» не сработает. Однако мать повелась, и теперь он наблюдал за ней, рассчитывая, когда сможет подсунуть документы. Черт бы побрал деда с его дурацким завещанием!
Ему было немного стыдно, но иного выхода не было: деньги нужны здесь и сейчас, много денег.
После пятого бокала мать все безропотно подписала.
Он отвез бесчувственное тело в роскошную квартиру. Бережно уложил на кровать. На тумбочке оставил стакан с водой и две таблетки аспирина.
Все же он ее очень любил.
Кроме Алисы, у него никого не было.
Произнеси «Кайрос!» и смотри, что тебе в нем откроется!
Алиса дождалась щелчка двери. Приподняла голову. Точно ушел?
Тишина.
Села на кровати.
Быстрый взгляд на часы – детское время.
Потянулась, хрустнув позвонками. И еще. Пока все в жизни не встало на свои места.
Улыбнулась, заметив аспирин. Какой милый мальчик! Весь в нее. Когда-то Алиса с вечера оставляла пьяному отцу трехлитровую банку рассола. Наутро отец гладил себя по умиротворенному булькающему пузу и приговаривал: «Алиска – молодец! Космос, а не дочь!».
Для других Космосом не стала. Может, поэтому так скомкано, нелепо сложилась жизнь?
Голова приятно кружилась, как бывает после шампанского. Хотелось еще. Достала из холодильника бутылку «Asti», босая прошла в ванную.
Вода в джакузи зашумела, запенилась. Мысли стали легкими и простыми. Предвкушающими.
Хлопок. Дымок. Розовое счастье в бокале.
Сбросила халат и застыла обнаженная, чуть покачиваясь на носках.
Произнеси «Кайрос!» и смотри, что тебе в нем откроется!
Кайрос… Бог счастливого мгновения с длинным чубом. Милый мальчик, чем-то похожий на Даника.
Кайрос – благоприятный момент.
Переход из одного состояние в другое.
Чрево, в котором зреют перемены.
Игра.
Вхождение в события.
Она услышала о Кайросе на одной из бесконечных вечеринок, куда приходила только потому, что нельзя не приходить. Если ты где-то не бываешь, тебя там забывают. Вот она и отбывала. Чтобы помнили. Из угла в угол – по периметру. Улыбка, кивок головой, снова улыбка. Несколько минут на беседу. Поклон. Все дежурно, технически отработано до мелочей. И снова по периметру.
Вирус скуки, как и вирус среднего возраста, передается воздушно-капельным путем. Вылечить нельзя, примириться, пусть и не сразу, можно.
В этот момент за спиной возникло слово «Кайрос». Алиса обернулась.
Годы, смазанные на лице. Женщине одновременно можно дать и тридцать, и семьдесят. Черное платье-балахон скрывало очертания фигуры. Ни одного украшения. Аромат ладана. Алиса решила, что эта женщина – молода, эксцентрична и себе на уме.
– Вам скучно, – сказала незнакомка.
– Здесь всегда так, – отмахнулась Алиса. – Скука – плата за право быть здесь. Еще пара таких вечеров, и вы привыкнете. Скоро все закончится.
– Вы правы. Скоро все закончится. Вы чего больше боитесь, Алиса, старости или смерти?
Своего имени Алиса не называла, визитку не вручала. Вопрос показался интимным и неприличным. Алиса рассердилась:
– Мы знакомы?
– Мы встречались. Очень давно. Еще до рождения вашего сына. И вы тогда сказали, что боитесь смерти. А теперь?
– Теперь боюсь старости. Но к чему этот бессмысленный разговор?