В принципе, я подумал, что не так уж и плохо получить в этом деле покровителя. Сами мы точно не смогли бы так масштабно развернуться. Повезло, что сыщики Сабурова столько всего накопали. А Фалулей остался недовольный тем, что нашу идею кто-то перехватил.
— Иван, давай придумывай ещё что-нибудь, — потребовал он от меня по возвращении в школу.
— Как это «придумывай»?
— У тебя другое видение. То, что для нас в порядке вещей, ты воспринимаешь иначе.
— Фалулей, у тебя почти все плетения можно использовать. Здесь другая магия. Другой вопрос, как ты это преподнесёшь? Помните, с чем мы столкнулись, когда я в первый раз сделал водный амулет?
— А если без плетения? — подал голос Кирилл.
— В смысле? — не понял я. — Толку с того шарика без магии плетения?
— Малыш подразумевает стеклянный шарик, — перебил Фалулей. — Правильно?
— Опа! — обрадовался я. — Вот что значит коллективное мышление! Годы совместного существования не прошли даром. Понимаем друг друга с полуслова.
Идею Кирилла я уловил сразу же, как Фалулей сказал о стеклянном шарике, подразумевая то, что здесь используются в качестве стандартных накопителей. Не знаю, как и кто их изготавливает, но точно не тем методом, который использовал маг из другого мира. Единственной проблемой могла стать схема, что использовалась для придания любому твердому предмету шарообразной формы. Именно этот вопрос я и озвучил.
— Секретов Высоцких и Бобровских мы не можем выдавать, — сразу отметил Кирилл. — Получается, что такой секрет мог храниться в роде Анохиных, и ты как молодой глава решил его продать, патентуя.
— Ага, нашёл в сокровищнице пластинку и стал с ней экспериментировать, — согласился я.
Фалулей сходил к себе в комнату и принёс подходящий малахитовый предмет. За десять минут он нанёс на него нужную схему. Дольше пришлось искать, ччто обточить магией в виде сферы. Идею Кирилла отломать ножку у стула сочли неудачной. Проще сходить на рудник за камнями.
В самом начале моих занятий магией я использовал подобную схему, нарисованную на листке бумаги. Каждый раз приходилось чертить заново. Малахит удерживал магию превосходно. Всё действо занимало секунды три. Положить камень, влить магию в схему, стряхнуть лишние песчинки, и готово!
Конечно, предстояло это всё проверить на стекле. Но я был уверен, что стеклянные заготовки для накопителей мы изготовим. Пора патентовать новое изделие.
Глава 9
Перекрашенный и даже с прапором Анохиных мобиль перегнали к школе в воскресенье с утра. Посыльный из привратницкой прибежал сообщить мне о подарке боярина.
— Так уж и подарок, — привычно ворчал Фалулей, намекая, что сам лично этот мобиль у Деляновых умыкнул.
— Эх, покатаемся, — похлопал я машину по капоту.
— По нечищеным дорогам, — добавил Кирилл, вспомнив, что всю ночь был снегопад и снегоуборщики не успели разгрести улицы столицы.
Собственно, ехать на авто нам особо было некуда. Что-то заказать или купить я мог через портал в своём поместье. Тайна борделя раскрыта. Деляновы попрятались, и где искать язычников мы не знали. Да боярин и сам с ними разберётся. Не стоит мелькать и переходить дорогу бравым ближникам Сабурова. К тому же все шевеления и массовые праздники у язычников начнутся не раньше весны.
— Пойдём с Павлом поговорим, — предложил я, оценив заснеженную площадку вокруг мобиля. — Поездки куда-либо отменяются.
У рода Телепневых-Оболенских имелся завод по выпуску сантехнических устройств: краны, всевозможные душевые и водные насосы. В основе всех этих вещиц лежали стандартные накопители магии в виде стеклянных шариков. По этой причине мы недолго гадали, кому продемонстрировать свою пластинку из малахита, которая превращала в правильную сферу любой материал. Правда, как делаются те шарики для накопителей, так и не смогли выяснить, но точно знали, что не могли в них использовать плетение из другого мира.
На Павла наша малахитовая пластинка произвела неизгладимое впечатление.
— Это как? Как так? — крутил он её со всех сторон, разглядывая то снизу, то сверху.
— Анохинский какой-то родовой секрет, — небрежно отмахнулся Фалулей. — Хочет запатентовать, вот и ищет, кому это будет интересно.
— Нам будут, будет, — рьяно заверил Павел. — Никак не пойму принцип.
— Да мы тоже не понимали, пока не стали изучать соответствующий раздел по амулетному мастерству, — заливал Фалулей. — Кстати, вы как те шарики из стекла делаете?
— Известно как. Вначале мастера обтачивают на станках болванку-заготовку, затем уже в машинке придают форму и доводят всё шлифовкой.
— Грубая сила мышц и механизмов, — многозначительно покивал я головой.
Процесс получения заготовок для накопителей был долгим и непростым. Прежде всего требовалось само стекло. Причём качеством как для линз, без вкрапления воздушных пузырьков и прочих дефектов. Это стекло также производили на заводе Телепневых-Оболенских. При обработке стекла почти половина заготовок накопителей уходила в брак. Несмотря на станки и квалификацию мастеров, случались и трещины, и несовпадение размеров, или партия стекла попадалась низкого качества.
Оказывается, размер шарика-накопителя не сильно влияет на содержащуюся в нем магию. Но те же краны, смесители и прочие элементы штамповались на заводе определённых размеров и были очень зависимы от диаметров шаров.
Можете представить реакцию Павла, когда мы ему показали сантиметровой толщины пластинку, на которую всего лишь требовалось положить исходный объект, чуть поддать магии и практически сразу получить идеальную заготовку под накопитель.
— Патент и обязательно договор о неразглашении, — потребовал Телепнев-Оболенский, объяснив, что с таким усовершенствованием себестоимость продукции упадёт, прибыль повысится и нужно сделать так, чтобы об этом не прознали конкуренты.
С этим было всё понятно, но на моменте получения прибыли случился затык. Нам хотелось для себя денег отжать, только рассчитать и проследить, что нам выплатили сколько положено, было непросто. Выводить стоимость нашего гонорара взялся Фалулей. Продать он решил пять подобных пластинок. Их, по идее, должно хватить на два года работы. И маг желал получить двенадцать тысяч.
— Любомир Игоревич, вы же понимаете, что не я это решаю, — не стал с ходу принимать предложение Павел. — У вас и патента-то ещё нет.
— Согласен, — не стал спорить друг. — Ты пока с роднёй поговори, обсуди. Пластиночку мы припрячем, чтобы до получения свидетельства ею никто не заинтересовывался.
— Фалулей, а почему двенадцать тысяч? — решил узнать Кирилл, когда Павел ушёл.
— На три хорошо делится.
— А… — невольно почесал Кирилл затылок, удивляясь такой странной системе подсчёта.
— Нужно ещё что-то «изобрести», — предложил я. — Иначе получается, что только в роду Анохиных были интересные секреты. Попробуем на основе этой схемы создать другую, ту, что шарик пополам резала. И выдадим как совместное творчество.
— Добавить линий на вторую пластинку не вопрос. Только скажи мне, для чего понадобятся подобные преобразования? — уточнил Фалулей. — Оно же в моём водном амулете использовалось.
— Подойдёт для любого предмета, где нужно «открыть-закрыть», — ответил я. — И если не годится водная магия твоего мира, то нужно изобрести симбиоз.
— Для чего? — встрял Кирилл. — Это не будет востребовано. Возьми к примеру, завод Телепневых-Оболенских. Там налажен процесс, люди привыкли покупать определённую продукцию, к которой имеются готовые раковины и прочая сантехника. Другая форма амулетов воды не нужна.
— Малыш прав, изобретать нужно что-то такое, чего нет в этом мире.
— Телефоны, — тут же внёс я предложение и стал пояснять принцип работы. — Основа уже существует. Местные передают послания и даже деньги через амулеты связи. Нам нужно это как-то доработать. Фалулей, что у вас было вместо телефонов?
— У нас много чего использовалось, и здесь оно… В общем, не стоит показывать. По крайней мере сейчас. Мы же обычные наследники несильно значимых родов. Позже, лет через десять, а то и двадцать, попробую внедрить. На данный момент мне нравится принцип того, что использовалось в вашем технологическом мире.
Сразу заняться изобретением телефона не получилось. Следующую неделю мы делали заявку на патент. Чтобы Высоцкие и Бобровские не претендовали на прибыль, пришлось всё оформлять на меня. Дорожка в патентную комиссию уже была проторена, но всё равно времени потратили прилично. Только ближе к субботе смогли выбраться в библиотеку и поковыряться в учебниках. Кирилл искал что-нибудь по звуковым амулетам. Фалулей потрошил стеллажи с книгами по малым амулетам связи. Я же просматривал фолианты безо всякой системы, надеясь, что меня осенит по ходу дела.
Что-то для себя отобрали и даже принесли приличную стопку книг к себе. Только почитать сразу не получилось. Журавлёва заявилась в гости сразу после ужина в субботу. Вернее, она попросила разрешения прийти на чай ещё за обедом и хитро так подмигнула.
— На чай, на чай, — метался Фалулей между гостиной и своей комнатой, попутно меняя постельное бельё на свежее, сдувая магией пыль из углов и требуя от меня принести из дома пирогов или другой закуски.
Как потом оказалось, хитрое подмигивание Татьяны никак не было связано с тем, что навоображал себе Фалулей. Девушка по какой-то причине сменила школьную форму и заявилась к нам в роскошном красном сарафане и в белой блузе с широкими рукавами. Ворот и манжеты этой блузы украшала вышивка красными и золотыми нитями.
— Вот, похвастаться пришла, — покрутилась Журавлёва. — Сама вышивала.
— Э… м-м-м… — не нашёлся Фалулей с ответом, явно разочаровавшись в причине визита. Честно говоря, задрапированные в «национальные» наряды телеса Татьяны стали выглядеть ещё более хм… обильными.
— Традиционно и патриотично, — подал я голос, не найдя других подходящих слов.
— Это вы сами всё вышивали? — вежливо поинтересовался Кирилл.