— Предполагаем, что эта защита от разных явлений и необязательно от магии, — высказался я, потому что кое-что увидел. — Тебе рекомендовали выбрать именно этот узор?
— Да, конечно, мы первые два занятия слушали подробную лекцию, — подтвердила Татьяна.
— А нам сегодня никто ничего не стал говорить. Сунули альбом и предложили выбрать на свой вкус.
— То вам, а мне преподавательница сказала это делать, — возразил Фалулей.
— Вот именно, — кивнул я и решил проверить своё предположение.
Вытащил из тумбы глубокую тарелку из-под пирога. Кинул в неё трусы Фалулея и плеснул из чашки воды.
— Дамочка с юмором была, — первым оценил Фалулей.
Та сторона вещицы, где была вышивка, осталась сухой, вторая половина промокла.
— Видите этот значок? — зарисовал я его отдельно на листке. Два полукруга, в середине ромб и соединены линией. Это руна воды, дождя или чего-то похожего. Предполагаю, что в данном случае это оберег от влажности.
Журавлёва ещё не дослушала меня, а уже захохотала, оценив пикантность момента.
— Закончил бы вышивку, были бы трусы всегда сухими, — продолжала она хохотать.
— У него с навыками плохо, — не согласился Кирилл. — Узорчик кривой, уже начал промокать.
— Задумка хороша, — не мог не отметить я.
— И главное, что становится понятно, почему отличаются узоры, — рассматривал свою вышивку Фалулей. — Предполагаю, что здесь мы найдём узоры от жары, холода, дождя и прочих явлений. Как ни крути, но это тоже защита, и весьма полезная.
— В следующую субботу придёте, али как? — поинтересовалась Татьяна.
— Обязательно, — подтвердил Фалулей.
Глава 10
Вышивание в клубе нас немного сбило с той цели, что я поставил, и отвлекло от изобретения телефона. У Фалулея в приоритете стояло если не полное уничтожение, то притеснение язычников всех мастей. И поскольку они активно пользовались рунами, мы просто обязаны были разобраться, как это всё работает при создания магических элементов и схем.
Второй раз наш визит в клуб вышивальщиц не вызвал ажиотажа. Девицы продолжали недоумевать, но вели себя спокойно. Фалулей сразу засел за вышивку, придвинувшись к Журавлёвой и перенимая у неё опыт владения иглой. Мы же с Кириллом вышивать не стали, а попросили у преподавательницы альбом с узорами и стали их перерисовывать.
Забава Владиславовна какое-то время наблюдала за нашими художествами, а потом задала вопрос в лоб — интересуют нас руны или действительно вышивание.
— Руны, — не стал я отрицать очевидного.
— Хотите программу второго курса освоить быстрее? — задала женщина странный вопрос. — Мне говорили, что вы что-то изобретаете.
— Изобретаем, — согласился. — А второй курс какого факультета вы имели в виду?
— Вашего, конечно, по амулетному мастерству.
— Вот оно как, — отвлёкся от узора Фалулей. Да и остальные вышивальщицы встрепенулись, забросали Забаву Владиславовну вопросами.
— Наглядный пример, как отличается мужское восприятие от женского, — назидательно стала пояснять преподавательница. — Вы который месяц вышивкой занимаетесь и никто не увидел спрятанные в узорах руны. Молодые господа не только распознали, но и решили разобраться. Похвальное рвение.
Мы с трудом досидели до конца занятия. Очень уж хотелось удостовериться, что в программе обучения у амулетных мастеров имеется изучение рун.
— Узнаем в понедельник, — горевал Фалулей, когда понял, что никого из наших наставников нет на месте. — А если заглянуть в библиотеку?
— Мы уже там были, и нам сообщили, что некоторые знания даются исключительно на лекциях, — припомнил я.
— Как плохо, как плохо, — бормотал Фалулей себе под нос, поднимаясь по ступеням на наш этаж.
— Для чего именно нам эти руны? — поинтересовался Кирилл. — У тебя же были другие цели. Просто мы узнали, что некоторые заклинания наносятся рунами.
Ответить ему никто не успел. На верхней площадке нас поджидала Евдокия Сабурова. Вид девушка имела решительный. Упс… Как-то мы дружно позабыли, что замутили романтическую историю с непосредственным участием Кирилла. Парень правда, побаивался боярина, опасаясь продолжать ухаживать за девушкой. Только у самой Евдокии было иное мнение на этот счёт.
— Господин Высоцкий, — начал она официально. — Мой батюшка отчего-то решил, что можно меня использовать в качестве посыльной. Я вас полтора часа здесь жду, чтобы пригласить к нам домой.
— И зачем? — робко спросил Кирилл.
— Мне не доложили, — фыркнула Евдокия. — Будьте добры одеться.
— Только я или с друзьями? — не понял Кирилл. Я тоже не уяснил из фразы Сабуровой, кого приглашают. Оказалось, что всю нашу тройку.
Обед у Сабуровых мы пропустили (могли бы и заранее предупредить), так что боярин перешёл сразу к делу.
— Новое производство будет на моём заводе, — сообщил он. — Ваши шокеры не будут иметь гражданского варианта. Воевода подписал, великий князь одобрил.
— Сколько это будет в денежном исчислении? — первым опомнился Фалулей.
— Минину единовременная выплата порядка десяти тысяч. Вам по двадцать.
— И всё? — возмутился Фалулей. — Мы договаривались о процентах с продажи.
— О процентах за трещалку для девиц, — прервал его боярин. — Сейчас это другие объёмы и уровень защиты секрета. Изделие поступит на вооружение в воинство князя.
Следующим вопросом боярин решил обсудить отношение наследника Высоцких с младшей дочерью Евдокией.
— Я же дал добро. Отчего девку не сводишь куда-либо? — недоумевал Сабуров.
Кирилл потел, лепетал нечто невнятное про погоду-природу, внезапные осадки в виде снега и отсутствие свободного времени. Обязался исправиться и прямо завтра сопроводить боярышню в ресторан. О чём девице и было сообщено до того, как мы покинули боярскую резиденцию.
— Мелкий, а ты один хочешь Сабурову выгуливать или мы с Журавлёвой вам компанию составим?
— У Татьяны спросите, как будет лучше, — дал я совет.
— И то дело, — согласился Фалулей.
Самой Журавлёвой было без разницы — идти в компании Сабуровой или просто вдвоём с Фалулеем, главное, что покушать. В результате в ресторан выдвинулись всей компанией. Здесь сыграл тот фактор, что у меня имелся мобиль с родовым прапором. Меня же за руль и усадили. А чтобы я не был просто водителем и случайно не обиделся, то взяли в ресторан.
И снова мы столкнулись с тем, что «малолеток» в нашем лице не в каждый ресторан пускают. Боярышня Сабурова не была столь значимым лицом, чтобы её знали в столичных заведениях общественного питания. Как потом выяснилось, Евдокия в них ни разу не была. Обычно она посещала званые обеды и ужины значимых людей столицы в сопровождении родни. Повезло, что с нами была Журавлёва. Привычным жестом она смела с пути того распорядителя, кто не хотел нас пускать.
— С дороги, холуй, — толкнула бюстом Татьяна распорядителя. — Не видишь, осёл, боярышня Сабурова с друзьями прибыли.
На этом вопрос с правомерностью посещения нами этого заведения был закрыт. Меня в этом ресторане удивили только цены, а не само меню. С учётом того, что боярин обещал по двадцать тысяч перебросить каждому, то мы могли себе позволить заказать целиком запечённую метровую осетрину, фаршированную овощами и мясом. Зимние разносолы тоже порадовали разнообразием. В очередной раз я сделал в уме пометку — погонять прислугу и кухарку в поместье. Отчего-то они, кроме капусты, огурцов и помидоров, ничего не солят в бочках. А здесь, пожалуйте, и ягоды разные, и коренья лесные, и арбузы южные.
В самом начале меня немного смутил размер стола, за который нас посадили. На пятерых мне этот предмет мебели казался великоват. Но уже после первых поданных блюд, я понял, что со столом как раз всё нормально, а вот мой желудок такое изобилие точно не переживёт. Кирилл явно распушил хвост, пытаясь произвести впечатление на девушку. Зря наверное. Что она, на княжеских пирах с папаней не бывала?
Птицу по-столичному я немного съел, осилил и кишки начинённые. Попробовал их больше из интереса, чем реально хотел эту «колбасу». Рубленые котлеты и поданные к ним гарниры из каш оценил зрительно, попивая киселёк и надеясь, что всё съеденное утрамбуется до того, как подадут десерт. Вообще-то всё было вкусное, и даже очень. Мы дружно налупились так, что под конец обеда связно ворочать языками не могли. Даже Татьяна попробовала не всё, заказанное Кириллом. Она же и шипела на него, поясняя, что такое роскошество в ресторане неоправданно. Это дома челядь всё доест и как бы впрок, а здесь что, оставлять добро незнакомым слугам?
— Попросим осётра с собой упаковать, — оценил я половину оставшейся рыбины.
— И грибочки солёные, и бруснику мочёную, и пряники все с собой заберём, — стала перечислять Журавлёва. У Евдокии на лице появилось прифигевшее выражение.
— Татьяна Фёдоровна, хозяюшка вы наша, — мурчал Фалулей.
Работники ресторана сложили по лоточкам и туескам несъеденное, не высказав ни единого возражения. Хотя чувствовалось, что они недоумевали или расстроились из-за того, что им оставшаяся половина осётра не досталась. Правильно Журавлёва сказала, это свою прислугу кормить не жалко, а этим дармоедам нечего оставлять котлетки! До ужина у меня всё переварится, тогда и откушаю с удовольствием.
Из ресторана мы выбрались, загруженные пакетами и узелками. С удивлением увидели, что рядом с моим мобилем приткнулся боярский.
— Телохранители, — как само собой разумеющееся, сообщила Сабурова.
— Хм… а мы и не заметили сопровождения, — удивился Фалулей.
— Профессионалы, — согласился я, порадовавшись, что без присмотра боярышню не оставили.
Боярский мобиль проследовал за нами до школы. И только убедившись, что Евдокия зашла внутрь, телохранители успокоились.
— Дамы, ждём вас на ужин в нашей гостиной, — объявил Фалулей.
— Ага. Вздремну чуток и приду ужинать, — томно потянулась Журавлёва.
Евдокия как-то испуганно похлопала глазами, но промолчала. Придёт или нет она на вечерние посиделки, я так и не понял. Меня же парни послали в поместье за посудой. А то неэстетично все то, что принесли поглощать из лотков.