Раскачивать силу у Мишки проще всего было на нашем любимом строительном плетении. Тратить время на изучение истинного зрения я не стал, а нарисовал четыре схемы и пояснил принцип, как они должны соединяться. Мишка, ошеломлённый тем, что прошёл через портал в другое место, лишних вопросов не задавал и воспринимал меня уже не как волхва, а кем-то сродни самому Перуну. Парень с опаской поглядывал на схемы и дрожащими руками пытался что-то выполнить. Я стоял у него за спиной и подправлял каждое движение.
Примерно через час заявился Кирилл с полной корзиной еды и сменил меня в качестве учителя.
— Уверен, что он соединит эти схемы? — задался он вопросом.
— Не уверен, зато вижу, что это даже в таком виде работает, каналы сил расширились, а мы ведь занимаемся всего ничего.
Собственно, так и получилось. За те три дня, что мы отмерили для учёбы, Михаил повторить это плетение так и не смог, что не помешало ему раскачать силу примерно до девятого уровня. Для экзаменов тоже выучил кое-что, я же на всякий случай подготовил парню своеобразные шпаргалки, спрятав их под отводом глаз.
— Я сам хочу научиться такое делать, — возмущался Мишка.
— Научишься. У меня на тебя большие планы, — пообещал я. — Но сейчас у нас первостепенная задача — получить перстень, пока в Центре принимают экзамены.
На всякий случай Кирилл страховал Мишку и прибыл вместе с нами под отводом глаз. Я вполне открыто сопроводил Куракина для тестирования магических сил, а Кирилл где-то тенью следовал по пятам. Служащему, замеряющему силу молодых магов, мы объяснили повторную проверку тем, что во время обучения в столичной школе наследник рода явно увеличил магические силы. Нечасто, но такое случалось, и нам вполне поверили.
В этот же день Куракин сдал магию огня на отлично и запросил проверку на амулете родства. Денег мне было не жалко ещё и по той причине, что Сабуров пятьдесят тысяч вернул. Не то совесть проснулась, не то грехи доченьки решил прикрыть. Так что заплатил я легко не только за экзамены Мишкины, но и за использование амулета. Жаль, процедуру определения старшинства в роду понаблюдать не довелось. Поздно я сообразил навесить на себя отвод глаз, а потом уже не успел.
Мишка вышел из подвального бункера подавленный, с лицом сероватого оттенка.
— Миш, что, как? — первым подскочил Кирилл.
— Старший в роду до четвёртой степени родства, — произнёс Михаил и запрокинул голову, не давая пролиться выступившим слезам.
Слова сочувствия я произнёс, а про то, что язычники сами выбрали свою судьбу, дипломатично промолчал. Как и про то, что мне мой юрист Волконский названивает весь день. Куракины Михаила слегка потеряли. Последняя информация была о том, что парень поехал к Анохину.
— Передай, что наследник занимается делами рода, — ответил я Волконскому и попросил больше меня на эту тему не беспокоить.
Нужно отдать должное Мишке, упорства и добросовестности ему было не занимать. Создавалось впечатление, что после проверки из бункера вышел другой человек. Более ответственный и повзрослевший. Я помнил Михаила как балабола и обаятельного парня. Новый Мишка значительно отличался поведением и желанием учиться. Он был уверен, что изучает секретные плетения язычников. Правда испытал небольшой шок, когда увидел Фалулея в виде волхва Стрибога.
Фалулей к нам на рудник заглянул по другой причине. Он подготовил амулет для городского телефона, который будет деньги взимать. И застопорился друг на том, что не знал, сколько запросить оплату и на какой вес монеты устроить срабатывание системы.
— Не только вес, но распознание денег нужно, а то они нам всякими железками аппарат закидают, — поделился я своими мыслями.
— Это что, в каждом городе на улице стоять будет? — проявил Михаил любопытство.
— Иди воздушные лезвия отрабатывай, все вопросы после экзаменов, — отогнал я парня.
— Нужно ему телефон выдать, — предложил Кирилл. — Схожу и заодно проведаю, что там на заводе творится.
— Десяток телефонов принеси, — попросил я. — Здесь много кому нужно раздать.
— Не спешите на завод, — притормозил нас Фалулей. — Лучше подготовим документацию по городским аппаратам и отправим с княжеским посыльным во дворец.
Поскольку в документах лучше сразу указать наши пожелания и цену, то мы сосредоточились на этом деле. Свозили Мишку в Центр, выдали ему задание для тренировки и снова засели за подсчёты. Я предложил старую схему — сто рублей за аппарат, а телефонную будку на усмотрение князя. Цену за звонок ставили снова мы, но с учётом того, что князь может её поменять.
Дешёвым звонок не будет. Позже, когда телефоны станут доступны почти каждому, изменим расценки, пока же поставили один рубль. Обслуживание аппаратов и создание службы сборщиков дневной выручки перекладывали на княжеские плечи. Единственное, что я советовал предусмотреть бесплатные звонки в скорую помощь. Между прочим, здесь такой услуги не было. В смысле, машин и врачей, выезжающих к больному по вызову.
Насколько это заинтересует князя, никто не знал. Насчёт звонков в пожарную и правоохранительную службу Кирилл сразу заверил, что не нужно. От пожаров в крупных городах защищают амулеты, а стражников вызывать не принято по той причине, что у каждого рода имеются свои, а покой горожан охраняют боярские люди.
К тому времени, как Михаил сдал экзамены и получил перстень главы рода, Кирилл переправил всю документацию и пробный образец через княжеского доверенного во дворец. На стройку заехать времени у Кирилла не было, но мы планировали исправить этот пробел в ближайшее время. Пока же торжественно вернули семейству Куракиных Михаила в качестве главы рода. Маман недовольно поджала губы и демонстративно не поздоровалась с нами. Её даже известие о гибели мужа несильно расстроило по сравнению с тем, что придётся подчиняться сыну.
Мишка мне по секрету сообщил интересную вещь — на него мамино обаяние не действовало. И наши тайны без моего разрешения госпожа Куракина не узнает.
— Принимай все дела, проверь казначея и юриста рода, — давал я Мишке указания. — Подумай, нужна ли тебе школа в столице? В любом случае я помогу её оплатить.
— Я бы предпочёл у вас учиться.
— У нас можно учиться только под добровольную клятву, — категорично ответил я.
— Согласен и под клятву.
— Не спеши, подумай до конца лета, а там окончательно решим. Не забудь разведать о Харченко, — дал я парню последние наставления.
Дел в Москве накопилось много, а мы всё с язычниками никак не разгребёмся. Звонили Велесовы из Северного Новгорода. Им я приказал сидеть тихо, не высовываться, идёт разбирательство и не нужно давать властям лишнего повода нас в чём-то заподозрить. Хотелось в степь проехаться и посмотреть, что там, однако нельзя. Пожар, да ещё такой силы, наверняка привлёк к себе внимание. Сгорело ли капище и идол, мы не знаем. В любом случае трупы людей никуда не делись, как и штук тридцать мобилей. И не все они были безликие, как у Куракиных. Некоторые идиоты с родовыми прапорами засветились. Наверняка княжеская служба проводит расследование.
— Узнаем по косвенным признакам, — убеждал Кирилл. — Какой род в ближайшее время подвергнется гонениям, тех, значит, вычислили.
— Правильно. Газетки столичные почитайте, сплетни послушайте, — провожал нас Фалулей.
Допустим, времени на чтение газет не нашлось от слова совсем. Строители наворотили немного не так, как задумывалось. Неделю я ругался, разбирал и передвигал магией стены. Охрип, похудел и загорел на солнце. Как можно было столько накосячить, уму непостижимо! Мы ведь строителям готовые, магией укреплённые фундаменты предоставили, а зодчий чертежи толковые подготовил.
— Иван, не гони. Сдохнешь на такой работе, — притормаживал меня Кирилл. — Сосредоточимся на особняке Фалулея. Туда все бригады перенаправим. Пусть работают до восьми вечера. Потом всех выгоняем и крепим магией.
— Ты видел, сколько эти уроды стекла побили? — продолжал я возмущаться.
— Во-о-от… как раз с оконных рам и остекления и начнём.
— Стены всех особняков нужно до осени поднять, — тяжело вздыхал, прикидывая, сколько нам предстоит работы.
— Успеем, — успокаивал меня Кирилл. — Куда спешить? Сделаем дом Фалулею и Татьяне, там же и сами пока поселимся. Ни тебе, ни мне личный особняк сейчас не нужен.
С этим я был полностью согласен. Дом в Москве в большей степени вопрос престижа. Татьяна нас уже предупредила, чем чревато наличие столичного особняка. Близкие и дальние знакомые начнут в гости напрашиваться. Это сейчас я могу соврать Сабурову, что нахожусь в Цареморске, и он меня в гости не вызовет. А если поселюсь в Москве, то от гостей так просто не откажешься.
Вообще-то Сабуров позвонил всего один раз, когда сказал, что перечислил пятьдесят тысяч (я же был дружкой жениха), в гости зазывал скорее всего из вежливости. Сам я не стремился к общению, поскольку общих точек соприкосновения с Сабуровым у нас не осталось. Князь весь прибыльный бизнес на себя перевёл. И кстати, отчего-то ответа по поводу городских телефонов не поступало.
— Подсчитывает князь, насколько это прибыльно, — предположил Кирилл, когда я поделился своими сомнениями.
— И не сам считает, а помощники, оттого так долго, — согласился с предположением.
— Ты с Брюховецким неплохо общался, — напомнил Кирилл. — Позвони ему и предложи то же самое. Мол, в Москве ещё нет, а у нас городе уже будут телефоны, которыми смогут воспользоваться жители любого сословия.
— Фалулей, выползай из супружеской кровати, — набрал я телефон друга. — Знаешь, что наш умник опять выдал?
— Очередную толковую идею? — сразу среагировал на мой вопрос Фалулей, и я кратко обрисовал суть вопроса.
— Князь молчит, обязательств перед ним нет. Чего тянуть, когда можно идею воплотить в жизнь?
— За сегодня всё подготовлю, с тебя завтра звонок боярину.
Из Москвы пришлось срочно возвращаться домой, поскольку решать такие вопросы нужно при личной встрече.