— Что ты делаешь⁈ — вдруг встрепенулся сынок лорда Саги. Буря нарастала с такой скоростью, что пол под нами дрожал. — Ты же всех здесь убьёшь!
О, именно этим я и собирался заняться. Я держался из последних сил, чтобы не натворить глупостей, но уже не выдерживал. Все эмоции, скопленные за последнее время, рвались наружу, разрывая небо вспышками молний. Я знал, что я многим лучше всех этих высокоуровневых магов. Только у меня есть навык поглощать скиллы других через секс, а заниматься им я любил. И я точно знал, какой скилл мне нужен в данной ситуации, и от этого был таким неудобным противником, пожелать которого никто не мог.
И во взгляде этого жалкого, жестокого ублюдка я читал шок, ведь он наверняка слышал обо мне то, что я лекарь. Лекарь, алхимик — но никак не боец. И он так наслаждался этой битвой, ведь он-то наверняка был как минимум ассасин, собиравшийся потрепать лекаря, как Тузик грелку. Но нет, я не собирался подставляться.
Созданный мною магический шторм пресекал любые попытки ублюдка меня атаковать — быстро и незаметно. Его драл магический ветер прямо в помещении: замедляя, утягивая в трясину. И я наслаждался его растерянностью, направившись к трём его приспешникам, что уже откинули Гиллен на кровать.
Совершенно хладнокровно я едва касался их кончиком посоха, используя «обратное лечение». И смотрел вместе с Сагитариусом, как они обнаруживают у себя открывшиеся раны, просто пожирающие их. Первый схватился за руку — порез на которой открылся до такой степени, что кровь буквально за мгновение вылилась на каменный пол. Лицо второго покрылось волдырями, как будто он на наших глазах заживо горел. Третий… просто схватился за сердце. Я так и не понял, отравили ли его недавно, а может, инфаркт?
Но я уже подошёл к самому Сагитариусу, что достал из-за спины раздвоенный клинок. Но его движения были такими медленными, что я без напряга выбил оружие из его руки — словно отмахнувшись. Я смотрел в его растерянные глаза, пока вокруг бушевала буря.
— Я принесу твою башку лорду Сагитариусу, — пообещал я, скрежеща зубами. — А потом сделаю это со всей твоей семьёй.
Он хотел что-то сказать, но я успел — прежде чем он открыл рот — ударить его посохом в висок. Пришлось использовать скилл «усиление». Да, я перетрахал множество женщин, пользующихся физической силой. Лежачего Сагитариуса я пару раз ударил сверху, чтобы лицо выглядело менее целым. И да, без «Возмездия бури» я бы даже не сумел к нему подобраться. Но это и не важно. Я не использовал какие-то читы. Только дар богини, который я честно отрабатываю.
Оторвать ему голову было непросто. Пришлось постараться, покряхтеть. Но, наверное, со стороны смотрелось круто. Я уперся коленями лежачему в грудь, ведя башку под челюсть. «Усиление» делало меня почти берсерком, так что я сумел сделать то, что задумал. Я не хотел прибегать к мечам. О, нет — я должен был сделать это голыми руками. Чтобы лорд Сагитариус знал, как орал от боли его выродок.
Выровнявшись с головой в руках, я, наконец, погасил шторм. Гиллен, сжавшись в комок, пыталась прикрыться, а я отвернулся, стаскивая с трупа рубаху и заматывая в неё голову. Не брезгуя, я обвязал рукава вокруг ручки своей походной сумки. И только тогда повернулся обратно к леди Таурус, видя, как она путается в платье.
— Прости, что опоздал, — тихо сказал я, чувствуя, как адреналин потихонечку стихает. — Я должен был оказаться здесь раньше.
— Не извиняйся, — отмахнулась Гиллен, наконец одевшись в разодранную тряпку. — Наш придворный маг держал поле слишком мало. Я сама виновата, что наняла слабаков… Ты не видел мальчика в замке?..
— Он в порядке, поверь, — тихо проговорил я, подходя к Гиллен и против её воли возлагая руки на плечи. У меня не было лишней маны на скиллы, а повреждения леди Таурус я мог вылечить алхимией. С ладоней вырвалось зелёное сияние, и она перестала сопротивляться, позволив себе просто исцелиться, не вырываясь за сыном. — Вот так. Идём, я отведу тебя.
Дальше всё вернулось на ноту спешки. Гиллен собрала сына, и они направились в убежище внизу. Я же, наоборот, стал подниматься наверх, зная, что людей Таурусов тоже не могу просто бросить. Кому-то ведь придётся пахать поля, вступать в армию и продолжать жизнь. А значит, как будущий правитель, я должен позаботиться и о них.
В тот момент, когда я ступил на высоту башни замка Таурусов, сердце моё забилось быстрее, словно предвещая бурю. Я глубоко вдохнул и, взглянув вниз, сосредоточился на магическом заклинании.
— «Туман»…
Почти прошептав скилл, я увидел, как мгла начала собираться в комнате, окутывая меня в лёгкую пелену. Я смотрел вниз, на войска Саги, которые кромсали остатки сопротивления. Теперь всё стало меняться — с течением коричневатого тумана, выползающего из башни и рассредотачивающегося по земле.
Их лица были полны решимости, но теперь, благодаря моему магическому воздействию, они начали медленно замедляться, словно река, впадающая в водоворот. Туман поглотил их, и даже свист мечей в воздухе стал глухим, словно звуки, исходящие из далёкой земли. В это мгновение я знал, что мои союзники не должны упустить шанс. Каждый миг был на вес золота, и я чувствовал, как уверенность наполняет меня, когда понимал, что обратный ход невозможен.
Я спустился вниз и вышел из замка, полон решимости и готовности к действию. Под ногами поскрипывал камень, и я, не раздумывая, направился к своей лошади. Её чёрная грива сверкала на фоне тёмного неба, и, как только я вскочил в седло, ветер развевал мой плащ, словно флаг, возвещая о готовности к битве.
Я устремился на земли Саги, отважно пробираясь сквозь туман, который оставлял за собой густой налёт. Земли дома Таурус простирались дальше на север, из-за чего дорога была неблизкой. Наверное, до земель Сагитариусов — не меньше дня пути. Это одновременно и злило — ведь я ехал убивать, — но и напоминало, что мана у меня закончилась ещё на «Тумане».
Её осталось так мало, что пришлось делать не один привал в совершенно разрушенных деревнях. Я спал, ел чью-то еду, даже корову подоил — ведь все её хозяева застыли обгорелыми трупами в позе эмбрионов. И каждую секунду этого времени я думал лишь о том, как принесу лорду Сагитариусу голову его сынка. И, как только мана более или менее восстановилась, я уже точно знал, как поступлю.
Подъём на гору был долгим и трудным, ветер швырялся в лицо, но я не сомневался в своих действиях. Стены листвы деревьев, воздвигнутые здесь природой, внушали мне уважение. И одновременно — трепет. Ведь это я и искал.
Спешившись, я прошёлся к самому обрыву, глядя на земли Сагитариусов, увиденные впервые. Мирные земли, простирающиеся далеко севернее. Ещё месяц — и снег пойдёт, — и это контрастом с Леонами, где жара круглый год. Да, отсюда я не мог увидеть жилище Сагитариусов, но кое-какую информацию я получил. Ветер был юго-северным. Я не сдерживал ужасно кровожадной ухмылки, отвернувшись и подойдя к подсушенным деревьям с коричневыми листьями.
Я поднял обе руки, и вокруг меня начали собираться силы иссушённого ветра. Внимательно приглядываясь к ближайшему дереву, я вложил свою магическую волю в его ствол. С помощью пламени, как жаркого солнца, я поджёг его. Я видел, как языки огня, подобно стремительным змеям, вплетаются в кору, поглощая его. Горящие листья начали осыпаться, и я почувствовал, что ветер принял мой призыв.
Он подхватил пылающие веточки, и они, как сверкающие искры, покинули дерево, отправляясь в недалёкое будущее. Я искал их глазами, наблюдая, как они уносятся с собой с каждого своего взмаха. Ветер мечтал о свободе и безразличии, а я мечтал о том, чтобы вся земля Саги выгорела до тла, оставив один лишь замок своего лорда.
Сочетая алхимию и магию, я отправил огонь в деревни и города Саги. Я наблюдал за тем, как огненные блики искрятся на горизонте, сливаясь с её окрестностями. За пределами тумана и горы я видел, как разрушительные ветра уносили в небесные дали осыпавшиеся огненные листы.
Они несли с собой не только пламя, но и разрушение. Это была не просто война — это было предзнаменование изменений. В тот момент, когда деревья начинали рваться в огненную мглу, я ощутил глухое волнение внутри себя. Я знал: процесс запустил цепные реакции, которые рано или поздно приведут к гибели множества жизней. Такова была цена, чтобы остановить ненависть и защитить своих.
Я попытался отстраниться от мыслей о том, что происходит, но внутренний конфликт оставался со мной. Каждый прогоревший листок обжигающим следом вносил новую волну рвоты и горечи. Я готов был сделать всё, чтобы довести дело до конца, чтобы мои братья по оружию смогли одержать победу. Я понимал: кто-то должен встать на защиту природы, кто-то должен сдерживать натиск — и пусть эта ноша тяжела, у меня не было иного выбора, кроме как принять её.
Я был просто Яриком — магом и воином, на чьих плечах положена судьба многих. Смешанные чувства пронзали мою душу, надвигающийся хаос манил своим сладким запахом. Я знал, что, возможно, судьба несёт в себе не только свет, но и тьму. И именно она определяет, кто я есть.
Холодный ветер продолжал задувать, пока я взобрался обратно на чёрную кобылу, предварительно огладив её встревоженную морду. Стараясь успокоить лошадь, я немного постоял на вершине, гладя её и что-то бормоча. Но снизу уже всё пылало — времени медлить не было. И я двинулся дальше, вперёд — к несомненно тяжёлым испытаниям, которые ждали меня. Я поднялся над бездной и был готов сразиться, сжато держать в руках своё оружие и стать воином в объятиях судьбы — даже если понимал: это может привести к моему полному падению.
Глава 13
Я мчался через пылающие земли Саги, сжимая поводья лошади так крепко, что пальцы побелели. Пусть апокалиптический пейзаж, открывающийся передо мной, был полон огня и серого дыма, но внутри себя я чувствовал только решимость и гнев. Я искал своего рода справедливости, и, хотя горящие деревья и дома теперь становились частью эпохи, я знал, что замок Сагитариусов оставался нетронутым. Его магический барьер, созданный каким-то придворным магом, защищал стены от моих огненных атак. Это было столь же трагично, как и необходимо.