– Единственное покушение на Брежнева получило огласку в народе?
– Нет, мы за этим следили, избегали предавать гласности захваты самолетов, взрывы. Мы точно знали: сегодня напишем – завтра захватят еще один самолет. Зачем поощрять к действию? Люди подвержены влияниям. Вот мелкий пример: время от времени стены в Москве покрывались свастикой. А почему? Да потому, что показали по телевидению «Семнадцать мгновений весны». Я и сейчас считаю: не надо подробно сообщать про убийства, про безнаказанность убийц – зачем? По этим же соображениям мы не пускали на экран фильм «Шакал» по роману Форсайта там очень грамотно была показана подготовка к теракту.
Мы не раз убеждались в своей правоте. У нас в Литве, в году так семьдесят втором, – самосожжение, молодой парень – Каланта его фамилия – бросился на Вечный огонь и погиб. Оставил записку, которая носила характер националистический. Возникло некоторое напряжение, поднялись студенты, молодежь. Мы серьезно очень реагировали, выехала бригада из Москвы, всех на дыбы. А следом – еще самосожжение. Еще. Опять выезжаем. Опять на дыбы. Вроде бы опять националистические мотивы, но особых подтверждений этому не находим. Да и для Литвы самосожжение нехарактерно, это же не Средняя Азия, где женщины горели. Тут к нам приехал шеф полиции Рима, мы решили с ним посоветоваться аккуратно. Он свою историю рассказал: в Риме выбросилась из окна очень красивая молодая девушка. Невероятная смерть! Весь город ее хоронил. Пышно, богато! Потом выбрасывается вторая девушка. Третья. Четвертая. Полиция уже с ума сходила. А потом махнули рукой: да ладно, пусть падают, пышные похороны прекратили – и тут же красавицы выбрасываться перестали. Мы эту историю на ус намотали и приняли решение: пусть горят, никакой реакции не будет с нашей стороны. Еще человека два сгорело – и больше ни одного.
– А ваши подчиненные готовились к борьбе с массовыми беспорядками?
– Массовые беспорядки происходили каждый год. Они вызывались часто действиями или бездействием милиции, как реакция на убийство, незаконное задержание… После создания нашего управления было не больше пяти случаев массовых беспорядков, мы не боролись – мы пытались предотвратить. Разослали по всем городам особую методику: за какими «болевыми точками» наблюдать, чтобы не возникло напряжения.
– На советских руководителей покушались часто?
– Только Ильин. Прочие разговоры о покушениях на Брежнева и Андропова – болтовня. Был случай 1 мая 1955 года, когда на трибуну в Архангельске во время первомайской демонстрации прорвался человек и из пистолета «ТТ» в упор расстрелял местных руководителей. Романов его была фамилия, он оказался больным. Были случаи, когда убивали председателей колхозов, членов райсовета, но мы не считали эти преступления террором – слишком далеко бы могли так зайти…
– А что скажете об убийстве Председателя Совета Министров Киргизии?
– Это дело потребовало от нас огромных усилий. В 1981 году в поселке на берегу озера Иссык-куль на улице убили киргиза, обстреляли милицейский наряд и через несколько часов в спальне на даче застрелили киргизского Предсовмина и его шофера. Убийца залез в дом через окно, на первом этаже убил шофера, на втором – хозяина дачи прямо в постели и на глазах жены погибшего спокойно спустился вниз и обратно вылез через окно.
Первое, что мы установили: оружие во всех преступлениях «работало» одно – мелкокалиберный нарезной карабин «Белка» с большой убойной силой. Месяц за месяцем искали подозреваемого по приметам, искали ружье, искали отпечатки пальцев – никаких следов. Вдруг приходит сообщение из Куйбышевской области. В электричке, стоявшей в депо, обнаружили труп самоубийцы, в кармане – книжка «Памятка депутата Верховного Совета Киргизии». Чем черт не шутит – решили проверить. Жители иссыккульского поселка узнали в самоубийце своего земляка, Смагина. А жена убитого Предсовмина заявила: нет, не он! Проследили весь путь Смагина Из Киргизии в Куйбышевскую область: вокзалы, поезда, автобусы, электрички – он кочевал без всякой видимой цели, словно запутывая следы. Нашли наконец фотографию Смагина с этим злосчастным ружьем, нашли родственника, который ружье дарил, нашли стрельбище, где предполагаемый убийца пристреливал оружие. И даже тетрадь обнаружили с записью: «Я буду убивать киргизов, где бы они мне ни попались».
А тем временем следователи все-таки отыскали отпечатки пальцев убийцы на окне дачи. Впервые в Союзе проведя биологическую экспертизу по отпечаткам пальцев, мы установили: Смагин – убийца. И ружье потом нашли: отец Смагина его хранил. Случись это преступление при Горбачеве, межнационального взрыва не миновать – русский расстрелял киргизов! А тогда мы деликатно и осторожно повели дело и страстям разгореться не дали.
– Вы помните, как начались попытки угона самолетов?
– Первый захват был в Тбилиси. Литовцы, отец и сын, хотели вырваться из Союза, убили стюардессу, улетели в Турцию, так нам их и не выдали. Этот угон скрыть было невозможно. Следующие захваты: Ленинград – Москва, отбивали тоже с жертвами; Таллинн – Ленинград, муж и жена там были; Тбилиси – Батуми с попыткой вырваться в Грузию, известный захват в Якутске – наши заключенные ушли на самолете в Пакистан, сели в тамошние тюрьмы и очень просились потом обратно, но их не выдали. Последние захваты у всех в памяти свежи: Минеральные Воды, Владикавказ…
Чуть позже начались захваты заложников с тем же требованием: обеспечить выезд за границу. Самый сложный случай был в Саратове: три солдата, казах и два русских, захватили в школе десятиклассников. Удалось уговорить их отпустить девчонок, а класс был такой дружный, что девчонки отказались – не уйдем без парней. Обошлось в конечном счете без жертв, Андропов послал каждому школьнику подарок: книгу о Гагарине с миниатюрами палехских мастеров, по красивой коробке конфет. Очень серьезно мы относились к начавшимся взрывам…
– Три взрыва, устроенные в столице группой Затикяна, – на улице, магазине и метро – вызвали большую панику?
– Два года после взрыва работники милиции и госбезопасности сопровождали каждый поезд метрополитена. Именно благодаря этому удалось предотвратить вторую серию взрывов, задержав террористов уже на Курском вокзале, в момент приезда. А если бы рвануло на Курском там бы смело весь зал ожидания с пассажирами. Рассказывали мы о произошедшем скупо: состоялся суд, преступники наказаны. Нас умолял глава армянских коммунистов Демирчян: не говорите, что взрывали армяне, помилуйте Армению! Но Андрей Дмитриевич Сахаров взялся защищать арестованного Затикяна, уверяя, что он невиновен, и все узнали имена и национальность преступников.
Еще один взрыв в метро мог прогреметь в восемьдесят девятом на станции «ВДНХ». К счастью, удалось вовремя обнаружить взрывное устройство. Мы провели большую розыскную работу. В сумке, где находилась взрывчатка, нашли остатки растений, пыльца этих растений указала нам место изготовления устройства – один из районов Грузии. И мы уже приблизились к задержанию террористов, но политическая ситуация менялась, в большую силу в Грузии вошло движение «Мхедриони», куда и вели следы террористов, так что ничего не вышло.
– А по почте бомбы не рассылались?
– Три-четыре случая, но только в одном получатель пострадал. Расследования приводили к банальным причинам: обиженный муж мстил неверной супруге. Но на всякий случай во время Олимпиады, фестивалей молодежи мы контролировали поток корреспонденции.
Взрывные устройства рассчитаны на массовую панику. С этой целью в начале семидесятых взорвали мощную бомбу на проспекте Руставели в Тбилиси, между колонн здания правительства. Разнесло окна соседней гостиницы «Интурист», но жертв не было, хотя рядом, на троллейбусной остановке, стояли люди. Взрывная волна пошла вверх, на уровне третьего-четвертого этажа… Тбилисский взрыв очень насторожил, мы в это время вели безуспешный поиск организаторов взрыва в Сухуми, год уже искали, и безуспешно. В Сухуми приезжий из Ленинграда решил посмотреть, что за пакет лежит в урне напротив обкома партии. И пакет взорвался в его руках!
Наша бригада вылетела в Тбилиси, а через неделю громыхнула бомба в Кутаиси, напротив горкома партии. Четыре месяца искали мы «автора», перелопатили все полученные анонимки с угрозами, нашли и по анонимке наконец-то вычислили террориста в Сухуми – психически здорового, убежденного антисоветчика, который сознательно пытался вызвать панику в народе. Действовал в одиночку.
В Баку взорвали троллейбус на напряженном маршруте в час пик. Там исполнителя нашли очень быстро. Бомбу изготовили из трубы с двумя заглушками на винтах. На заглушке – очень квалифицированная резьба. Мы отыскали мастера, который резьбу делал. Заказчик ему объяснил: рыбу хочу глушить. Найдя мастера, арестовали и самого «рыбака», Вартанян его фамилия. Непростая была ситуация, взрыв – в Баку; исполнитель армянин. Политических у него мотивов не было, обиделся на кого-то, но пришлось принимать дополнительные меры безопасности, весь город был потрясен, достаточно было одной искры.
– А взрывы в Мавзолее?
– На моей памяти два. В шестьдесят седьмом Крысанов из Каунаса сделал себе пояс из взрывчатки и рванул себя перед входом в Мавзолей. Сильный был взрыв, одной итальянской туристке оторвало ноги, заглушку от бомбы вообще нашли за Кремлевской стеной. Второй подорвавший себя в Мавзолее был из Горловки. К тому времени на саркофаг Ленина поставили бронезащиту; которую ничто не могло повредить.
– Когда происходили крупные аварии на заводах, падали самолеты, горели поезда, КГБ не рассматривал эти трагедии как последствия диверсий?
– Первая версия, которая выдвигалась, – диверсия. Но за все годы только один раз в Челябинске была сознательно нарушена схема сборки ракеты. Если бы ракета взлетела, она бы сразу взорвалась. Злоумышленника нашли, но у него никаких антигосударственных замыслов не было. Мстил просто своему начальству.