Там она писала: «В первую очередь я рассматриваю женщин в общем свете человеческих существ, которых, как и мужчин, поместили на эту землю, чтобы раскрыть свои способности». Для того периода это были очень сильные слова, и они стали первым шагом к настоящим дебатам о правах женщин. (Для контекста: мы говорим об эпохе, когда женщины не могли иметь собственности, не имели права на собственных детей и не могли поступить в университет.) Аргументы Мэри вызвали немало споров; писатель Гораций Уолпол создал прообраз оскорблений, которыми с тех самых пор осыпают феминисток, назвав их «гиенами в юбках».
В 1792 году Мэри поехала во Францию, чтобы написать книгу с личными свидетельствами о революции – незадолго до того, как там все стало совсем жутко и полетели головы. Она влюбилась в плохого мальчика по имени Гильберт Им-лей, и в 1794 году у них родилась дочь Фанни. На следующий год после того, как подлый Имлей бросил ее, Мэри отправилась в странное и опасное путешествие в Скандинавию, чтобы забрать там контрабандное серебро, принадлежавшее Имлею, взяв с собой лишь дочь и служанку. Она написала об этом великолепную книгу.
К 1796 году она оправилась от разрыва с Имлеем и стала встречаться с философом Уильямом Годвином. Узнав о ее беременности, они поженились, несмотря даже на то что оба весьма скептически относились к институту брака. Они продолжали жить раздельно, но в общем и целом у них были счастливые, спокойные отношения – вплоть до рождения ребенка. Этот день подарил миру девочку, из которой выросла талантливейшая писательница, подарившая миру «Франкенштейна», но ее мать умерла от послеродовых осложнений. К сожалению, овдовевший супруг довольно-таки сильно испортил дело, выпустив в 1798 году посвященные ей мемуары, из которых все узнали о первой, незаконнорожденной дочери Мэри и о ее попытках самоубийства. Скандальные подробности ее личной жизни отвлекли внимание от ее революционных работ, которые по-настоящему оценили лишь через много лет после ее смерти.
Жизнь Мэри была нелегкой, но все-таки было в ней что-то этакое: она была чувствительной, страстной натурой, которой многое пришлось пережить, но она никогда не стеснялась говорить то, что думает, и была достаточно уверенной в себе, чтобы попытаться изменить мир: «Мое сердце презирает обман, а на моем лице вы никогда не увидите фальши». Даже после ее смерти не прекратились совсем несестринские нападки и слухи о связи между ее моральными устоями и колоритной семейной жизнью; многие считали, что судьбы ее дочерей (Фанни покончила с собой, а Мэри-младшая сбежала с поэтом Перси Бисси Шелли) были обусловлены примером, который она им подала. Ненавистники всегда будут ненавидеть, но бояться этого не надо.
Бетти ФордКак понять, когда нужно остановиться
Вот сейчас утро будет похмельным – Первая леди Бетти Форд, одна из самых приятных представительниц Республиканской партии, которых вы сможете встретить, как никто понимала тонкую грань между здоровым и нездоровым расслаблением. Элизабет Энн Блумер родилась в Чикаго. Ее отец был продавцом и умер, когда девочке было шестнадцать, и ее маме пришлось стать агентом по недвижимости, чтобы удержать семью на плаву. У Бетти был талант танцовщицы (см. «Мекатилили Ва Менза»); она стала заниматься с восьми лет и в конце концов доросла до знаменитой труппы Марты Грэхэм в Нью-Йорке. Ее мама, впрочем, не была на сто процентов уверена, что эта карьера подойдет для Бет, а мама ее была человеком суровым. Когда Бетти была пухлой маленькой девочкой, мама вешала ей на спину плакатик с надписью «Пожалуйста, не кормите этого ребенка». Бетти вернулась домой в Грэнд-Рэпидс, штат Мичиган, и стала работать моделью и закупщицей модной одежды, а также организовала школу танцев для небогатых детей. В 1942 году она вышла замуж, но брак продлился лишь пять лет. Вскоре после развода она познакомилась с местным юристом Джеральдом Фордом.
В период ухаживания Джеральд вел предвыборную кампанию – а из-за работы он даже опоздал на их свадьбу. После его избрания они переехали в Вашингтон. Бетти осталась дома, борясь со стрессом от воспитания четырех детей, а Джеральд занимался политикой. Бетти, как и многие мамы маленьких детей, стала с нетерпением ждать возможности приложиться к бутылке, чтобы отдохнуть; обычно это время наступало примерно в пять вечера, хотя позже она вспоминала, что и днем тайком добавляла себе в чай столовую ложку водки. В 1960 году у нее диагностировали защемление нерва, после чего она подсела еще и на обезболивающие препараты. Бетти даже лечилась от зависимости, а ее муж обещал уйти в отставку с поста вице-президента после окончания срока президента Никсона.
Этот план по расслаблению провалился из-за Уотергейтского скандала, который привел к отставке самого Никсона в 1974 году; Джеральд сменил его на посту президента. В том же году Бетти сделали мастэктомию, чтобы вылечить рак груди, и она совершила необычный поступок – рассказала об этом публично. Благодаря ее примеру сотни других женщин сделали скрининг, а ее подход к роли Первой леди оказался беспрецедентно открытым. Америка в семидесятых была все еще застегнута на довольно-таки много пуговиц. Консервативные комментаторы назвали ее «Не-леди» в противоположность «Первой леди» (см. «Пхулан Деви»), но многих очаровала ее открытость и то, как она энергично отплясывала на государственных приемах, и в 1975 году журнал Time назвал ее «Женщиной года». Она была так популярна, что когда в том же году ее муж выставил свою кандидатуру на второй срок, сторонники Форда носили значки с надписью «Голосуй за мужа Бетти». Когда Джер проиграл голосование Джимми Картеру, семья уехала в Калифорнию.
Все это время зависимость Бетти от выпивки и снотворного никуда не делась, и в результате все дошло до того, что в 1978 году ее дочь решила, что так жить больше нельзя, и Бетти, по большому счету против своей воли, легла в реабилитационную клинику. Даже сейчас многие выдающиеся люди предпочитают не говорить о подобных срывах, но Бетти была не такой. Она публично рассказала о своих вредных привычках – о том, как тяжело было воспитывать детей, о том, что чувствовала себя неполноценной из-за отсутствия высшего образования (см. «Изабелла Битон»), и о том, как из-за этого начала пить. А еще она подкрепила свои слова делом, в 1982 году открыв первый Центр Бетти Форд для лечения вредных привычек, чтобы помочь пациентам стать «чистыми и спокойными». Среди пациентов ее центра были и знаменитости – Лиз Тейлор, Эли Макгро, Джонни Кэш, Тони Кертис. Она продолжила путешествовать и читать лекции о вредных привычках, но перестала появляться на публике после смерти мужа в 2006 году. Бетти умерла в 2011 году в возрасте девяноста трех лет, и ее похоронили рядом с мужем на территории Музея Джеральда Форда в Грэнд-Рэпидс.
Старайтесь быть такими же честными сами с собой, как Бетти была со всеми остальными, – даже когда речь заходит о том, не слишком ли вы увлекаетесь вечеринками. Проведя несколько дней без алкоголя, вы получите хорошее представление, насколько вам необходимы внешние средства, чтобы чувствовать себя хорошо. Да, иногда после тяжелого дня хочется выпить чего-нибудь крепкого, но не стоит заходить слишком далеко. Контролируйте себя, а лучше – держитесь хороших друзей, которые будут с вами честны и помогут вовремя остановиться. К счастью, в том числе и благодаря заботам Бетти, найти помощь в борьбе с вредной привычкой сегодня стало намного легче, и вас не заклеймят таким позором, как раньше. Так что выпейте за Бетти стаканчик минералки и идите танцевать дальше!
Розалинд ФранклинКак жить с тяжелым характером
Интересно, не правда ли: тяжелый характер становится недостатком только для женщин. Мы почему-то не беспокоимся из-за навыков общения Альфреда Хичкока и не спрашиваем, был ли безукоризненно вежлив Джон Макинрой, когда громил всех на пути к теннисным вершинам. Мужчин с трудным характером в нашей культуре, можно сказать, прославляют. Вспомните хотя бы архетип Джеймса Бонда или Бэтмена: герой с твердым, как гранит, лицом, который спасает мир, нисколько не беспокоясь о своем поведении. Но вот колючих женщин судят намного строже; их часто отталкивают, потому что они «не командные игроки» или обладают слишком плохими «дипломатическими навыками». Просто посмотрите, что едва не случилось с выдающимся химиком и одной из первооткрывательниц структуры ДНК, Розалинд Франклин.
Розалинд, вторая из пяти детей в семье, родилась в Лондоне. Ее родители, богатые английские евреи, поощряли в своих сыновьях и дочерях прямоту; за обеденным столом им больше нравились политические дебаты, чем спокойные разговоры о погоде. Недюжинный ум Розалинд проявила еще в раннем возрасте – ее тетка даже называла ее «пугающе умной», – а потом она поступила в Кембридж, чтобы изучать химию. После Второй мировой войны она стала работать исследовательницей в Париже под началом Жака Меринга, великолепного кристаллографа, который первым начал делать рентгеновские снимки молекул, узнавая тем самым их плотность и структуру. Она замечательно проводила время в веселом Париже: влюбилась (правда, безответно) в Меринга и при любом удобном случае ездила в походы по Альпам.
В 1951 году ее пригласили в Королевский колледж Лондона работать в группе исследователей, изучавших структуру ДНК. То были головокружительные времена в научном мире: две группы работали, конкурируя друг с другом, чтобы взломать секрет нашего генетического кода. Фрэнсис Крик и Джеймс Уотсон трудились в Кембридже, а Морис Уилкинс и Розалинд – в Лондоне. Отношения между Уилкинсом и нашей Розалинд не заладились с самого начала: Уилкинс считал ее членом команды, а вот Франклин с самого начала считала, что ее пригласили работать независимо. Характерами они тоже не сошлись: Уилкинс был робким, тихим и избегал конфликтов, а вот Розалинд – напористой и воинственной. В ядовитой атмосфере лаборатории она подвергалась все большей изоляции, но все-таки сумела узнать, что существует два типа ДНК – влажная и сухая, – и влажная ДНК дает намного более четкие рентгеновские снимки.