– Я бы от такой радиолы не отказался. Теперь это коллекционная вещь.
– Поздно. Делл порубил ее. – Она кивнула на синяки на его лице. – Что это у тебя?
– Кто-то напал недавно вечером. Прыгнул из-за дерева.
– Кто?
– Не имею представления.
– Забрали что-нибудь?
– Нет.
Мэри пристально посмотрела на него:
– Такое творится, что не хочется выходить из дому. Не знаю, куда катится мир.
Ричи отхлебнул из чашки.
– Она что-нибудь тебе говорила? – спросила Мэри.
– Что?
– Когда вы вдвоем гуляли недавно вечером. Мне интересно, рассказывала ли она тебе что-нибудь. Что-нибудь еще, кроме тех древних баек, которыми кормит нас.
– А что она рассказывает, например?
– Даже не желаю повторять. Глупые древние байки, и все. – Мэри встала, прикрыла дверь и села обратно. – Я не против рассказать тебе, Ричи. Меня уже с души воротит оттого, что она тут торчит, хотя она только несколько дней как вернулась. Часами лежит в ванне. А недавно вернулась ночью пьяная как сапожник. И единственное объяснение в ответ – эти древние байки. Хочется влепить ей затрещину и сказать, чтобы собирала манатки, но Делл слышать об этом не желает. Мы ходим вокруг нее на цыпочках. – Мэри резким жестом смахнула слезу обиды. – Это несправедливо, Ричи.
– Не расстраивайтесь так.
– А ты сам!
– Что я?
– Вот, приходишь. А как мы обошлись с тобой!
– Ну ладно, не важно.
– Я потеряла тебя, как потеряла ее, да?
– Не надо так переживать, Мэри.
Они сидели молча, пока Мэри не успокоилась. Спросила:
– Как ты на все это смотришь?
Ричи поставил чашку с блюдцем на ковер и подался вперед.
– Думаю, она очень ранимая.
– Ранимая!
Дверь открылась, и перед ними предстала Тара – ранимая, розовая, сияющая чистотой, с улыбкой косящаяся на Ричи. Она удивленно подняла брови, и он моментально понял, что, позови она его взобраться на гору, переплыть реку или броситься с ней со скалы, он последует за ней.
– Ричи, – спросила она, – отвезешь меня к Питеру?
– Конечно.
– Но ты еще не завтракала! – запротестовала Мэри.
– Не приставай.
– Ест одни фрукты, – пожаловалась ему Мэри, поморщившись. – Фрукты да орехи. К чему это все приведет?
– Не знаю, миссис Мартин.
– Я возьму куртку, – сказала Тара.
Мэри грозно взглянула на Ричи. Он поднял чашку и блюдце с ковра, но Мэри забрала их у него и быстро унесла на кухню, предоставив Ричи возможность выйти в коридор и спросить Тару, предупредила ли та родителей, что переезжает к нему.
– Еще нет.
– О чем вы там шепчетесь? – спросила Мэри, подслушивавшая их.
– А, да так, – ответила Тара. – Я собиралась дождаться папу и потом сказать. В общем, я хочу переехать к Ричи.
Ошеломленная Мэри только охнула.
– Всего на несколько дней. Посмотреть, что из этого выйдет. Да, Ричи?
– Конечно.
– И что я скажу твоему отцу?
– Я сама скажу, позволишь?
– Как знаешь. Меня уже ничего не удивляет. Вообще ничего.
– Послушай, мам, я не ухожу из дома. Просто хочу, чтобы тебе и папе было немного свободней. Я же вижу, что стесняю вас.
Мэри повернулась к ней спиной:
– Поступай как знаешь, девочка. Ты всегда так делала.
Тара оставила дверь открытой, жестом показывая Ричи, чтобы поторапливался.
– Я буду заходить к вам, миссис Мартин, – сказал Ричи.
– Хорошо! – крикнула Мэри дрогнувшим голосом. Потом подумала, что так не годится, и, бросившись назад, чмокнула Ричи в щеку.
Ричи посмотрел на нее. Мэри пыталась улыбнуться, но ее глаза были как черные провалы, в которых бушевала буря ужаса и горя.
– Мне жаль твою маму, – сказал Ричи, когда они отъехали от дома.
Прямо перед ними вставало бледное солнце, и Тара надела темные очки.
– Когда мне было шестнадцать, мне не терпелось уйти, так и теперь. Это не мамина вина. Природа не терпит двух женщин под одной крышей.
– Но ты же вольна уйти, если хочешь.
– Конечно.
– То есть это не как в шестнадцать лет, правда?
Она повернулась к нему. Он оторвался от дороги впереди и увидел, что она внимательно изучает его, стараясь понять, что он имел в виду.
– Да это я так, просто, – быстро сказал он. – А зачем тебе нужно к Питу?
– Я получила какое-то непонятное сообщение от Джека. Что-то о соседке.
Когда Ричи и Тара подъехали к «Старой кузнице», Питер уже отправился к клиенту. Женевьева и дети были дома. Зои открыла им дверь. Странно посмотрела на свою тетю Тару, которая ласково улыбнулась в ответ.
– Джек дома? – спросила Тара без церемоний.
Женевьева сидела на нижней ступеньке лестницы, вычесывая одну из собак пластмассовым гребнем. Не отрываясь от своего занятия, она ответила:
– Он наверху, сидит за компьютером.
Тара обошла Женевьеву и бросилась наверх. Встревоженная Женевьева обернулась ей вслед. Слышно было, как дверь спальни Джека раскрылась и плотно закрылась. Женевьева вопросительно взглянула на Ричи. Рядом с ней стояла Зои, позади Эмбер и Джози. Все смотрели на Ричи, ожидая объяснений – почему Тара так себя ведет и зачем она помчалась к Джеку.
– Где твоя гитара? – спросил Ричи у Зои.
Та пошла за гитарой.
Он шагнул в гостиную, сел на диван и похлопал по обивке рядом. Зои подошла и опустилась на диван. Ричи взял аккорд, затем второй. Эмбер и Джози потянулись в комнату вслед за сестрой, но остались стоять, внимательно глядя на Ричи, словно он сейчас покажет фокус. У Джози глаза были широко раскрыты.
– Кстати, о фейри, – сказал Ричи. – Женевьева, твои девочки выглядят так, словно только что выпали из желудевой чашечки.
– Да какие они эльфы! – крикнула Женевьева снизу. – Натуральные гоблины.
– У нашей собаки блохи, – проговорила Джози.
– Это название песни? – спросил Ричи. – Хочешь, чтобы я ее спел?
35
Пук Ледден – так в центральных графствах Англии называли озорного фейри, который заставлял человека плутать в лесу.
Миссис Ларвуд услышала негромкий, почти робкий, стук в дверь. Она отодвинула засовы, сбросила цепочки и сразу поняла, кто перед ней. С улыбкой пригласила Тару войти, повела в глубину дома и предложила сесть к столу. На столе гордо возвышался компьютер, монитор мерцал разноцветной картинкой скринсейвера.
– Вы идете в ногу со временем, – сказала Тара.
– Все Джек. Он и подключил, и показал, как это работает. Можете снять куртку.
– Он милый мальчишка.
– Да. Чаю?
– Нет, спасибо.
Миссис Ларвуд залила чайник и поставила на газовую плиту, будто не слышала отказа. Сказала из кухни:
– Полагаешь, темные очки нужно носить все время?
– Глаза не в порядке, – ответила Тара.
Скоро миссис Ларвуд вернулась с подносом, на котором были аккуратно расставлены чашки с чаем, кекс, крохотный молочник, сахарница с рафинадом и серебряные щипчики для него. Таре миссис Ларвуд казалась дамой из другой эпохи, каковой она, несомненно, и была.
– Миссис Ларвуд, Джек передал, что вы хотели меня видеть.
– О да. Большое спасибо, что заглянули ко мне.
– Ну что вы, не стоит благодарности.
– Я слышала, вы долго отсутствовали, и хочу поздравить вас с возвращением домой.
– Спасибо.
У Тары возникло странное ощущение, что миссис Ларвуд присматривается к ней, испытывает, старается заглянуть в душу.
– Джек сказал, вы были в Аутвудсе в день, когда пропали.
– Правильно.
– Мне не нравится это место.
– Правда? А я очень люблю там бывать.
– После того, что с вами там произошло?
Тара поставила чашку и внимательно посмотрела на миссис Ларвуд:
– Но вам неизвестно, что произошло там со мной?
– Совершенно верно. Неизвестно. Я надеялась, что вы мне расскажете.
– Это очень долгая история, и, право, у меня нет сил рассказывать ее снова. Я уже многим ее рассказывала, и нет сил повторять в очередной раз.
– Могу вас понять.
– Вы когда-нибудь рассказывали снова и снова одну и ту же историю столько раз, что стирались какие-то подробности, от которых зависит достоверность рассказа? Скоро вы начинаете даже сами сомневаться, и все оттого, что рассказывали ее слишком часто.
– Понимаю. Не желаете кекса? Джеку он очень нравится.
Когда Тара ушла к миссис Ларвуд, Джек решил приступить к исполнению своего плана. Тара ворвалась к нему в спальню с требованием объяснить, зачем он звонил бабушке с дедушкой и сказал, что миссис Ларвуд хочет встретиться с Тарой. Он открыл все, что знал – не так уж много, – но покраснел, упоминая о коте миссис Ларвуд и что печатал для нее объявления. Что-то в том, как Тара посмотрела на него, заставило его заподозрить, что Тара знает истинную подоплеку его истории. Он не мог сказать, каким образом она узнала и почему ему так показалось. Когда она сняла темные очки, чтобы посмотреть на него, а затем села, скрестив ноги…
Он просто почувствовал холодок, только и всего.
От его тети Тары веяло жутью.
Было и кое-что еще, что его очень напрягло. А именно: когда Тара вошла к нему, ее близость вызвала у него эрекцию. Не то чтобы эрекция была для него в диковинку, – вообще-то, такое происходило с ним чуть ли не постоянно. Но она ведь его тетя, а ничья тетя никогда так не действовала на него. Это было неестественно.
После ее ухода он не мог удержаться от вздоха глубокого облегчения. Он вновь сосредоточился на компьютере и стал искать местные кошачьи приюты. Он уже записывал адрес, когда дверь широко распахнулась. Он мгновенно вышел из поисковика.
Это была Джози.
– Что ты делаешь?
Она висела на дверной ручке, крутясь на одной ноге, и улыбалась ему. По крайней мере Джек предположил, что она улыбается. Иногда улыбка Джози больше походила на прорези в хеллоуиновской тыкве.
– Не входи ко мне, не постучавшись! – заорал на нее Джек. – Поняла?
– Ты не должен кричать на меня. Все про тебя расскажу.