Мы имеем дело с фантомным отражением истории Руси-Орды на страницах провинциальных английских летописей. Хронисты жили далеко от имперской метрополии и могли путаться. Вспомним, что «Грозный» – это объединение ЧЕТЫРЕХ царей в русской истории. А именно,
«первый Грозный» – это Иван Васильевич,
«второй Грозный» – это ДМИТРИЙ Иванович,
«третий Грозный» – это Иван Иванович,
«четвертый Грозный» – это Симеон Бекбулатович, см. выше рис. 202.
Получается, что у «обобщенного Грозного» было ДВА СЫНА ДМИТРИЯ. Первый – Дмитрий Иванович Старший, и второй – Дмитрий Иванович Младший, сын царицы Марии Нагой. Этих «двух Дмитриев» путали даже русские хронисты. Мы подробно говорим об этом в книге «Новая хронология Руси». Причем, ОБА ОНИ ПОГИБЛИ. Первый якобы утонул, второй был зарезан якобы по приказу Годунова.
Получается, что английские летописцы все-таки помнили о «двух Дмитриях» эпохи Грозного и помнили, что оба они погибли. Но ошиблись в хронологии и совместили, «склеили» во времени эти две смерти. В результате вышло, будто ОДНОВРЕМЕННО были коварно убиты как Дмитрий Старший, так и Дмитрий Младший. Первого англичане назвали Эдуардом V, а второго – Ричардом Йоркским. Потом иллюстраторы Шекспира взялись за кисти и живописно изобразили обоих мальчиков, одновременно убитых злобными заговорщиками. Этот сюжет стал популярен в обществе.
7. Как Бориса Годунова, в романовской версии, так и Ричарда III, в английском летописном отражении, долго «упрашивали» занять трон. Наконец, «он милостиво согласился»
Согласно романовской версии, после смерти Федора Ивановича в 1598 году, в рядах знати возникает раскол – кто должен стать царем [777], с. 114–116. Считается, что Годунов был неуверен в своих шансах и покинул Кремль. Он уехал в Новодевичий монастырь. В результате интриг и закулисной борьбы Земский Собор 1598 года высказался в пользу Годунова. Однако Боярская Дума воспротивилась. Раскол в верхах был «перенесен на площадь». Земский Собор организовал шествие в Новодевичий монастырь, дабы просить Бориса занять трон. Борис благосклонно выслушал соборных чинов, но на все их «моления» ответил отказом.
На следующий день духовенство вынесло из храмов самые почитаемые иконы и снова двинулось крестным ходом в Новодевичий. Собралась внушительная толпа. «Общий клич создал видимость всенародного избрания, и Годунов, расчетливо выждав минуту, великодушно объявил толпе о своем согласии принять корону. Не теряя времени, патриарх повел правителя в ближайший монастырский собор и нарек его на царство», с. 116. Через несколько дней Борис вернулся в Москву, но здесь не все пошло гладко. Тогда Борис снова отправился в Новодевичий монастырь. И снова его приверженцы организовали шествие с просьбой «сесть на своем государстве». Неожиданно Борис вновь усомнился и заявил, что отказывается от трона. «Моления народа» возобновились и, наконец, 1 апреля Годунов согласился, и во второй раз торжественно въехал в столицу.
Такова официальная романовская версия восшествия Бориса на престол Империи. Однако, это – политическая выдумка историков. О том, что происходило на самом деле, мы рассказываем в книге «Новая хронология Руси», гл. 9.
Здесь же мы фиксируем тот факт, что в романовской истории Руси-Орды сюжет о «долгом упрашивании Бориса принять царство» считается важным и его сделали популярным. Пушкин красиво описал. В известной опере Мусоргского «Борис Годунов» эта сцена является одной из ключевых (первая картина Пролога). В кино неоднократно показывали. В общем, постарались внедрить в умы людей «нужную картинку». Следовательно, есть все основания ожидать, что и в английском отражении под названием «Ричард III» громко прозвучит эта запоминающаяся история. Ведь Шекспир, как мы уже видели, во многом аккуратно и послушно следовал именно романовской пропаганде. И опять-таки наш прогноз блестяще оправдывается. Судите сами.
Открываем Шекспира, седьмую сцену третьего действия. Ричард III и Букингам обсуждают – как лучше организовать коронацию Ричарда на царство. Ожидается шествие мэра со свитой и горожанами, чтобы просить Ричарда принять венец.
«Букингам: Сейчас он будет здесь. Не позабудьте прикинуться встревоженным; не вдруг вы соглашайтесь выслушать его. Молитвенник меж тем в руках держите. Да, надобно, милорд, чтоб вы стояли между двумя священниками. Я на эту святость и налечь намерен. Затем не вдруг склоняйтесь, как девица; ТВЕРДИТЕ «НЕТ», а делайте, что надо.
Глостер (Ричард III – Авт.): Иду – и если ты запросишь так, как сильно я отнекиваться стану, то без сомненья все пойдет на лад» [971], т. 1, с. 386.
Входят лорд-мэр и граждане. Перед ними предстает Ричард меж двух священников и с молитвенником. Пришедшие просят Ричарда принять венец. Ричард отказывается. Тогда Букингам начинает спектакль, взывая к чувству долга Ричарда. Эта сцена упрашивания длинная, мы ограничимся лишь краткими цитатами, хорошо передающими суть дела.
«Букингам: Так знай же, герцог, в чем вина твоя: ты отступился от верховной власти, от трона пышного, от скиптра предков, от места своего, от прав рожденья…
Спасая край, всем сердцем просим мы, чтоб ты, светлейший герцог, на себя заботы принял мощного правленья… как кровный властелин родного царства. Вот почему, в собраньи верных граждан, и любящих, и преданных тебе, по просьбе их, усиленной и жаркой, ТЕБЯ МОЛИТЬ МЫ ВСЕ ПРИШЛИ СЮДА.
Глостер: Не знаю я, чем должно встретить мне по сану моему такую просьбу: в молчании уйти ли прочь от вас, иль горьким словом встретить дерзость вашу? … За преданность – благодарю я вас, но беден я заслугами, и ваших великих просьб принять я не могу», с. 387.
Далее следует длинное лицемерное рассуждение Ричарда, что он, дескать, никак недостоин короны, а потому просит подыскать другого короля. Букингам ему, ясное дело, страстно возражает и настаивает: «возьми корону». Лорд-мэр и горожане горячо присоединяются.
«Лорд-мэр: Не откажи нам в том, светлейший лорд, о чем тебя граждане умоляют…
Глостер: О, горе мне! Зачем забот таких всю груду вы мне валите на плечи? Я не гожусь для царского величья…
Букингам: … С таким решеньем мы идем отсюда домой, друзья: нам нечего просить.
(Букингам и граждане уходят).
Кэтсби: Любезный герцог, воротите их, примите просьбу…
Глостер: … Ну, так и быть – верни их. Я не камень! …
(Входят опять Букингам с гражданами).
Глостер: … Я ВИЖУ, ЧТО ВОЛЕЙ ИЛЬ НЕВОЛЕЙ Я НОШУ ТУ ОБЯЗАН ВЗЯТЬ СЕБЕ…
Букингам: Прими ж теперь привет, тебя достойный: да здравствует надолго Ричард наш, Британии великий повелитель! … Угодно ль будет, государь, короноваться завтра же?
Глостер: Если вы на то решились твердо, Я СОГЛАСЕН», с. 388–389.
ВЫВОД. Так взошел на престол Ричард III. Как мы видим, английский рассказ практически точно по сути воспроизводит романовскую версию упрашивания и коронования Бориса Годунова. Романовы объявили Годунова узурпатором, незаконным царем. Ричарда III тоже считают узурпатором.
8. Страхи-видения Бориса Годунова и страхи-видения Ричарда III при воспоминании об убийстве мальчика-царевича
Романовская версия, негативно относящаяся к Годунову, говорит, что Борис стал подвержен суевериям, начал питать склонность к чернокнижию, к прорицателям. Дескать, его угнетали слухи, что он виновен в смерти царевича Дмитрия. Особенно эти страхи обострились, когда появился его противник, объявленный Романовыми «самозванцем Лжедмитрием». «Обуреваемый страхом перед самозванцем, Годунов не раз засылал в его лагерь тайных убийц. Позже он приказал привезти в Москву мать Дмитрия и выпытывал у нее правду: жив ли царевич или его давно нет на свете» [777], с. 179.
Этот красочный рассказ потом активно внедрили в культурную жизнь России. Например, А. С. Пушкин написал трагедию «Борис Годунов». Напомним крылатую фразу: «И мальчики кровавые в глазах» – из этой трагедии. Используется как указание на чью-либо нечистую совесть. В первой сцене трагедии Годунов произносит монолог «Достиг я высшей власти», завершающийся словами: «Как молотком стучит в ушах упрек, и все тошнит, и голова кружится, и мальчики кровавые в глазах… И рад бежать, да некуда… ужасно! Да, жалок тот, в ком совесть нечиста».
В опере Мусоргского «Борис Годунов» царя играл знаменитый певец Ф. И. Шаляпин, рис. 216. Особенно потрясала всех та сцена оперы, где Борис узнает о появлении самозванца Лжедмитрия.
Рис. 216. А. Я. Головин. Портрет знаменитого певца Ф. И. Шаляпина в роли Бориса Годунова. 1912 год. Взято из Википедии.
Царь мечется: «И душит что-то… Душит… И голова кружится… В глазах… дитя… окровавленное! Вон… вон там, что это? Там, в углу… Колышется, растет… близится, дрожит и стонет… Чур, чур… Не я… не я твой лиходей… Чур, чур, дитя! Не я… не я… Воля народа! Чур, дитя! Чур! Господи! Ты не хочешь смерти грешника, помилуй душу преступного царя Бориса!».
В книге «Маска и душа» Шаляпин писал, что в Париже при исполнении этого отрывка на сцене Гранд-опера, «я услышал в зале поразивший меня страшный шум. Я косо повернул глаза… и вот что я увидел: публика поднялась с мест, иные даже стали на стулья и глядят в угол – посмотреть, что я в том углу увидел. Они подумали, что я действительно что-то увидел… Я пел по-русски, языка они не понимали, но по взору моему почувствовали, что я чего-то сильно испугался». А. Н. Бенуа, бывший тогда же в зале, вспоминал в своих мемуарах: «Не только у меня пошли мурашки по телу… но по лицам моих соседей… я видел, что всех пробирает дрожь, что всем становится невыносимо страшно».
Отсюда видно, как далеко может удаляться красивый пропагандистский миф-сказка от своего скупого исторического оригинала. Красочная легенда, рожденная романовскими историками, превратилась в сильное эмоциональное оружие воздействия на людей.
Поскольку, как мы неоднократно показывали, Шекспир находился под сильным влиянием именно романовской версии истории, следует ожидать, что на страницах «Ричарда III» тоже отразятся страхи Ричарда (Годунова) из-за убийства царевича Эдуарда V (Дмитрия). И снова наше логическое заключение полностью оправдывается. На последних страницах трагедии-хроники возникает сцена, весьма близкая по сути к годуновскому сюжету.