Но есть только одно условие, не только в это время, да и в другие: не хватайте за руку правительство, дайте время и возможность сделать то, что необходимо, чтобы отойти от роковой черты. Я это говорю и обращаюсь ко всем — от президента до всех законодательных и представительных органов. Можно много раз бить правительство, извините, мордой об стол и заниматься словоблудием, но как можно в такой момент парализовать исполнительную власть в государстве?! Это что, шутки? То, что через пару недель в Сибири встанут реки, — это что? Парализовали или парализуем завоз — это шутки? То, что даже в благополучной Москве сметают прилавки, — это тоже шутки? То, что в армии сегодня самым серьезным образом обсуждается вопрос о двухразовом питании солдат, — это тоже шутки? А я вам скажу, кто до сих пор шуткует, — да вы их знаете! Некоторые и здесь сидят сегодня, присутствуют на этом важном заседании.
Казалось бы, серьезнейший документ, который вам сегодня представлен, — политическое соглашение между Федеральным собранием, президентом, правительством. Вроде бы договорились, что президент не распускает Думу, Дума не требует отставки правительства, правительство не провоцирует Думу. Договорились о внесении поправок в Конституцию, о консультациях с депутатами чуть ли не по всем членам правительства. Президент согласился с ценой этого компромисса. А Дума, которая считала бы это своим успехом, — против.
Соглашение сорвано, все вдребезги, не рассматривается. Ну почему? Можно сегодня спросить, в чем же дело? Ответа нет. Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды. А какая цена этому бессмысленному противостоянию? Когда все происходит на глазах, когда все на глазах разрушается, в считаные 1,5–2 месяца, народ не понимает, что происходит, — все метут, а мы ведем разговоры, формировать или не формировать правительство. Цена есть — это тоже все проходили в России.
В общем, для себя считаю, в мои 60 лет мне хитрить нечего. Я был рабочим, был директором, был союзным министром, был председателем правительства России. Я испытал всю тяжесть власти и осознаю всю меру ответственности. Я считаю недопустимым продолжение политического спектакля на глазах у всего народа: не до игрищ сегодня.
Уважаемые члены Совета Федерации!
Я лишь в самом общем виде изложил вам принципы и подходы к преодолению кризиса. Лимит времени исчерпан. Каждый потерянный день придется наверстывать месяцами, а то и годами. Я прошу вашей поддержки и вашего согласия на немедленные действия. Спасибо».
Но ни поддержки, ни согласия он не получил. Дума дважды не утвердила кандидатуру Черномырдина, и Ельцин вынужден был предложить кандидатуру Евгения Примакова. Эра Черномырдина закончилась.
Своеобразным утешением ЧВС стало сообщение из города Орска, где был отреставрирован его первый дом. В 1960 году молодой рабочий «Орскнефтеоргсинтеза» Витя Черномырдин, вернувшись из армии, получил от предприятия кусок земли на старой улице в северной части города — по соседству с домом старшего брата. Будучи человеком основательным, Виктор засучил рукава и построил здесь маленький домик. Помогали ему старший брат и близкие друзья. Дом вышел по тем временам справный, хотя и небольшой — 30 кв. м. Совсем скоро в доме появилась молодая хозяйка — Валентина, а спустя еще год поселились там и родители Черномырдина, оставив свое жилище в селе Черный Отрог. После отъезда Черномырдиных в Оренбург дом опустел, а впоследствии был продан. Однако много лет спустя, уже будучи премьер-министром, во время кратких визитов в Орск Виктор Степанович обязательно приходил взглянуть на творение своих рук.
Весной 1998 года, в канун юбилея Черномырдина, городские власти и руководство «Орскнефтеоргсинтеза» решили сделать премьеру сюрприз — вернуть ему дом, который был так дорог его сердцу. Семье, которая обосновалась в легендарных стенах, сказочно повезло — им предоставили новую большую квартиру в престижном районе города и садовый участок. А дом отремонтировали общими усилиями близкие родственники Виктора Степановича — младшая сестра с зятем. Не обошлось без помощи администрации завода и городских властей. Старый дом преобразился. Стены выложили кирпичом, провели канализацию, заменили ворота. Однако планировку здания решено было сохранить. По городу пошли слухи, что в доме сделают нечто вроде музея, соберут экспонаты и будут устраивать экскурсии. Узнав об этом, Черномырдин долго смеялся: «Еще чего не хватало, при жизни себе памятник ставить». Теперь в легендарном доме живет с семьей сестра Черномырдина, работающая учительницей в одной из орских гимназий. В последний приезд в Орск Виктор Степанович останавливался у нее.
Глава 24Спасение ПутинаКонец политической карьеры
Падение НДР стало неизбежным, когда быстрый взлет Владимира Путина сделал фигуру Черномырдина нерелевантной в качестве возможного президента. Вскоре потеряли свой политический вес и губернаторы, составлявшие основу «Отечества — Всей России». Пережить потерю властных позиций не смогла ни одна из партий власти.
21 сентября 1998 года Виктора Черномырдина как публичного политика похоронили еще раз — когда он решил не участвовать в довыборах в Думу.
Победа Виктора Черномырдина должна была стать триумфальной. Для этого было сделано практически все. Самому кандидату ничего не надо было предпринимать.
Сначала подобрали площадку. Ямало-Ненецкий округ считается вотчиной самой близкой к Черномырдину корпорации — РАО «Газпром». Проиграть в этом округе человек, создавший «Газпром», просто не мог. Единственным серьезным препятствием на этом пути было то, что у округа уже был депутат — Владимир Гоман, избранный в 1995 году. Но проблему решили просто — Гомана назначили председателем Госкомитета по делам Севера в правительстве Сергея Кириенко. Таким образом, на Ямале появилась депутатская вакансия.
Чтобы совсем обезопасить Черномырдина от неожиданностей, местные власти отсекли от участия в выборах двух наиболее опасных конкурентов — местного предпринимателя Сергея Атрошенко, претендовавшего два года назад на пост губернатора Тюмени (Ямало-Ненецкий округ входит в состав области), и коммуниста Алексея Киселева.
Избирательная кампания проводилась с таким размахом, как будто выбирали президента. Впрочем, размах соответствовал задаче. Слоганом кампании было: «Ямал выбирает не депутата Госдумы, Ямал выбирает Виктора Черномырдина». Правда, сам Черномырдин за два месяца кампании только дважды побывал на Ямале.
Уверенную поступь избирательной кампании не нарушило даже назначение экс-премьера и. о. премьера. В то время как он пытался добиться от Думы утверждения на пост председателя правительства, в Салехарде и Надыме расклеивались листовки, агитаторы ходили по квартирам, по местным телеканалам крутились рекламные ролики. Некоторая бессмысленность происходящего не смущала команду и. о. премьера. В штабе Виктора Черномырдина говорили: «Мы снимем кандидатуру через несколько часов после того, как Дума утвердит его премьером».
Предвыборная кампания Черномырдина на Ямале продолжалась и после того, как Дума проголосовала за Евгения Примакова. Однако работа шла уже по инерции. Потому что через несколько часов после того, как Борис Ельцин отказался от услуг Черномырдина, в окружении последнего ожесточенно заспорили о целесообразности избрания в Думу.
Впрочем, споры о целесообразности участия Черномырдина в парламентских довыборах в его окружении были всегда. Идея избрания Черномырдина депутатом с последующим выдвижением на пост лидера фракции НДР возникла через несколько дней после мартовской отставки Черномырдина с поста премьер-министра. За избрание выступали связанные с НДР функционеры — председатель исполкома НДР Владимир Бабичев, лидер фракции НДР Александр Шохин и первый вице-спикер Госдумы Владимир Рыжков.
Приход Черномырдина во фракцию был гарантией того, что он не откажется от движения и именно оно будет главной опорой экс-премьера. Противниками участия в довыборах и в принципе сближения Черномырдина с НДР было его аппаратное окружение — Геннадий Петелин, Никита Масленников, Сергей Колесников и Михаил Тренога. Они настаивали на необходимости создания вокруг Черномырдина широкой коалиции, в которой НДР было бы не основой, а лишь одной из составляющих. «Люди из Белого дома всегда с презрением относились к движению, считая, что оно ни на что не способно», — заметил сотрудник исполкома НДР.
Решающую роль в том, что Черномырдин все-таки рискнул баллотироваться, сыграл заместитель председателя правления РАО «Газпром» Сергей Зверев. В РАО он пришел из группы «Мост» вскоре после того, как Черномырдин перестал быть премьером. Зверев относился к движению так же, как и аппаратное окружение премьера, однако полагал, что в ходе избирательной кампании ему удастся оттеснить от Черномырдина и людей из НДР, и бывших правительственных советников и самому стать ключевой фигурой при Черномырдине. Например, главой избирательного штаба по президентским выборам. Слово Зверева оказалось решающим.
Однако спустя полгода расклад сил кардинально изменился.
«Степаныч не мог идти на председателя фракции после того, что с ним сделали в Думе, когда отказывались утверждать на пост премьера, — рассказал сотрудник предвыборного штаба Виктора Черномырдина. — Общение с большинством депутатов, травивших его две недели подряд, стало бы для него настоящим мучением».
Согласно единодушному мнению других функционеров, работавших с Черномырдиным в правительстве и во время предыдущих предвыборных парламентских кампаний, «Степаныч был подавлен, неадекватен и нуждался в тайм-ауте».
Тайм-аут мог бы быть не таким плохим выходом для Виктора Черномырдина, если бы у него не имелось тяжелых политических последствий. Хотя сразу после отказа от участия в довыборах экс-премьер и заявил о готовности участвовать в парламентских выборах 1999 года и президентских 2000-го, отказ от поста лидера крупной фракции в пользу непонятного статуса «кандидата в президенты» был воспринят большинством так, будто Черномырдин намеревается отойти от дел.