Сцены из спектакля «Чернобыль»
Cемья Чумаков, живущая в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС
Игорь Неведров в роли Вовика
По зоне бродят сталкеры. И одуревшие от власти депутаты, заезжают пострелять. Вот тут-то и наступает сказке конец.
Эта премьера Романа Виктюка, в сравнении с прошлыми, жутчее, прямее, чётче, и не оставляет иллюзий о течении времени: вы считайте как хотите, хоть по кругу оно течет, как уверена бабка Ефросинья: из лета в осень, в зиму, в весну и снова в лето; хоть линейно оно двигается: от события к цели; все равно финал или итог один. Все мы рано или поздно поедем по секретной ветке метро. А уж кто и куда?..
ВИКТЮК. Всегда фантастический мир, всегда энергетика, всегда молодость и любовь.
Что важно знать зрителю перед походом в театр?
Молодые люди сегодня воспитаны в духе медиа. Ведь смотря фильм или передачу, можно её комментировать вслух, отвлекаться (всегда ведь можно перемотать назад), и при этом никому не помешаешь. Это похоже на чтение книги: работа сознания с неживым, записанным однажды материалом. Театр — живое общение. Отвлечься на гаджет или не слушать собеседника — ведь не очень хорошо, правда? Зрители для актёров — собеседники. Актёр видит каждого зрителя, поэтому грустно, когда люди ведут себя в зале так же, как перед экраном телевизора.
Ещё надо помнить, что театр — это интерпретация. Приходя на спектакль, вы знакомитесь не только с пьесой, но и с видением этой пьесы режиссёра и артистов, и оно может категорически не совпадать с вашим. Согласитесь, интереснее постараться понять это видение, а не категорично отбрасывать его с первых минут просмотра. Ведь в дискуссии мы приближаемся к истине.
Какой он, ваш идеальный зритель?
Идеальный зритель приходит в театр с открытым сердцем. Он похож на идеального собеседника за чашкой чая, который умеет слушать и своими вопросами натолкнуть на интересные открытия. Недаром ведь величайшее произведение философской мысли называется «Диалоги». Театр — это неповторимый сиюминутный диалог, к которому должны быть готовы и зритель, и артист.
Мне повезло, потому что я работаю с величайшим режиссёром современности — Романом Виктюком. Наш театр — уникальный цветок. Но театр, в отличие от кино, «отцветает», поэтому спешите видеть и насладиться ароматом!
Как бы вы назвали свой театр одним словом? Он … какой?
Двумя можно? Мой театр — это Творчество Любовью.
Театр имени Моссовета
Сцена из спектакля «РИЧАРД III»
Постановка Нины Чусовой
ЗДЕСЬ ВЫ МОЖЕТЕ УВИДЕТЬ АКТЁРОВ: Екатерину Гусеву, Юлию Высоцкую, Сергея Виноградова, Владимира Андриянова, Павла Деревянко, Виталия Кищенко, Александра Домогарова и др.
Моссовета новые времена
«Театральная эстетика меняется каждые семь лет и то, что сегодня модно, завтра уже неинтересно», — эти слова режисера Андрея Гончарова (1918–2001), в прошлом возглавлявшего театр Маяковского могут стать эпиграфом для следующей главы. Театры меняются, живут и временами преображаются (не хочется писать умирают, но, иногда случается и такое). Не так давно несколько столичных театров проводили своих худруков и стоят на пороге глобальных перемен. Так Ленком простился с Марком Захаровым, театр «Содружество актёров Таганки» с Николаем Губенко, «Практика» и театр Брусникина с Дмитрием Брусникиным.
Со всеми тремя довелось встречаться, делать интервью, и даже работать. Кто заменит их и куда поведет театры скоро узнаем вместе с вами. Смена худрука — это всегда смена художественной политики, смена курса. Поэтому театры, где это случилось, вчера и завтра будут уже другими театрами. Так Табакерка начинает новую веху под руководством Владимира Машкова. Театр Современник под руководством Виктора Рыжакова. Театр на Бронной под руководством Константина Богомолова. А театр Моссовета под руководством Евгения Марчелли. Сегодня говорить об этих театрах сложно, потому что их курс ещё не ясен, в отличие от планов на сезон. В книге я вам рассказываю больше о самих режиссёрах, их стилистике и почерке, это поможет вам сориентироваться, но надо знать об этих переменах, когда вы будете выбирать куда пойти.
Евгений Марчелли возглавил художественно театр Моссовета после работы худруком театра драмы имени Волкова в Ярославле и многих успешных постановок, в том числе отмеченных премией «Золотая маска». Чтобы познакомиться с его режиссёрским почерком вы можете сходить на спектакль «Грозагроза» на сцене театра Наций (яростный Островский), или «Утиная охота» на сцене театра Ермоловой.
О зрителях
Разные бывают и оценки, и отзывы. Это иногда делают критики, иногда — это просто люди, наши обычные зрители. Самая поразившая оценка, действительно меня тронувшая, от одной девушки-зрительницы. Она написала после спектакля в интернете: «Посмотрев спектакль я захотела жить. Никакие советы родителей, врачи, лекарства, психологи — никто мне не мог помочь. У меня была страшная депрессия. Казалось, что жизнь потеряла смысл. Я посмотрела спектакль, вдруг что-то во мне разбудилось. И я захотела жить». Вот мне кажется, что дороже этой оценки ничего нет, все остальное не имеет никакого значения. Если даже одному зрителю спектакль помог найти силы жить, то наша работа, и все вокруг сразу обретает смысл, несмотря на некоторое пафосное звучание, потому что мне, например, кажется, что мы занимаемся утопическим и бессмысленным делом — театром.
Сцена из спектакля «Чайка»
Режиссер Евгений Марчелли. Нина скачет в гости к соседям на премьеру Кости Треплева, Нина Заречная — актриса Юлия Хлынина
Сцены из спектакля «Чайка»
Режиссер Евгений Марчелли. Монолог Нины Заречной
Волшебная стерва Нина в исполнении Юлии Хлыниной
Театральный фестиваль «Сезон Станиславского» привозил «Чайку» Марчелли в Москву в 2016 году.
Впечатления зрителей, как всегда, не по шаблону.
«Чайка» у Марчелли какая-то очень женская, да?
Видела я «Чайки» разные, и про Костю, и про Тригорина, ещё были про невыносимую бренность бытия, про безответную любовь, и про то, как мужчина погубил женщину. А тут…
Как здесь женщины бьются за мужчин! Вдрызг и в кровь, как в жизни. Полина Андреевна за Дорна — отчаянно тихо. Маша Шамраева за Костю неистово, до взрыва в финале, в клочья. Аркадина за Тригорина остервенело, по-бабьи, как она круги нарезала по сцене в темноте, а кричала чайкой? До дрожи. Ну и Нина. Дико и буйно, откровенно и нагло.
И главное отличие от других «Чаек», это прочтение Нины: такой Нины-чайки-суки не помню, но всегда хотелось увидеть. Не девочку, которую… А девочку, которая… Волшебная вышла стерва. Надо запомнить имя актрисы. Юлия Хлынина. А Маша, на лабутенах, кстати, была.
Дядя Ваня. Постановка Андрея Кончаловского
Перед первым действием на экране-заднике прошелестела череда портретов Чехова с семьей: фото в усадьбе, на природе, — уютные, домашние, они настроили на определенный лад и тон. Стало понятно, о чем пойдет речь. И тепло на какое-то время. Потом на качелях, в газовом белом летящем платье и шляпе с вуалью, качалась фигура дамы, читая что-то. Она же позже появится, как тень, чтобы утешить полубезумного Войницкого. И, судя по контексту, — это силуэт его сестры, в программке обозначенная, как мать Сони, Вера Петровна. Качели, дамы в белых платьях и шляпах…всё это яркие приметы того времени, — времени Антона Павловича Чехова.
Картинки на заднике-экране сопровождали не действие спектакля, кроме одного момента (сцены Астрова с молодой женой профессора), а служили разделительной линией между действиями. После третьего звонка в зале включается шум наших современных будней, а на экране появляется как будто репортаж с Триумфальной площади, в двух шагах от которой мы находимся: спешащие по делам люди, сигналящие машины, суета сует… Под это шумо-звуковое сопровождение на сцене снуют рабочие сцены, готовя очередную картину. Сначала это не вызвало особого внимания, так как редко увидишь сейчас спектакль с классическим занавесом, и сцену «приводят в порядок» давно и почти везде на глазах у публики, но после подчёркнутых жестов девушки-с-рацией, стало понятно, что это входит в собственно спектакль. Чтобы сейчас прослыть новатором, надо, пожалуй, начать использовать занавес.
Сцена из спектакля «Дядя Ваня» режиссера Андрея Кончаловского
Сцены из спектакля «Дядя Ваня»
Режиссер Андрей Кончаловский. Соня — Юлия Высоцкая, Марина — Лариса Кузнецова, Серебряков — Владас Багдонас, Елена Андреевна — Наталия Вдовина.
Пространство сцены театра Моссовета сужено на четверть до подиума, который выстроен по центру (не высокий, в три ступеньки) и на котором происходит всё действие спектакля. В черной пустоте оставшегося пространства слева и справа расставлены стулья, на которых до начала действия и сразу после, садятся актёры, на подиуме не занятые, — присутствуют на сцене, таким образом, все большую часть спектакля. Там же расставлены старые комоды, серванты, кровать, завершающие образ усадьбы того времени. А разделительной линией служат меняющиеся от действия к действию шторы. Описываю пространство так долго, но мне это кажется важным. И в своём спектакле режиссёр Кончаловский сам же выступает сценографом.
Сцены из спектакля «Дядя Ваня»
Войницкий в исполнении Павла Деревянко
Сцены из спектакля «Дядя Ваня»
Соня — Юлия Высоцкая, Астров — Александр Домогаров
Еще до просмотра услышала от кого-то из бывалых зрителей, что странен выбор актрис: красивой Высоцкой досталась Софья, а Елену Андреевну играет Наталия Вдовина. Смотрю на сцену и ловлю себя на мысли, что мужчин наших (и Чеховских), и правда, порой не понять! Даже если принять во внимание, что Юлию Высоцкую изуродовали платком, оттопырив уши, одели в мышиные одежды, а Софья её угловата, неуклюжа и говорит грубым голосом, некрасивой назвать её сложно. А вот почему мужчинам могут нравиться такие женщины, как Елена Андреевна? Как её ни одевай (а костюмы в спектакле — чудесные! художник по костюмам Рустам Хамдамов), но глупое хихиканье, ужимки и манерность должны, казалось бы, отвадить кавалеров! Не-а. Увиваются.