Сцена из спектакля «Мужья и жены»
Две камеры, стоящие за кулисами, дают проекцию на задник крупных планов, придавая общей картинке объем: герои существуют на сцене и на экране, причем с разных боковых ракурсов, мимика должна быть видна и дальним рядам. Актеры Игорь Верник и Александра Ребенок
Здесь нет никаких детективных коллизий, если со стороны посмотреть, так одна сплошная семейная бытовуха, но позиции героев от «разводимся» к «у нас все хорошо», так меняются вдруг, что следить за ними любопытно. А история студентки, к моменту знакомства с профессором уже бросившей двух «стариков сорока лет» ради такого же старика-психотерапевта, чтобы его бросить ради парня, с которым она встречается сейчас, но соблазняет при этом старика-профессора литературы… действительно тянет на «роман с продолжением или оперу».
У Софьи Райзман получается милая акула-студентка, а у Светланы Колпаковой превосходная любительница здорового образа жизни и астрологии (шарман), Артем Соколов играет кроме двух парней какое-то рогатое существо, или сами Рога, тут надо додумать, а Кирилл Трубецкой в «Драконе» блеснувший в роли Кота, здесь и за папу, и за маму. В интервью после прогона Дарья Мороз сказала очень важную вещь, что это очень интимный спектакль. И «…в этой лёгкости должно рождаться что-то после. Помимо нас».
Сцена из спектакля «Мужья и жены»
У Светланы Колпаковой вышла превосходная любительница здорового образа жизни и астрологии Сэм, шарман, и у Игоря Верника — не менее прекрасный Джек
Сцена из спектакля «Мужья и жены»
Пару слов, как всегда, про удачный кастинг. В спектаклях Богомолова он играет очень большую роль. В команду уже знакомых нам актеров из Яны Дюбуи, Сергея Чонишвили и Игоря Верника с Дашей Мороз добавился новый игрок, актер Игорь Гордин. Смотреть на Гордина на сцене двойное удовольствие: как он играет профессора, как состарился на пару десятков лет с помощью походки и жестов, как приударяет за ученицей, и как не копирует Аллена. Очень надеюсь, что театральный сарафан разнесет эту актерскую удачу по московскому подворью, чтобы многие пришли и убедились сами.
Если спектакль в вас попадет, то послевкусие обеспечено. Если соберетесь на него, настраивайтесь, пожалуйста, на тонкую и нежную вещь. А уж жениться или нет, решать вам. Ведь любые перемены невозможны или бессмысленны. Или… поспорим?
Идеальный муж. Постановка Константина Богомолова
Константин Богомолов, режиссер, худрук театра «На Бронной»
О Константине Богомолове, наверняка стоит сказать отдельно, так как он теперь художественно возглавляет театр «На Бронной». Но возглавляет недавно, и ещё не ясен генеральный курс. Свершения в этой должности впереди, театр ремонтирует свою Основную сцену. А потому этот разговор возможно и будет, но в книге следующей. Говорит Константин Юрьевич для СМИ много, заметен так же в светских раутах и регулярно раздираем глянцем, поэтому его мнение и видение театра своего более-менее известно. А уж что будет… Наверное, стоит помнить, что все мы меняемся, и наши взгляды, желания, мысли, которые хотим выразить через спектакли в том числе. И режиссёры тоже люди.
Споры и разговоры, что лучше, опускаться до уровня зрителя или подтягивать его до своего, идут и будут идти. Не секрет, почему в театр ходят 6–8 % от всего населения: остальные считают его слишком сложным для себя искусством, и вообще искусство считают «сложным». Вот концерт какого-нибудь шансонье — ещё туда-сюда, и понятно, и мужик он, что надо, и бабы любят. А театр? В костюм влезь, в носу не ковыряй, в буфете коньяк дорогой, не спи, смотри, так ведь ещё и не понятно же ничего!
Константин Богомолов ставит без оглядки на ту часть публики, которую надо подтащить вверх, до своего уровня. Он ставит свои спектакли для тех, кто читал Чехова, Достоевского, и т. д. — список на самом деле длинный. И тогда цитаты из «Трех сестер» вложенные в уста селиконовых девиц с не московским акцентом будут узнаваемы, и тогда ремарки, которые появляются на экране будут смешными, а не познавательными или ничего не говорящими. И тогда понятно, почему «Идеальный муж» это комедия.
В заголовках и на афишах не принято описывать жанр иначе, чем привычными словами: комедия, трагедия… Да и написать «памфлет» или «сатира» на современную действительность по мотивам Оскара Уальда, согласитесь, было бы странно. Но то, что происходит в «Идеальном муже» — именно памфлет, и именно сатира. В духе булгаковской осетрины второй свежести. Вот вам пародия на современных нуворишей с коллекцией подлинников во флигели загородного дома. Вот вам пародия на телевизионщиков и пиарщиков, в блистательной сцене трансляции свадьбы. Вот вам отдельно выведенные в персонажи — ходячие пародии на охранников. И так далее.
Сцены из спектакля «Идеальный муж»
Режиссера Константина Богомолова. Гертруда Тернова, жена министра — Дарья Мороз. Девушки с не московским акцентом: Маша (из Гжели) — Надежда Борисова, Ирина (из Минска) — Яна Дюбуи, Ольга (из Ростова) — Светлана Колпакова. Лорд, звезда шансона — Игорь Миркурбанов
Человек из рыбы. Постановка Юрия Бутусова
Юрия Бутусова можно любить или не любить, понимать или не понимать, принимать или не принимать, но знать на кого ты пришел в театр, все-таки надо бы. Иначе, как в разговоре, сидящих позади меня зрительниц: «А действие-то где?» И жаль их безумно, и «себя узнаю», то есть соседей по старой коммунальной квартире.
Ему тоже хочется снега на Караванной. Писатель из современной квартиры, в которой живут по-коммунальному филологи по образованию. Каждый как мог, приткнулся я по жизни, а один, по фамилии Дробужинский (прекрасная актёрская работа Артема Быстрова), мечтает написать что-то с названием выдернутым из булгаковского Бега. «Снег на Караванной». Примечательно, что «что написать» — не важно, главное уже есть — название. И мечты у героев пьесы совпадают с мечтами иммигрантов прошлого века не зря. Они живут, как формулирует другой филолог, ныне риэлтор Салманова (муза Бутусова, актриса из театра Ленсовета Лаура Пицхелаури), в трупе страны, которая давно умерла.
Если бы я была режиссёром, я отрывалась бы тоже, пуская воду по водосточным трубам, разбрызгивая краску, ломая стены и круша декорации. Где ещё от души оторваться, как не в театре? Дома максимум, что можно себе позволить — это разбить чашку, да так, чтоб во все стороны брызнуло. А тут и собирать осколки не тебе самой, и оправдать все можно идеей. Буйная натура режиссёра Бутусова между тем в этом спектакле припорошена странной сентиментальной горечью. Так трансформируется его романтическая натура со времен «Чайки» в Сатириконе или это влияние пьесы Аси Волошиной, или это привиделось только мне?
На сцене питерская интеллигенция во дворе-квартире-колодце с остановившимся будто временем (его иллюстрирует маятник, который не раскачивается), будет вгонять московскую публику в экстаз или недоумение, раздражать натыканными в первом действии умными цитатами и отсылками к мировой литературе, и от этого кажется, что пьеса с передозом. Она слишком про многое. Поэтому такой режиссёр, как Бутусов очень ей подошел: он мыслит и разговаривает образами, рефренами выделяет главное и повторяет для особо тупых, но любимых зрителей, трижды, как рассказать о Париже, трижды про сказку и Крысолова, дважды про встречу соперниц на разный лад, и многократно про Дуб — дерево, роза — цветок, Россия — наше отечество, смерть — неизбежна. Живут в Питере, мечтают о Париже, замкнуты в декорациях будто в Амстердаме.
Сцены из спектакля «Человек из рыбы»
Режиссер Юрий Бутусов в роли Гриши (Дробужинского).
Сцена из спектакля «Человек из рыбы»
Стасик, промышленный альпинист — Павел Ворожцов
Пугает не мифический человек из рыбы, кстати, как вам кажется, он какой? Если его видит во сне восьмилетний ребенок, то человек из рыбы — это или лупоглазый, или с глазами навыкате, или, может, в платье с пайетками? Пугает здесь финальная сцена с мыльными пузырями: пока французские беретки скачут по сцене, где-то крысолов уводит чьих-то детей за кулисы. Когда Дробужинский сочиняет эту идею, про спектакль на котором детей уведут за сцену, то он говорит: ведь не побегут же родители через сцену? В нормальном мире — не побегут. Потому что доверяют тем, кто на эту сцену вызвал и увел, потому что дети неприкосновенны и ничего априори с ними не может случится. В мире человеко-рыб…
В нашем мире я не просто побегу, я снесу ту треклятую стену, и сцену. И если вы такой же родитель, то вы не поймете их коматозного сидения с сигаретами в финале. Вот Бенуа (иностранец, актёр Андрей Бурковский) не понимает: надо бежать, это достоевщина, надо что-то делать! Вот эта разница между мышлением там и здесь. У них и у нас.
Это ещё одна тема спектакля. В уста иностранца Бенуа вложены не наши прописные истины, а обычные, человеческие, европейские. Им нас сложно понять не потому, что мы совсем другие. Но мы давно и, возможно ещё надолго, в чешуе: как выросла она на людях со времен войн, революций, террора красно-белых, бесконечных убийств своими своих, мытарств и издевательств, так в чешуе вся страна и ходит. Вы замечали, как давно равнодушны и холодны наши граждане (потому что людей-то мало осталось, теплокровных среди них) к чужой беде, боли, страданию? Холодны, как рыбы. И ещё немы, как они. Говорить можно только на кухне, сиречь в своём аквариуме. Иначе смерть. А даже рыбы хотят жить. Но это я слишком глубоко нырнула, что ж, возможно.
Сцена из спектакля «Человек из рыбы»
Салманова — Лаура Пицхелаури, Юлька — Елизавета Янковская, Лиза — Надежда Калеганова
На сцене фрагмент из жизни взрослых. За сценой — фрагмент жизни одного конкретного ребенка. Диалоги, собственно мышцы пьесы, на скелет сюжета, который про то, как обычно и просто жили, а служба опеки пытается отнять у родной матери ребенка, понятны будут тем, кто такой около культурной жизнью живет сам. Комбайнеры с доярками сочтут всё это скучным.