В 13 лет мы выкуриваем свою первую сигарету – ментоловую, на катке в Гонессе. Через час я возвращаюсь домой, и от меня так воняет куревом, что отчим отвешивает мне знатного леща. Нокаут! Очухиваюсь только утром. В те времена по пятницам нас отпускают на гулянку. Мы идем на каток, это не наша земля, но мы кайфуем. Мы постоянно опаздываем на последний поезд пригородного метро и, значит, возвращаемся пешком, по рельсам, потом по дороге, доходящей прямо до моего подъезда. Мы купили пачку Marlboro и припрятали ее в кустах у дома, но как-то Вилли, забыв скинуть ее, возвращается с ней домой. Отец задает ему трепку. Вилли подставляет меня – говорит, что сигареты мои. Когда я звоню в их домофон, отец Вилли приглашает меня подняться. Держа сына за шиворот, он спрашивает, моя ли эта пачка сигарет. Он до такой степени пугает меня, что я отнекиваюсь. Тогда он дает сыну оплеуху и закрывает дверь перед моим носом.
У нас на всех 10 франков[66], и мы едем зайцами на Северный вокзал по линии D, чтобы поесть на привокзальной улице острые жареные колбаски.
Диего на 2 года старше. Мюгетт дружит с их с Вилли родителями. Днем их батя работает водителем-экспедитором, а по ночам у него полицейские дежурства. Мать Вилли и Диего неплохо присматривает за мной, пока моя работает.
Пет, Сабер и их младший брат Момо – тунисцы. Они тоже будут жить в комплексе «Ла-Круа-дез-Орм». Мы с Вилли никогда не расстаемся с ними. Мы переходим из одного класса в другой, переезжаем с одной квартиры на другую… Их родители – скромные люди из первого поколения иммигрантов, у них десяток детей, из которых только четверо мальчики. Саид – наш ровесник, Сабер и Момо – помладше, так что мы с высоты своих 12 лет вообще не принимаем их в расчет. А вот с их отцом шутки плохи: все дети окончат школу и сдадут экзамены на бакалавров. Кого наша компания потеряла из вида, так это Саида. Но он сам виноват: не надо было становиться легавым.
Зато Сабер сближается с нами. Именно с ним мы будем распутничать в Испании. И заниматься боксом в Гуссенвиле. Он работает заправщиком в аэропорту Шарль-де-Голль, женат, у него двое детей и большое доброе сердце величиной с гору. Все, кто встречался с Сабером, подпадали под обаяние его умиротворяющей кротости. Так что он даже приезжал в Раматюэль.
Пета на самом деле зовут Анузак. Несколько недель я не успеваю пообщаться с ним, и он сердится. Так проявляется его любовь к людям – в категоричности. Он – вместе с Вилли и Диего – один из тех, на ком держится мой круг. Он бросает учебу чуть позже, чем я, и сначала будет работать там же, где его отец, – на заводе Peugeot PSA в Онэ[67].
Иногда мы встречаемся с его лаосскими кузенами в парке Орли. Пет приударил за сестрой моей тогдашней барышни. Наша точка сбора – спортзал: 80 % моих братишек качаются. А я занимаюсь боксом. После 20 разница в возрасте стирается. Я чаще беру Пета с собой на море, чем других своих африканских и тунисских корешей, – они летом время от времени возвращаются к себе домой. Пету это провернуть не так просто. Так что лучше я возьму его с собой в дорогу, когда повезу груз CST, или захвачу в Испанию, к Хемису, чтобы хоть посмотрел другие места. Несколько раз по пути мы останавливались в Берри[68] у Мюгетт. Она помнит его еще с тех пор, когда он под стол пешком ходил. Помню, как офигели местные в Берри, когда из тачки вышли лаосец и араб… Бывал Пет, кстати, и у нас в Раматюэле.
Фредо и Эван тоже живут в комплексе «Ла-Круа-дез-Орм». Единственные коренные французы в нашей банде. Их мать работает в больнице в Гонессе, а отец – художником-декоратором. По странному совпадению он будет заниматься интерьером виллы Карла в Лувесьене[69]. Наши родители не слишком близки, но это не мешает нашей дружбе.
В 2001 году Фредо и Эван переедут в Монпелье[70]. Эван будет работать санитаром в доме престарелых. Он наш герой: единственный, у кого есть настоящая профессия.
В 2002 году Фредо отмечает свой 27-й день рождения, я приглашаю его к себе в Сен-Тропе. Он помогает мне летом и в межсезонье, когда мы с Карлом проводим там время, и Карл признавался, что от Фредо исходит позитивная энергия. Карла всегда трогало, что я забочусь о своих братишках.
Аким несколько раз сидел в тюрьме, и мы до сих пор не теряем с ним связи. Вероятно, он скоро снова выйдет на свободу. Я познакомился с ним через друзей, когда жил в Ле-Тийе и Гуссенвиле. Он тоже занимается мотокроссом, мы вместе тренируемся. Он поставляет мне мотоциклы, когда я на мели. Мой боксерский клуб – в его квартале. Мы вместе гоняемся с легавыми, и он знает, что может рассчитывать на меня.
Есть еще двое португальцев – братья Поло и Альдино – и еще Жозе, жена которого, Франсуаза, будет работать горничной у Карла, а потом станет нянькой для Шупетт. Поло – наш ровесник (ну или почти), а Альдино – на 4 года старше. В 18 лет у него уже есть машина. Он живет недалеко от площади у мэрии, там же мы все и тусуемся. Между собой мы говорим, что встречаемся «на скамейке» – то есть либо у ратуши, либо под окнами «Ла-Круа-дез-Орм». Для нас «скамейка» – это своего рода бутик Colett, хотя там ничего и не продают. У нас в банде все работают: кто камень кладет, кто кузова делает, мастера на все руки. Когда нам с приятелями по 16, мы часто собираемся на площади. Время от времени Альдино выбирает двоих или троих из нас – кто помладше – и везет на машине в Париж. Мы едем на улицу Сен-Дени поглазеть на проституток, останавливаемся у станции метро Ла Шапель или y блинной «Креп де Монмартр», что на углу Монмартра. Недалеко от театра «Палас» и кинотеатра «Рекс» собираются парнишки из пригорода. Мы постоянно ездим туда под защитой Альдино, который ничего не боится. Он не очень высокий, но сильный, вырубает мужиков одним хуком, для нас он – Бад Спенсер[71]. Он глыба, наш батя, главарь. И именно он повезет нас в парк развлечений «Фуар дю трон», где наше внимание привлечет боксерская груша. Мы потратим последние из своих жалких франков, чтобы полупить по ней.
Португалец Кристоф по прозвищу Тотоф чуть старше нас, он ровесник Диего. С ним мы тоже будем тусоваться, потому что он тоже при тачке. Когда он начнет заниматься спортом, я вместе с ним буду много бегать и заниматься в качалке.
С Тотофом мы начали с мопедов, когда мне было 14 лет, а ему 16. Позднее будем много ездить на горных велосипедах и вместе проведем каникулы. Именно он научит меня кататься на гидроцикле. Он часто приезжал в Кавалер и заглянул в Раматюэль. Он женился очень рано, и они с женой по-прежнему живут в Гонессе. У него в жизни все стабильно. Тотоф работает организатором праздников в одной конторе, которая примет участие в подготовке мероприятий Дома Chanel.
Андре, Антуан, Гаспар (директор модельного агентства Next в Нью-Йорке и мой агент), Эрик и Франси – это 5 братьев. Они живут в «Ла-Круа-дез-Орм» – там же, где Фредо, Эван, Пет и Саид, – в комплексе, где жилые дома чередуются с ларьками. Франси – наш ровесник, а остальные братья постарше. Когда нам по 13–14 лет, Эрик и Антуан уже совершеннолетние. Гаспар вместе со знакомыми местными барышнями будет устраивать модные показы. Андре станет владельцем магазинчика в Гонессе. Франси уедет во Французскую Гвиану[72], а я сближусь с Гаспаром, знакомым с моей матерью. Задолго до того, как у меня появились знакомства во вселенной Карла, Гаспар уже работал на Карин Ройтфельд[73]. Он первым окунулся в жизнь ночного Парижа и подтолкнул меня к тому, чтобы связать жизнь с миром моды. В конце 90-х уехал жить в Нью-Йорк. Мы по-прежнему очень близки. Никогда не забуду, что он поверил в меня, а главное, сказал мне об этом и поддержал словами и делом.
Мать Эрика, Рико, – испанка, а отец – наполовину антилец. Так что трудно сказать, на кого он больше похож – на араба или чернокожего. Он чуть старше и увлекается баскетболом и карате, много занимается мотокроссом. Мы сблизились, когда нам было лет по 18–20, вместе ездили на каникулы в Сен-Сиприен и в Испанию, поэтому Рико очень хорошо знает Хемиса и Мюгетт. Это он 2 января 1999 года встречался с Юбером Букобзой и стал его водителем. Утром того дня мы вместе ехали из Гонесса в Париж – у меня тогда тоже судьба решалась. На площади Виктора Гюго перехватили по сэндвичу, я проводил Эрика к Букобзе, а сам пошел общаться с доверенным Карла.
Благодаря Рико я открыл для себя ночной клуб «Ле Бэн», в то время бывший еще на пике популярности. Там тусила куча народа. Рико – фантастический краснобай, он смог бы продать жвачку беззубому. Он не похож ни на кого другого, и я уверен: случись со мной что, он все для меня сделает.
Родители Реми развелись, и он живет с отчимом, владельцем оптовой компании Moulins Lamy, которая поставляет всякую моло́чку. На социальной лестнице он стоит немного выше, чем мы, а поскольку он еще и чуть постарше, я нечасто шатаюсь с ним и его компанией. Когда я совсем мелкий, у каждого из них по велику. Мой единокровный брат Лионель, который на 7 лет старше меня, уже занимается мотокроссом и потихоньку приучает меня. А с Реми я начинаю общаться скорее после 20 лет, он стал булочником-кондитером и обосновался в Париже на бульваре Гувьон-Сен-Сир, между станциями метро Терн и Шамперре. Со временем он станет одним из моих лучших друзей. В 2003 году, после смерти матери, я пойду именно к нему. Он носит одежду Dior Homme и разъезжает на Porsche. Мы ведем похожий образ жизни. В июне 2009 года мы поссоримся, и снова я заговорю с ним лишь через 6 лет. Тогда я буду переживать тяжелый период из-за шума в ушах и бессонницы. Со временем мы снова станем друзьями, как прежде.