С Родольфом, которого также зовут Гастоном, я познакомился в армии, где всех называют по фамилии. В октябре 1993 года мне исполнилось 18 лет, и я иду в армию раньше призыва. На сборах в Блуа[74] прошу зачислить меня добровольцем по долгосрочному контракту для службы в заморских территориях Франции. Меня признают годным, и я объясняю, что хотел бы уехать как можно скорее. Через пару-тройку недель получаю письмо, в котором меня уведомляют, что придется год подождать. Я снова прошу, чтобы меня призвали служить в другом месте. Итак, 1 апреля 1994 года меня зачисляют в испытательный центр Ланд[75] в Бискароссе, а всех остальных посылают на восточные базы, рядом с Германией. Путь не самый короткий: я еду скоростным поездом Париж – Бордо, затем – на региональном экспрессе Бордо – Ишу. На перроне я не вижу ни одного парня, который был бы похож на будущего солдата, разве что низкорослого пацанчика, которого заприметил еще в вагоне. Он говорит, что тоже едет на первый день службы в Бискаросс. Мы прибываем в Ишу в половине десятого вечера, нас никто не встречает. Темно, начинается дождь, город опустел, вокзал закрывается. Перечитывая присланные нам документы, понимаем, что сбор состоится только утром. Я успокаиваю парня, взламываю дверь вокзала, чтобы мы могли поспать внутри. Там стоят автоматы, и мы покупаем себе на ужин чипсы и лимонад. Спим на составленных стульях с полуночи до 4.30, поскольку первый поезд приходит в 5 утра. Наконец прибывают армейские автобусы и собирают тех, кто к 7 часам приехал из Парижа. Мы как ни в чем не бывало возвращаемся на вокзал, типа только пришли, присоединяемся к новобранцам и садимся в автобусы. Рядом со мной плюхается Ренуа, Гастон. По чистой случайности в казарме мы окажемся в одной общей спальне. Он прибыл прямо с Антильских островов. Служба там, куда мы едем, серьезная, и добровольцев немного.
Те, кому остается 100 дней до дембеля, издеваются над новичками и ведут себя как рэкетиры. Мы с Гастоном не поддаемся. Само собой, нас отправляют в охранную роту, где любят настырных спортсменов. Там мы встречаем Кензу, перекачанную громадину из Центрально-Африканской Республики. Наше подразделение внушает уважение другим, я – единственный белый в роте.
Мы служим с Гастоном вместе год, а потом он уходит в увольнение в город и пропадает. Мы должны были явиться в часть вместе, я звоню ему и объясняю, что он должен снова приехать в Бискаросс, иначе его посадят. Он возвращается – через неделю – и рассказывает офицеру такие небылицы, что его не наказывают, а, напротив, повышают в звании.
Однажды в свое увольнение я еду в Гонесс. В семействе Юго, родственников отца моей тогдашней подружки А., которые живут в Гуссенвиле, справляют праздник. Юго обожают всякие вечеринки, и я присоединяюсь к ним. У одного из друзей А. есть мотоцикл с объемом двигателя в 125 кубов, который он дает мне погонять на этот вечер, что очень кстати, поскольку я страшно хочу развлечься. Я уезжаю без шлема, лечу по кварталам, хочу навестить корешей в Гонессе, но их там нет. В Оржемоне тоже никого. Возвращаюсь обратно в Гуссенвиль мимо Ле-Тийе и вижу белую машину без отличительных знаков, на такой ездит бригада по борьбе с преступностью, и теперь она преследует меня. Потом добавляется полицейский патруль. Они на полную катушку врубают сирену и мерцалку. Начинаются гонки с преследованием, я мчу как ненормальный, но мотоцикл скоро подведет меня – кончается бензин. Я беззаботно съезжаю на тротуар… и все. Преследовавшие меня полицейские машины продолжают двигаться вперед, зачем-то сворачивают между кварталами Гранд-Борн и Ампер, ищут меня там. Через некоторое время на улицах становится так тихо, что я решаю вернуться к своим друзьям Юго, толкая мотоцикл. Парень, одолживший мне его, спрашивает, что случилось. Я рассказываю о гонке с преследованием и советую спрятать мотоцикл. В баке осталось немного бензина, парень дает газу, проезжает 500 метров и попадает в аварию. Полицейские, которые только этого и ждали, хватают его, и бедный идиот все им выкладывает. Машина бригады по борьбе с преступностью, в одной из которых сидит знакомый мне легавый, подъезжает к дому Юго, а те не желают их впускать. Я начинаю драться с копами и, конечно, оказываюсь в наручниках в полицейском участке Гуссенвиля, обвиненный в оставлении места ДТП, отказе подчиниться и перебранке. Алкотест, конечно, ничего не показал, но мне достанется, когда вернусь в Бискаросс. Меня переводят в комиссариат в Гонессе, где задерживают на сутки. Мать приходит навестить – но только чтобы сказать, что так мне и надо.
В роту я возвращаюсь через трое суток, укладываюсь в предусмотренные сроки, но еще не знаю, что полицейские моментально уведомляют армейскую часть о каждом нарушении в увольнительной. Поэтому меня незамедлительно отправляют на неделю в карцер и еще на 2 месяца лишают выхода в город.
Отслужив, я начинаю работать на себя, регистрируюсь как мелкий предприниматель и перевожу грузы на арендованной машине. Жером по кличке Деде занимается тем же и тоже будет работать с CST. Мы без ума от мотокросса и обожаем накручивать километры в наших фургонах Citroën. Когда Деде набрал вес, Карл стал называть его «папаша толстяк». Он был рядом со мной вплоть до последних мгновений Карла. Жером представит меня Арно, работающему с его отцом в диспетчерской таксомоторного парка. Позднее он присоединится к нам в CST. Я знакомлюсь и с Роменом, умеющим быть ушлым. Он последним из нас начнет работать на себя как водитель-экспедитор и тоже будет сотрудничать с CST, когда я перейду уже на полставки к Карлу, в той как раз бригаде, что месье Лагерфельда и обслуживает. У Ромена грузовик побольше, поэтому его нанимают и на перевозки для съемок. Потом он будет управлять складами мебели и имущества Карла, который его очень любил.
Деде работает со мной и моими взрослыми братьями. В разгар Кубка мира по футболу 1998 года мы перевозим мебель с виллы «Ла Вижи» на границе с Монако, которую покидает Карл. Там он подбивает нас поехать в домик, арендованный на год на его имя в клубе «Монте-Карло-Бич», и порезвиться в бассейне. Мы, конечно, сбегаем туда, как только предоставляется возможность. Это место сказочное, здесь Ньютон[76] сделал свои знаменитые фотографии, которые приведут меня в восхищение. Мы вопим и бесимся на вышке бассейна и жутко отличаемся от местной публики. Я слишком громко окликаю Деде, ору, ныряю, бегаю, прыгаю. И так по кругу. Когда Деде приходит очередь нырять, он замирает на 15-метровой вышке, не осмеливаясь броситься в воду. Пожилая итальянка в бассейне говорит мне: «Ha paura»[77]. Я отвечаю ей на смеси испанского и итальянского: «Да, mucho paura!»[78] Нас интригует интерес Деде к «старухам», то есть к женщинам старше его лет на 15.
Оливье на 2 года младше меня, он с Антильских островов. Мы познакомились в 1995 году в спортзале «Акроспорт». Другие собираются в барах, мы – нет. Мы по спорту. Он очень связывает нас. Оливье качается, с ростом 193 он выглядит как нежный и спокойный великан. Когда я начинаю работать и когда у меня появляется тачка, я иногда беру его с собой на стройки или туда, куда еду по заказу, в качестве дополнительного грузчика. Я плачу ему, я же мелкий предприниматель. Мы часто ездим вместе по Франции, по всей Европе. Спим не в отелях, а в машине. Когда Карл обустраивается в Биаррице, Оливье часто бывает там. В июне 1998 года мы вместе поедем к Ире фон Фюрстенберг[79], чтобы доставить ей в Марбелью одну из ее скульптур. Карлу совсем не нравилась эта злобная светская львица. Оливье станет одним из тех моих приятелей, с которыми Карл будет чаще всего встречаться на своих строительных площадках.
В 1995 году, когда мне 20 лет, в спортзал в Гонессе записывается Уильям, он начинает заниматься американским боксом в то же самое время, что и я. Ему 17, и он еще учится. Именно с ним я боксирую чаще всего. Мы бьемся остервенело и по-настоящему, выкладываемся до конца. Когда после тренировки я вновь отправляюсь по своим экспедиторским заказам, беру его с собой, если у него есть свободное время. Несколько раз мы вместе работали. Он присоединяется к нашей банде – к Пету, Саберу и другим… Позднее он станет чемпионом Парижа по английскому боксу среди любителей, затем – частным тренером.
Халид – тренер, я тоже встретил его в 2000-х в спортзале «Акроспорт». Мне 25 лет, и 5 последних я занимаюсь боксом. Халид – бывший чемпион по американскому боксу, и он феноменален. Когда он выходит прогуляться вечерком, то часто ведет себя как спятивший. Тысячу раз мы с братишками пытались попасть в ночной клуб, но нас, конечно, не пускали. Когда мои связи распахнули наконец эти двери, я тут же пригласил всех своих разделить это удовольствие. Однажды вечером в элитном парижском клубе Халид знатно накидался. Я привез его на Rolls-Royce Карла в Бонди[80] и долго мыкался, пытаясь найти его адрес и моля бога о том, чтобы он не проблевался в салоне. Бросить я его не мог, к тому же в машине сидели Лионель и Фредо, тоже изрядно синие. Не хватало только, чтобы в тот день, когда я выпил – чего со мной обычно никогда не случается, – меня сцапали копы.
Тренер Халид очень серьезный. Именно он организовал матч в Нанте с чемпионом мира, который задал мне трепку. Он отправил меня на побоище, внушив мне огромную уверенность в себе. С 2006 года он тренирует меня в клубе Гуссенвиля.
Валери Готье, Валу, всегда была мне старшей сестрой, да и для Вилли с Диего тоже. Адо, сестра Корины, за которой я ухаживал, находила ее очень красивой. Их мать обожала меня. Валу встречалась с известным баскетболистом. Она отлично знакома с музыкальной и спортивной средой и будет работать стюардессой в