купим Барби автомобиль, новую кухню и мужа».
Бывают и более пикантные ситуации. Кукол Барби, к примеру, у девочки две, а муж для Барби — один.
— Ах, какая прелесть! — одна из мам разглядывает мою тряпичную куклу. — Не то что все эти Барби да Синди! Такая пошлятина! Это все портит вкус. Я вам больше скажу: это уродует психику. Такие игрушки. Моя меня извела: купи да купи ей Барби. Да ни за что! Мало ли что она хочет. Игрушки — духовная пища. Я не стану кормить ребенка какой-то дрянью, даже если он истечет слюной.
Вроде бы это моя союзница. Вроде я должна ликовать.
Но я не ликую. Потому что кое-что знаю. Кое-что неприятное. Нечаянно обнаружила. Дочка этой мамы, дома лишенная «недоброкачественной духовной пищи», душу готова продать первому встречному, чтобы ей дали подержать в руках эту самую Барби. В детском саду, конечно, там, где мама не видит.
— Ну дай, пожалуйста, поиграть. Ну пожалуйста.
— А ты поклянись, что не будешь дружить с Наташкой. И еще что с Надькой не будешь играть. Только со мной.
Слово дается, клятвы приносятся, любые формы зависимости принимаются, только бы вожделенная Барби оказалась в руках! Как-то не вяжется это с духовностью.
В общем, я не ликую.
Была у меня любимая книжечка в детстве — «Козетта». Тоненькая такая. Отрывок из большого романа Гюго. Маленькая девочка живет в услужении у чужих людей, играет щепочками вместо игрушек, и единственная ее отрада — любоваться на выставленную в витрине куклу-принцессу в богатом платье.
Эта кукла — воплощение идеала, недосягаемая мечта. Бессмысленно обсуждать ее действительные достоинства (и отстаивать преимущество щепочек для развития детской фантазии). Важно, что Козетта в конце концов получила эту куклу в подарок. И вместе с ней — уверенность в возможности счастья.
— Так ты за Барби или против? Нельзя ли как-нибудь прояснить позицию?
Можно: я против однозначных решений.
Да, девочки любят Барби, потому что она блестит. Обладание ею — признак социального статуса. Своеобразная метка успешности и причастности к субкультуре.
А я не люблю Барби — примерно за то же самое. И мне не нравится образ успешности, который с нею связан.
Но я не могу, не имею права запрещать эту Барби лишь на том основании, что она мне не нравится. Я не могу порочить ее даже под предлогом защиты морального облика учеников.
Барби — всего лишь вещь. И не стоит наделять ее избыточной магической силой. Отношение к вещи лишь отражает то, что кроется внутри человека, ребенок он или взрослый.
И, наверное, я могу сделать так, что Барби придется чуточку потесниться.
Жил-был Принц. Это был очень отважный Принц. Он совершил много подвигов, и ни одно испытание не могло его напугать. А все потому, что мастер, который его изготовил, сделал Принцу крепкий внутренний стержень.
При этом Принц совершенно не был зазнайкой. Так, по крайней мере, считала его Хозяйка, к которой он забегал отдохнуть между своими подвигами. Она укладывала Принца спать на свою собственную подушку и совершенно не боялась оцарапать щеку об его острую шпагу, потому что ради Хозяйки принц ложился спать безоружным.
И все так и шло — день за днем, подвиг за подвигом. Но однажды принц вдруг решил, что должен стать Королем. А для этого ему надо жениться. Кукольная Хозяйка нисколько не удивилась — такое может случиться практически с каждым принцем.
Она пригласила в гости всех известных кукол-красавиц. Куклы расселись на стульях и на диване. А ближе всех к Принцу устроилась Барби в нарядном платье. Барби была точь-в-точь как принцесса. И Хозяйка надеялась, что принц остановит свой выбор на ней.
Но Принц повел себя очень странно. Он посмотрел на красавиц, вежливо им поклонился (он вообще был очень вежливым и галантным), а потом тихонько спросил Хозяйку:
— А что у этих кукол внутри?
— Внутри? — раньше кукольная Хозяйка никогда об этом не думала. Для нее гораздо важнее было то, что у кукол снаружи, то, как они одеты.
Но принц был непреклонен. Он хотел знать правду. Хозяйка немного подумала и ответила:
— Воздух. Воздух — вот что у них внутри.
— Значит, у них внутри пусто? — Принц тяжело вздохнул. Он знал, что Хозяйка расстроится, но ни на одной из этих красавиц он жениться не мог.
— Мне нужна другая невеста, похожая на меня. У моей невесты внутри должен быть твердый стержень, а снаружи пусть она будет мягкой и теплой. Вот тогда я стану счастливейшим Королем. Где мне найти такую невесту? Я готов искать ее хоть на краю света!
— Ну что ж, — задумчиво ответила кукольная Хозяйка. — Тогда отправляйся куда-нибудь к Синему морю. Куда-нибудь далеко, в Тридевятое царство. Или лучше на какой-нибудь остров.
Так и сделали. Принц отправился в дальний путь, а Хозяйка взяла много-много цветных лоскутков, много мягкой пушистой шерсти, крепкий кусочек проволоки и принялась за дело. Она трудилась не покладая рук. И когда принц, после долгих мытарств, приплыл к пустынной земле, он увидел большую пещеру. А в пещере — грустную девушку. У входа в пещеру лежал огромный дракон с зубами в четыре ряда. Его зубы страшно блестели на солнце, потому что были сделаны из фольги.
— Гррау! — взревел дракон, и воздух наполнился гарью. — Гррау! Не подходи! Я превращу тебя в жареного цыпленка.
Но Принц решил, что не имеет права бояться дракона. Он понял, что это не самый злобный дракон на свете. Он сшит из куска вельвета. А Принц во время своего путешествия узнал один важный секрет: вельветовые драконы приручаются с помощью жвачки.
И вот Принц кинул дракону жвачку с сильным запахом мяты, и пока дракон жадно чавкал, облизывался, сопел, вывел грустную девушку из пещеры. Тут девушка улыбнулась. А Принц полюбил ее с первого взгляда, потому что почувствовал: внутри у принцессы не воздух. Внутри у принцессы стержень — как у него самого.
Принц и Принцесса (и вместе с ними дракон) вернулись домой к Хозяйке. Хозяйка тут же устроила большую пышную свадьбу, куда пригласили всех кукол без исключения. Ведь Принц совсем не был заносчивым. Он просто боялся жениться на ком-нибудь не том.
Куклы пришли на свадьбу, плясали и веселились. И все они были счастливы, даже красавица Барби. Если честно сказать, принц и принцесса мало ее занимали. Но на ней было новое платье ценою в полкоролевства. И все (кроме принца, конечно) не могли насмотреться на это шикарное платье.
После свадьбы Принц наконец-то стал Королем. Он построил просторный дом для своей Королевы. И все опять веселились. А потом Король с Королевой решили родить ребенка…
КАК МЫ ПЕРЕХОДИЛИ В ПЕРВЫЙ КЛАСС
Мы с Татьяной едем с работы домой. Татьяна — учитель музыки. Лучший учитель музыки из всех живущих в нашей стране. Когда мы вместе, то почти всегда говорим о детях, которых учим.
— Не могу поверить, что пролетел целый год. Мы уже в первый класс переходим!
— А как вы будете переходить?
Я навострила уши:
— Есть идеи по «переходу»?
— Ну, для меня перейти — значит действительно перешагнуть некую границу.
— То есть вы полагаете, нужно натянуть какую-нибудь веревочку…
— Может быть, и веревочку. Но не простую, вы понимаете?
Конечно, я понимаю: берешь такую непростую веревочку…
Сегодня я планирую решающий удар по «формированию мотива к обучению». Как, однако, звучит! Сразу представляется, что нужно взять в руку то ли молоток, то ли мастерок, и этим мастерком прихлопывать да пристукивать. Глядишь, и получился «мотив».
Но что прихлопывать? Вот загадка! Может, надо вообще по-другому: не прихлопывать, а укачивать, ласковые слова говорить, восхищаться ежеминутно невидимым ростом мотива, убеждать его верить в себя…
Разберемся по ходу дела. Главное — суть: предстоит наисерьезнейшая беседа о «прорастании школьника» внутри человека, который до сей поры ходил в детский сад.
Садимся в круг на ковре. Сидящие на ковре не всегда производят впечатление «прихлопнутых» и «сформированных». Некоторые посетители прямо так и говорят: что-то дети у вас расслабленные какие-то, ваша методика их не дисциплинирует. Я вздыхаю (иногда сокрушенно), но «напольную» политику продолжаю: хочешь серьезного, вдумчивого разговора — снизойди до роста детей, окажись с ними в одной плоскости.
Итак, начинаем.
— Наступила настоящая весна! Никто уже не усомнится в ее приходе. И мы с вами…
— Пойдем в поход!
Это реплика справа. Мое педагогическое чутье подсказывает: лучше ничего не заметить. Поэтому я пытаюсь продолжать как ни в чем не бывало:
— Эта весна для нас необычная. Знаете, почему? Потому что вы незаметно превращаетесь в первоклассников.
— И мы пойдем в поход!
На этот раз реплика слева. Мое педагогическое чутье подсказывает: назревает нечто, не относящееся к теме наисерьезнейшего разговора. Но я еще пытаюсь как-нибудь проскочить:
— С превращениями всегда так: никто не может увидеть, как они совершаются. И вдруг что-то меняется в человеке! Он уже не тот, что был раньше. Вот вы были-были маленькими, ходили в детский сад. А тут, оказывается, внутри вас вызрело что-то — как волшебное яблочко, — и надо срочно, прямо на следующей неделе переходить в первый класс.
— И мы пойдем в поход!
— Вы обещали: наступит весна, и мы пойдем в поход. Палатку поставим, как в прошлом году. И будем там сидеть.
— Разве будущие первоклассники могут прийти на полянку и просто так в палатке сидеть? Они должны идти в настоящий поход, навстречу «страшным опасностям и ужасным приключениям». Как Буратино, когда он первый раз пошел в школу.
Стоп, стоп, стоп. Это я говорю? Я же хотела как-нибудь проскочить? А теперь эти ссылки на книжные авторитеты? Как же быстро меня победили!
Пауза.
— А что, я не боюсь приключений! Я даже и опасностей не боюсь. Я, пожалуй, пойду в поход!