— У свинки глазки!
— И у куклы глазки.
— Свинка бегает!
— И машина бегает — двигается.
— Свинка теплая.
— И мотор у машины теплый, когда работает.
И так долго-долго. Иногда кто-нибудь скажет, что свинка размножается. Это высший пилотаж. Но и этого аргумента недостаточно. Вот отвалился от камня кусочек. Он размножился или нет? Был один камень, а стало много — два. Моим неискушенным новичкам должно стать ясно: не могут они самостоятельно ответить на этот вопрос. Тогда я достану микроскоп и покажу им клетку. Только на клеточном уровне можно действительно доказать, что живое, а что — неживое».
Мне все это очень нравится. Я вдохновенно записываю за Юлей, в чужих детских репликах слышу голоса своих первоклашек. А уж Юлю так ясно себе представляю, словно она — это я. И такое занятие у нас получилось (на бумаге, конечно) — стройное, красивое, последовательное, — что хочется сразу воплотить его в жизнь.
Почему бы на следующей неделе и нам не обсудить живое и неживое? Да нет, прямо завтра!
— Мы вчера записали в тетрадях одно очень важное слово: жизнь. Я попросила вас поразмыслить над серьезным вопросом: что такое живое и чем оно отличается от неживого. Готовы к обсуждению?
Готовы и рвутся в бой. Что там полагается по сценарию? Глазки, ушки? Умеет бегать?
— Я знаю! Живое — это в чем есть жизнь.
— Как это?
— Ну, то, что внутри, оно невидимое.
— И я знаю. Живое — это то, что может умереть.
Крутой вираж. Где же глазки?
— Стоп! Давайте-ка поиграем. Я буду называть разные слова, а вы просто отвечайте: живое — неживое. Начали! Стол.
— Неживой.
— Окно.
— Неживое.
— Цветок.
— Живой.
— Машина.
— Неживая.
— Дерево.
— Живое.
— Камень.
— Неживой.
— Пианино.
— Живое.
— Пианино?
Настойчиво и единогласно:
— Живое!
— Почему?
— Оно из дерева. А дерево живое.
— Но ведь и стол из дерева. Вы говорите, он неживой.
— В пианино музыка живет. А вы сами говорили — музыка живая.
— Тогда и магнитофон живой?
— Неживой. Он холодный.
Вот тебе и раз! И, главное, бьют в точку. Вообще про музыку как-то сложно возражать. Мне, по крайней мере. Попробуем с другой стороны.
— Хорошо, а земля?
— Неживая… Нет, живая! На ней вон сколько всего растет. Это же из нее растет!
— А вода?
— И вода живая. Она же поет. А все, что поет, живое. Музыка — живая.
— У живого есть душа.
— Но как же это определить? — я все еще пытаюсь вернуться к заданному сценарию.
— Так почувствовать можно!
Ах так? Ну ладно!
— Тогда скажите, а кукла живая?
Без тени сомнения:
— Днем неживая, а ночью живая. Ночью все куклы оживают, потому что они похожи на людей.
Это что же такое? Следствие моей педагогической ереси? Всяких игр вроде «На свете все на все похоже»? Неужели — прощай, естественнонаучность? Но как же все-таки интересно!
— А кукла может умереть?
— Сломаться?
— Ну да, если какой-нибудь грубиян оторвет ей голову?
— Тогда она ночью точно не оживет!
— Да, хороший разговор! — говорит один очень умный и подводит вместо меня итог. — А вообще-то и камень может ожить… Если очень захочешь. Все может превращаться.
День окончен. Делаю выводы. Обнаруживаю, что я почти счастлива. «То, что поет, живое!» Кто осмелится с этим поспорить?
ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ МОЛИТВА
Правоверные иудеи начинают свой день словами: «Благодарю тебя, Господи, что не сделал меня женщиной!» И в этом люди самых разных вероисповеданий с ними вполне солидарны. Люди мужского пола, конечно.
Но если ты женщина, да к тому же учитель, что сказать Господу?
Быть не-мужчиной-учителем очень трудно. Известные педагоги в большинстве своем рождались мужчинами. Мужчина, он и размером больше, чем женщина: ка-а-ак пройдется, ка-а-ак взглянет — сразу понятно: сила. А силу все уважают. Включая детей.
Ну а если ты женщина?
Приходится делать вид, что ты все можешь, как настоящий мужчина. Серьезно так притворяться, иначе тебе не поверят.
Но сколько ни притворяйся, на самом-то деле ты женщина. Глядь — а все силы потрачены на притворство. Ничего не осталось. Приходишь домой, а там уже все собрались — муж и дети. Муж говорит:
— Смотрите, кто к нам пришел: выжатый лимон! Ты зачем так устала? Чтобы нам ничего не досталось?
И дети кричат:
— Конечно, им все самое лучшее! Ты их больше любишь!
Тогда учитель-женщина улыбнется и скажет:
— Что вы, что вы! Я совсем не устала! Видите: я веселая. Сейчас всех поцелую, со всеми уроки выучу и пирог испеку.
И вот ты всех целуешь, печешь пироги и думаешь: как бы тетрадочки незаметно проверить? Как бы неслышно родителям Наденьки позвонить? И родителям Петеньки. И родителям Оленьки. И учителю физкультуры: что там с воскресным походом?
Но если домашние тебя за этим застукают, то обидятся страшно.
Муж скажет:
— Ты все время мне изменяешь!
Женщина-учитель только руками всплеснет:
— У меня на это времени нет! Я же все время работаю.
— А я о чем говорю? У тебя к работе эротическое отношение!
Ты поплачешь немного и помолишься перед сном: «Господи! Помоги мне быть женщиной и учителем. Одновременно, Господи!»
Но Господь тебя не услышит. Он ведь тоже мужчина.
«ПАПСКАЯ ПЕДАГОГИКА»
Все-таки как-то неправильно начинать каждый день со слов: «Жаль, что я не мужчина». Непродуктивно.
Может быть, у мужчин и получилось бы лучше, возьмись они за педагогику. Они же как волки — чуют творческую добычу.
Вот пришли бы они к нам в класс, напитали бы атмосферу настоящей мужской энергетикой, чтобы мы тут не расслаблялись. Чтобы мы тоже искали: где она, эта творческая добыча? И мы бы тогда все вместе что-нибудь совершили. Что-нибудь невозможное. И случилось бы в нашей жизни настоящее приключение. Жизнь должна быть сюжетной, так ведь? Чтобы не было скучно.
Только как же их заманить в педагогику? Не вообще в педагогику, а в конкретное место — в мой класс. Где потребность остро осознана.
Выход один — расписаться публично в собственных женских слабостях. Так, чтобы это признание пронзило мужские сердца. Чтобы сработал инстинкт: это слабое существо нужно срочно спасать!
Внимание! Всем внимание!
Объявляется «парное» родительское собрание! На повестке дня проблемы, которые невозможно решить без помощи пап. Донести всю важность предстоящего мероприятия до подлинных адресатов послания поручается мамам.
Кажется, мамы справились? Женская солидарность — великое дело.
Начинаем психическую атаку.
Три, два, один!
«Я думаю, что как педагог могу дать вашим детям достаточно много. (Пауза, выразительный взгляд, тестирующий аудиторию на принятие тезиса.) Но каковы бы ни были мои возможности, они ограничены. (Пауза. Взгляд: такое признание сделать непросто.) Одно из ограничений определяется моей половой принадлежностью: я — женщина. (Еще одна пауза: мол, это неоспоримый факт. И его не скрыть под учительским имиджем)»
Тезис, кажется, принят. Моя откровенность оценена. Моя половая принадлежность вызывает у присутствующих неподдельное сочувствие.
Переходим к следующему этапу — демонстрации психологической грамотности. Здесь уже надо без пауз, с нарастающим напором.
«Не секрет, что современная школа навязывает детям парадигму женского воспитания и не покрывает их психологические запросы — прежде всего запросы мальчиков. (Чуть-чуть терминов не повредит. Но важно не переусердствовать.) Обучение при всех наших стараниях остается по большей части словесным. А мальчикам нужно другое. Им нужно не только рассказывать — им нужно много показывать. Им нужно предоставлять возможности для разноплановой деятельности. Только так они открывают для себя новые возможности и перспективы. Ну, и девочкам — современным — это очень пойдет на пользу».
Теперь можно переводить речь объяснительную в речь наступательную.
«Я уверена: каждый из вас (пауза. Нужно, чтобы все осознали важность личного обращения) способен раскрыть детям какую-то новую область жизни, которая не покрывается школьной программой. Поэтому очень прошу вас подумать, чему бы вы хотели и могли научить детей. А то, что это будет продуктивно и интересно, никто не сомневается».
Возможно, последняя часть моей вдохновенной речи звучит излишне директивно. Мол, речь не о том, могут или не могут они чему-то учить. Речь лишь о том, чему они могут учить. Но мне как-то нужно было одновременно озвучить веру в «папские силы» и необходимость действовать.
Однако аудитория реагирует адекватно — некоторой задумчивостью. Никто не выражает откровенных протестов.
Тогда я перевожу дыхание и любезно предлагаю папам подать «заявки на творческие выступления».
Мамы попадают в щекотливое положение. Их таланты пока не берутся в расчет. Но, надеюсь, они понимают: мы вступили на путь борьбы с феминизацией общества. И эта борьба требует некоторых жертв. Пока (пока) мамам придется направить неиспользованную энергию на пап — на их агитацию и проработку, на помощь в поиске конструктивной идеи: кому, как не мамам, знать, какими скрытыми от педагогической общественности талантами обладают их мужья. А с момента собрания достойное папино выступление связано с престижем семьи.
Тактика оказалась верной. Через неделю мы составили план родительских пятниц и приступили к его осуществлению.
Получилось вот что.
Юлин папа — бывший морской офицер. А еще заядлый турист. Он появился на классной сцене первым с набором толстых и тонких веревок. Занятие называлось «Вяжем узлы». Выяснилось, что без умения вязать узлы просто шагу нельзя ступить по матушке-земле — особенно если ты заядлый турист или морской офицер. И то и другое в устах Юлиного папы звучало невероятно привлекательно. Поэтому сначала все азартно и безуспешно пытались развязать узлы, которые папа развесил на спинках и ножках стульев. А потом столь же безуспешно пытались их завязать. В конце занятия дети получили домашнее задание — обязательно освоить это умение. Ну, и обдумать личные перспективы в связи с продемонстрированными узлами.