— И много их? Грехов-то?
Судя по виду, маг лишь недавно закончил учебу в академии: постоянно трогал кольцо выпускника, и в глазах все полыхал юношеский азарт, который строгими вопросами так просто не потушить.
— Рассказывайте.
Я развернул и оседлал стул, внимательно разглядывая Веселкова. Фамилия подстать поступку. Так, весело мне давно не было. Даже рука испепелить его на месте не поднялась.
— Уточните, пожалуйста, вопрос: какую часть истории вам необходимо поведать?
— Слышите, Алексей Николаевич, как поет? И вот так уже два часа.
— Юридический заканчивали, Платон Никитич?
— Факультет юридических основ и гражданских прав, кафедра юриспруденции. Специальность — магические тяжбы и их последствия.
— Господин архимаг, понимаете? Одновременно ответил и не ответил на ваш вопрос.
— Иван Андреевич, вы бы хоть форточку открыли, а то дышать у вас тут нечем, — сказал я и посмотрел на Веселкова. — Меня интересует только тот отрезок вашей жизни от первой мысли собрать толпу людей с лицами Константина Яковлевича Ромского до момента, когда вы оказались в этом здании.
— Два года назад, в студенческом драматическом театре ко мне подошел студент, представившийся Колосовым Евгеном. Он сказал, что разыскивает людей с актерскими способностями и внешностью, похожей на его императорского величества Ромского. Таких в моей группе не нашлось. Мысль о том, что можно с помощью иллюзий создать копии Константина Яковлевича, тогда и появилась.
— А что привело ее к исполнению в этот конкретный день?
— Три дня назад я увидел его императорское величество, спешно покидающего дворец. Карета стремительно уносилась в сторону пригорода, без свиты и охраны. Это меня озадачило, но я не придал этому значения. Пока вчера не увидел снова Ромского, но уже бегущего через улицу к другой карете. Тоже без охраны, свиты и привычного антуража. Двигался он иначе, нежели в прошлый раз. Это меня и навело на мысль, что кто-то уже сделал копии Константина Яковлевича и сейчас спешно отзывает их из дворца в связи с вашим появлением. Хотя это не вязалось в общую картину, потому что всем известно, что вы появились в городе больше месяца назад.
— И зачем тогда вы привели толпу людей к зданию тюрьмы, а не к дворцу?
— Это было логично. Возле дворца всех этих достойных молодых людей минимум бы расстреляли, а как максимум испепелили бы. Да и потом, как мне иначе было сообщить о лжеимператоре, как ни прийти к зданию тюрьмы?
— Уточните, Платон Никитич, что вы имели в виду, — я мысленно глубоко вздохнул, — под «сообщить о лжеимператоре»?
— Я направил в канцелярию три письма, где подробно написал о двух копиях Константина. Но ответа не получил. Поэтому решил действовать сам.
«Разгоню эту канцелярию к чертям собачьим! Такое проморгать! Ироды! Передушу лично! Но тогда придется задержаться еще на один день. Нет, пусть живут.» — пронеслось у меня в голове.
— Отдельно хочу отметить, — продолжал Веселков, — что все нанятые мной люди не были уведомлены о целях данного мероприятия и не несут ответственности за совершенные мной действия.
— А статус у вас силы какой?
— Три четверти до мага, — от неожиданной смены темы, Платон Никитич немного растерялся. — А что?
— Вопросы здесь задаем мы! — грохнул стальным кулаком по столу Иван Андреевич.
Мы с Веселковым одновременно скосились на дыру в столешнице, а потом я продолжил.
— Ваш статус выше. Однозначно уровень мага. Я отправлю письмо в деканат по этому вопросу.
Система статусов в империи была введена еще лет двести назад и ориентировалась на количество магии, которое человек способен преобразовать в заклинание, оставшись в живых. Мне, если хорошенько напрячься, хватило бы сил стереть столицу с лица земли, а статус мага, к примеру, мог уничтожить квартал. Но то боевые единицы. Оценить же потенциал такого умельца, как Веселков, было сложнее, потому что он не использовал стихии напрямую.
К тому же учебные заведения относились к таким магам свысока, не видя в их способностях ничего полезного. Да, систему образования нужно тоже прошерстить. А это работа не на месяц и не на два. Поручу Бережному, он старший маг при дворце, пусть разбирается.
Новость о повышении статуса вызвала в Веселкове небывалое воодушевление. Он едва мог усидеть на месте от радости.
— Спокойно, Платон Никитич. В данный момент вы обвиняетесь в подрыве власти, так как использовали лицо здравствующего императора для потехи толпы. Даже несмотря на благие намерения.
— Готов понести наказания по всей строгости закона, — выпятив грудь, ответил Веселков.
— И каков ваш вердикт, Алексей Николаевич? Что мне делать с этим красавцем? — Иван Андреевич с любопытством наблюдал за нашей беседой.
— С учетом того, что именно сделал Платон Никитич, было бы справедливо отправить его на новую комиссию по определению его статуса. Думаю, декан факультета магического сопряжения с радостью поможет нашему юному магу познать все нюансы силы.
Веселков побледнел, Иван Андреевич расцвел. Потому что упомянутый мной декан просто обожал такие самородки. К слову, я туда и собирался отправлять Веселкова, едва увидел его заклинание. Как удивительно точно сошлись звезды. А то, что из подвала декана увозят студентов на каретах скорой помощи, это ерунда, это они просто не могли выдержать такой великой чести, свалившейся на их головы.
Коротко улыбнувшись, я оставил начальника тюрьмы со сгорбившимся от счастья задержанным и отправился в сторону дворца.
Все! Хватит! Сил моих больше нет. Прощаюсь с императором и сразу же уезжаю.
Глава 7
Во дворце царила благостная суета, типичная для этого времени суток. Секретари чинно ходили из кабинета в кабинет, иногда путаясь после новых назначений. Ремонт возле главного зала был в самом разгаре, уже починили стены и почти убрали гарь на потолке. Свернутые гобелены и ковры стояли в углу и ждали, пока рабочие закончат. К концу дня и следа не останется от взрыва.
Я свернул в свой кабинет, чтобы проверить, не оставил ли что-нибудь из вещей, но вместо этого обнаружил конверт, подписанный Марком:
'Алексей Николаевич!
Рады сообщить вам, что семнадцатого июня тысяча восемьсот девяносто третьего года состоится торжественная церемония бракосочетания Бережного Марка Семеновича и Блохиной Тамары Юрьевны.
Ждем вас в Васильевском соборе в одиннадцать утра.'
— Три дня? А сегодня не мог? Знаешь ведь, что я уезжать собрался! — проворчал я, вновь откладывая мечты о домике в глухой деревне. — И что мне делать все это время?
Я опустился в кресло, задумавшись, как распорядится неожиданно выпавшим ожиданием. В казначейство, что ли, сходить? Или в управление делами? Кто там остался, не пуганный? Управление образования! Я мысленно усмехнулся. Займусь сначала ими, а там и до Яблоневого района руки дойдут.
Повеселюсь хоть напоследок.
Но мне не дали даже выйти из кабинета. Едва я открыл дверь, на пороге возник Крынов Максим Сергеевич, заместитель главы казначейства.
— Господин архимаг, отчеты по нашему ведомству готовы, как вы и просили. За последние три года. Фамилии, расписки, суммы, даты и банки, через которые все это проводилось. И личные дела. В том числе и сотрудников.
— Спасибо, — я принял из его рук увесистую папку, да в ней килограмма два, не меньше.
— Я могу идти?
— Идите, Максим Сергеевич.
Он развернулся и быстренько слинял, забавно перебирая ногами. Надо бы его главным сделать, раз за такой короткий срок успел такую кипу подготовить.
Закрыв дверь, я положил папку на стол и вздохнул: вот и будет чем заняться в ближайшее время. А до управления образования опять руки не дойдут, вот же ж, зараза!
Тоскливо взглянув на папку, поморщился и решительно вышел в коридор. Нет, это все подождет, сперва нужно пообедать, а то потом кусок в горло не полезет.
Мой путь лежал до знакомого трактира. На улицах стояла тишина, редкие горожане прогуливались парами, разглядывая витрины и уютно распивая кофий на широких верандах маленьких кафе. Фонари уже давно зажглись, ночь медленно, но неотвратимо накрывала город толстым одеялом темноты. Из-за нее звуки долетали до меня, как через вату.
Я глубоко вдохнул прохладный воздух и зашел в трактир. Как обычно, в такое время, он был заполнен. За каждым столом сидели люди, негромко разговаривая и бодро стуча вилками по дну тарелок. С кухни потянуло жаренным в специях мясом, да так вкусно, что рот моментально наполнился слюной.
Официантка молнией возникла рядом со мной и провела к моему любимому углу. Меню я помнил отлично и с ходу надиктовал ей заказ. Кокетливо улыбнувшись, девушка испарилась так же быстро, как и появилась.
Расслабленно вытянув ноги, я невольно прислушался к разговорам, что рекой текли со всех сторон прямо мне в уши. Полезная практика, ведь за едой и запотевшими бутылками люди порой позволяют сказать себе лишнего.
Две женщины обсуждали мужей — неинтересно; молодая парочка строила планы на свадьбу, тоже мимо. Торговец спорил из-за цены на новый товар с поставщиком — это на мгновение заинтересовало меня, но услышанные суммы были несерьезными.
А вот следующая беседа, сначала невнятная и совсем тихая, заставила меня напрячь слух. Двое мужчин в строгих нарядах и с расстегнутыми верхними пуговицами белоснежных сорочек непринужденно ужинали, приправляя еду прозрачной жидкостью в запотевшем графине.
— Ну и чего, Дмитрий Михайлович, верное дело! Сейчас там переполох такой, что половину вынеси, никто не заметит! — сказал тот, кто сидел слева от меня.
— Подумаешь, проверка пришла, не заливай. Ну посмотрят они свои бумажки, потом пухлый конверт из рук в руки передадут и все, вот такая проверка. И даже если все, как ты говоришь, охраны там будь здоров.
Охрана, вынести, пухлые конверты? Я озадаченно рассмотрел двух собеседников. Оба рыхлые, невнятные, сразу видно, кабинетные работники. И меня удивляло даже не то, что они говорят без полога тишины, а что они такое обсуждают в моем любимом трактире. Да там на вывеске мой профиль как почетного гостя! Идиоты.