— Святослав я. Игнатьев.
— Хотел бы сказать, что рад познакомиться, но обстоятельства не те.
— Да, я понимаю, господин архимаг. Просто жить очень хочется.
— Что было дальше?
— Я тогда пытался выбить грант для своих исследований, но его постоянно отклоняли. Без объяснений и комментариев. Будто с пустотой общался. Поэтому слова Николая легли в благодатную почву. Он предложил мне зайти с другой стороны и… ох! — Святослав вдруг упал, сжался в комок и истошно заорал.
— Твою ж! — я отскочил от прутьев решетки, потому что прекрасно понимал, что сейчас произойдет.
И не ошибся.
Кожа лжепосла стремительно покраснела, забугрилась, а потом начала слезать. А через мгновение Святослав просто вспыхнул, сгорая заживо. Я слышал его вопли, даже когда он осыпался жирным пеплом на земляной пол.
Смертельная клятва. Он хотел рассказать то, что нельзя.
Я выругался. Ниточка, которая тянулась к заговорщикам и самой главной причине текущих событий, порвалась.
В соседней камере Ларкин усмехнулся.
— Он очень хотел жить, — сказал он с сильным акцентом. — Не все наши желания сбываются. О чем мечтаете вы, господин архимаг?
«Придушить тебя», — подумал я, но вслух ничего не сказал.
Мы еще с минуту буравили друг друга взглядами. В моей голове выстраивались схемы, рисовались планы, тянулись стрелки — кто же стал той самой первой костяшкой, которая запустила все движение? Ларкин? Кто из троих задержанных ночью?
Перед внутренним взором замелькали письма чиновников. Их всех проверили, они не имели связи с Войсом, были недовольны Константином и всячески помогали с переворотом. Кого я забыл?
Так и оставив без ответа вопрос Ларкина, я развернулся и вышел из подвала. С первым помощником я буду говорить, когда хоть что-нибудь узнаю наверняка. А для этого нужно дернуть другие ниточки.
— Как поживают наши пленники? Жалобы были? — спросил я дежурного стражника, появившись на пороге дворцовой темницы.
— Никак нет, господин архимаг! — гаркнул он, мгновенно вскочив и вытянувшись по струнке.
Я кивнул и спустился по лестнице, разглядывая камеры. Твое задержанных стояли у решеток перемигиваясь. Ромский же, так и не изменил позы с моего последнего визита: лицом к стене. Поднос с едой стоял не тронутым. Плохо дело. Так, он действительно себя до смерти доведет. Приглашу потом Сергея, чтобы погрузил его в сон, так и тело, и разум сохранится.
Остальные же перестали изображать нервный тик и посмотрели на меня: Миронов — с вызовом, Шустов — заинтересованно, а вот Зайцев — обреченно.
Припомнив их личные дела, я остановился рядом с графом, на задержание которого прилетал лично. Сергей Сергеевич Миронов, согласно документам, был из особой братии, которая просто на дух не переносила любые изменения и свято верила, что раньше было лучше. Граф очень хорошо устроился при Константине, став практически отдельной единицей власти. Таким дай свободу, и они быстро провозгласят территорию своего поместья отдельным государством со своими порядками и законами.
Его интересовала только власть. Я даже не удивился, когда в его личном деле проскочили сведения о чрезвычайных полномочиях и правах, которые почти равняли его с императором.
— Вы не имеете права меня здесь удерживать, — разговор он начал первым.
— С чего вдруг? — без эмоций спросил я.
— У меня особое положение, я требую к себе такого же отношения, — только что грудь не выпятив, сказал он.
— Нет.
— Что⁈ — его надменная маска треснула. — Да вы хоть понимаете, кто я?
— Конечно, — кивнул я.
— И⁈
— И все равно, нет. Давайте-ка, расскажите, как вы докатились до жизни такой? Зачем сговорились с Войсом? Вам власти было мало?
— Ее всегда мало, — он дернул плечом. — Разве не в ней смысл?
— Нет. А почему сами в императоры не подались?
— Зачем? — удивленно спросил он. — Мне и так неплохо было.
— Неплохо было, говорите? А что вам предложили войсовцы? Еще больше власти? Должность? Про титул не спрашиваю, вы и так граф.
— Совершенству нет предела, Алексей Николаевич.
— Действительно, нет. Правда, сейчас вы снова в самом низу. Расскажи все по порядку, и может быть, я оставлю вам не только жизнь, но и титул.
— И сошлете в глушь? Кому я там нужен с титулом?
— Там все нужны. Кто же еще будет целину поднимать? Слушаю вас внимательно. Когда кто, где.
Миронов посмотрел на меня, вздохнул и начал рассказывать.
Его история мало чем отличалась от того, что мне поведал Святослав. Только там был не кабак, а прием во дворце, но в остальном — почти один в один. А вот с личностью собеседника было более-менее понятно, кроме одной интересной детали.
— Я был уверен, что разговаривал с Михаилом Витальевичем, — он кивнул на соседнюю камеру, — но на следующий день, когда решил продолжить с ним этот разговор, он сделал вид, что не понимает, о чем я говорю! Двуличная сволочь!
Он стукнул в стену руками, закованными в антимагические кандалы. Темница здесь обыкновенная, и я распорядился пойти на такие меры. Во избежание побегов, уж больно сильны были задержанные.
Я глянул на упомянутого Шустова, но он лишь удивленно пожал плечами. Он не мог нас слышать, хоть и заметил полный ненависти взгляд Миронова. Значит, получается, их использовали отдельно друг от друга. Занятно. И опять появился человек с иллюзией на лице.
Кто же он? У какого мага в столице хватит не только силы, но и наглости такое провернуть? Я был уверен, во всех эпизодах участвовал один человек.
— И что потом? Что вы сделали дальше?
— Как что? Поговорил с другими. Узнал, кто как относится к нынешнему положению дел. Потом уже выяснил, что здесь находится посол, и поговорил с ним. Весьма неоднозначная личность, скажу я вам. Но он обмолвился, что Войс готов поддерживать мое стремление навести порядок среди чиновников. Даже подсказали несколько элегантных решений. Из этого королевства можно было и не только ресурсы вытянуть, но и знания. Да и потом, я видел, как князь Шустов поднялся на товарах из Войса.
Люди короля умудрились найти к Миронову подход. Любопытно. Посмотрим, что скажет сам Шустов. Теперь мне даже было интересно, чем закончится эта история.
В глубине души проснулся азарт, про который я почти позабыл. След вел меня дальше, и мне было очень интересно, к кому он меня приведет.
Михаил Витальевич Шустов славился своим умением делать деньги из воздуха. Вокруг него всегда крутились роскошные женщины в не менее роскошных нарядах, а его главного счетовода, как я слышал, искали по всей империи уже не один год. И даже так Шустов проводил сделки и снимал жирные сливки. Если копнуть достаточно глубоко, то почти не осталось сфер в жизни столицы, которые бы проходили без его внимания.
— Михаил Витальевич, чем порадуете? — спросил я, замерев возле его камеры.
— Чтобы не говорил этот проходимец, — он указал на Миронова, — это все ложь!
— Я запомню. Меня интересует, как вы оказались замешаны в делах Войса. С кем встречались? О чем договаривались? Что вам обещали?
— Вы ничего не докажете! — огрызнулся он.
— Вы уже в камере. Это вас не наводит на мысли?
— Так мало ли, за что вы меня сюда бросили? — совершенно искренне ответил он. — Может, налоги не оплатил? Или наклеветали. Кто ж знает. Документов не показывали, опозорили, в клетку посадили.
— А это не приказ у вас из кармана торчит?
— Приказ? Какой приказ? — он сделал вид, что не понимает, о чем я, и старался локтем запихнуть бумагу поглубже.
— Теряете хватку, Михаил Витальевич, — покачал я головой. — Быстрее расскажите, быстрее примем решение по вашему делу. Сами подумайте, вы отрезаны от почты и не можете руководить своими делами, а там, наверное, уже все товары растащили.
— Как⁈ Они не посмеют! Я им, ух! — он затряс кулаком и вдруг сник. — Да, рассказывать нечего. Не так давно я заключил очень выгодный контракт. Товары из Войса. Лучшие предметы комфорта, роскоши и прочие вещи, которые могут значительно улучшить жизнь. Ведь они там на таком собаку съели. Поставки шли хорошо. Я даже под это целый магазин арендовал. И все это по очень смешным ценам! Да я за три месяца получил денег больше, чем за прошлый год! Золотое дно! И тут ко мне приходит представительно Войса и говорит, мол, все, лавочка прикрыта, граница на замке, песенка спета.
— И это все?
— Нет, предложил варианты, — он замялся.
— Какие же?
— Так сказать, выплатить некую сумму денег некоторым людям…
— Михаил Витальевич, не стесняйтесь, я все равно узнаю.
— Ладно! Предложили дать взятку ответственным за провоз товаров через границу, — выпалил он и сжался.
— Логично. Я бы так тоже поступил. И что потом? — я сделал вид, что не заметил его движения.
— Я все сделал. Выделил деньги, чтобы закрыли глаза. Вот только товар шел долго. Там нужны были какие-то специальные кареты, чтобы все влезло. Точнее, мне так говорили.
— Говорили? Значит, товар вы не получили?
— Мне сказали, что напали какие-то разбойники и все украли, — сокрушенно ответил Шустов. — Я обратился за помощью к послу. Он рвал и метал от негодования, потом принес свои извинения и возместил все потраченные деньги. Мол, сделаем вид, что этого не было.
Он все рассказывал и рассказывал, а я думал о смертельной клятве. Рискнуть или не рискнуть? Впрочем, что Миронов, что Шустов говорили именно с послом, а значит, он для них был единственной связующей нитью с Войсом. Но кто тогда послал самого Святослава?
— Михаил Витальевич, а как выглядел посол?
— Крепкий мужчина, военная выправка, короткая стрижка. Но он был под иллюзией, я уверен: у него постоянно менялся размер носа. Сначала я решил, что мне это кажется, а потом точно убедился.
— Спасибо, я услышал все, что хотел.
— И что мне делать дальше?
— Посидите пока, подумайте над своим поведением. Дача взятки должностному лицу… сами знаете.
— Так эти лица… Они же сами брали!