— А кто сказал, что сидеть буду? У меня много планов: дом построить, огород, охота, рыбалка. Коптильню сделаю, пиво буду варить.
— Это в первые два месяца, а потом?
— Марк, что ты пристал ко мне? На месте разберусь. Всякий человек мечтает об отдыхе!
— Ты не всякий человек. Ты господин архимаг! — веско ответил он.
— Пошли копать уже.
— Хочешь пари на содержимое?
— Думаю, что там будет запас бутылок, — я протянул ему ладонь.
— А я считаю, что деньги. Или другие материальные ценности, — Марк подмигнул мне, и мы пожали руки.
Возница остановил карету у самого входа в парк. Его разбили лет двести назад и до сих пор за ним тщательно ухаживают, высаживая новые деревья и подпитывая старые. Помниться, тут растет дуб, который посадил еще прадед Мережковского.
Аккуратные дорожки, небольшие скульптуры, натыканные в разных уголках, тщательно подстриженные кусты создавали атмосферу спокойствия. К слову, на самом деле, это не просто парк. В его самом дальнем конце под несколькими слоями защиты стоял небольшой домик для членов императорской семьи. Сюда отправляли на перевоспитание особо отличившихся отпрысков. В последние несколько лет он пустовал, так как у Константина наследников не было. По крайней мере, официальных.
Мы с Марком неторопливо прошлись по аллеям, распугивая лопатами на плечах случайных прохожих.
— Где этот памятник? — недовольно буркнул Марк. — Уже полчаса ходим.
— Ты вроде сказал, что моложе меня, а ворчишь, как старикан.
— Ой, не начинай, — он увидел указатель на нужную нам Третью аллею. — Пошли, нам туда.
Найти памятник, дерево и условное место оказалось небыстрым делом. А следы, что оставили бойцы Смирнова, почти исчезли. Помог едва заметный холмик под кустом. С него мы и решили начать.
— Может, магией долбанем? — устало сказал Марк.
— А потом, как приводить все в порядок? Звать садовников? И что потом напишут в газетах? Два самых известных мага столицы что-то закопали в главном императорском саду? Ты представляешь, что потом начнется?
— Ладно, — он воткнул лопату поглубже в землю. — Тогда, может,, хотя бы поможешь?
— Ты моложе, сильнее, вот и работай. Могу тебе ветерок создать, чтобы не вспотел.
Марк фыркнул и начал копать. Через две минуты раздался звон металла, и мы переглянулись. Вот теперь можно и магией.
Я аккуратно смахнул землю, поддел край сильно помятого ящика и поднял его из ямы. Ромский прятал его без особой тщательности и даже умудрился несколько раз проткнуть лопатой.
Едва сдерживая нетерпение, я проверил на всякий случай магические нити — еще один взрыв нам был не нужен, — и расплавил замок.
— И что это за хрень? — выдал Марк, рассматривая содержимое.
— А ведь я почти угадал. Да и ты тоже.
В ящике лежал целый ворох вещей. Никаких защитных заклинаний ни на них, ни на самом ящике не было, поэтому мы просто вывалили все на траву.
— Конфеты, бутылка, да, ты угадал, — Марк задумчиво рассматривал содержимое, — святые небеса, это чье? Нет, стоп, не хочу знать!
Он веточкой приподнял чье-то кружевное белье и отложил его в сторону.
— А вот это уже интереснее, — пробормотал я, раскопав среди хлама небольшую бархатную коробочку. — Твою ж дивизию, не может быть!
— Что это? — он недоверчиво покосился на мою находку. — Украшение одной из дам Ромского?
— Ты не узнаешь? Это же брошь жены Георга Третьего.
— Погоди-ка. Не та ли брошь, которая сначала пропала, а потом нашлась, но уже другая? Ценная вещь! Я тоже угадал. Но почему она здесь?
— Думаю, в угаре веселья Ромский просто собрал все, что попало ему под руку. Брошь не магическая, ценность ее исключительно историческая. Лежала, может, на полке где.
— Ладно, а это тогда что?
— Расписка, — я задумчиво зачитал текст. — Сим документов выражаю всяческие заверения, что я Константин Яковлевич Ромский, передал денежные средства в размере тысячи рублей Евгену Дмитричу Колосову. И две подписи: Ромского и Колосова. Как забавно получается, вот почему он ко мне сегодня не пришел. Все еще боится, что деньги придется отдавать.
— Я потом проверю эти сведения и тебе напишу. Что тут еще есть? Монеты, пачка ассигнаций, товарный чек на ящик игристого. Ящик! А нам одну бутылку только положили. Фигня это, а не клад.
— Насчет фигни я бы поспорит. Эта брошь — повод проверить личные покои Ромского более тщательно. Мало ли у него заначек натыкано.
— Я распоряжусь. Что делать-то будем? Закопаем обратно?
Я не ответил, а поднял еще одну вещицу из клада. Им оказался потрепанный небольшой кожаный мячик. На вид — ничего особенного, но я ощущал слабые отголоски ауры Ромского. Проверю и верну ему. Может быть, это любимый талисман.
— Да, закапывай. Только чтобы все выглядело, будто нас тут и не было.
Расписку, деньги, брошь и мячик я положил в карман, а все остальное решили оставить, как и было, в ящике. Марк провозился полчаса, прежде чем под кустами исчезли все признаки раскопок.
Вот теперь точно все.
— Не забывайте нам писать! Хотя бы раз в полгода! — со слезами на глазах говорила Тамара, глядя, как я укладываю чемоданы. — Мы уже скучаем.
— Напишу, как устроюсь, — кивнул я.
— Не верь ему, не напишет, — проворчал Марк.
— Ладно тебе! Алексей Николаевич как сказал, так и сделает.
Провожать меня пришли не только они, но и Смирнов. С императором я попрощался чуть раньше, а вот Людмиле Викторовне мы просто ничего не сказали. А то бы она устроила целое представление из моего отъезда со слезами, шампанским, благодарностями и стенаниями: «на кого же вы нас оставляете!»
Все распоряжения я отдал, брошь императрицы вернул в музей, а мячик вернул на радость Ромскому. И теперь меня больше ничего в столице не держало.
Я встал на приступок дормеза, махнул рукой и зашел внутрь. Возница тут же хлестнул лошадей, и они повезли меня в сторону центральных ворот. До сих пор не верилось, что все закончилось.
Перед внутренним взором мелькнули бескрайние зеленые просторы, густые леса, полные грибов и ягод — тихая, спокойная жизнь. Конечно, Марк прав, и долго я так не просижу в глуши. Но я решил поступить хитрее.
Во-первых, я только примерно знал, куда ехать. Нужные места на карте я отметил, буду по очереди смотреть, что и как. Можно ли дом там поставить, есть ли рядом люди. Одному ведь скучно же.
Думаю, вполне возможно, что найдется хороший сруб на самом краю магического поля и какой-нибудь деревни. Не понравится, соберу вещи, прыгну в карету и поеду дальше.
Надежный план, как дорогие часы одной зарубежной фирмы.
Я оглядел купленный дормез, не такой роскошный, как у посла, но вполне удобный. Пространственная магия сделала внутренние помещения достаточно просторными, как раз хватало, чтобы встать во весь рот и не биться об углы. От кухонного уголка я едва не отказался, оставив только самый минимум, но холодник с запасами кваса и того же мяса был. Понадобится перекусить — по дороге будет множество трактиров. А в случае совсем пустынных мест — сам могу пожарить себе шашлык.
В общем и целом дормез действительно выполнял роль дома на колесах, и меня это полностью устраивало. Для моего грандиозного путешествия — самое то.
За окном мелькнули центральные ворота с флагами. Стражники на стенах бодро отсалютовали мне, и на их лицах мелькнуло облегчение. Зря они так, Смирнов же остался, а он их строить будет куда жестче, чем я.
Дальше потянулась широкая дорога, с домами, трактирами и складами — типичный пригород любого города, разве что очень большой.
Легкий ветер доносил аромат спелых фруктов, свежескошенной травы и запахи еды.
Неужели я действительно уехал? Не верится! Я глянул на потолок: не висит ли там чье-нибудь срочное письмо, но все было спокойно. Никто не бежал наперерез дормезу, не пытался догнать на лошади, не кричал вслед.
Тишина и спокойствие.
Высплюсь хоть! Вот прямо сейчас! Лягу и буду спать!
Я покосился на широкий диван, который мне заменял кровать — не стал заказывать отдельную комнату, — и понял, что не хочу даже глаза закрывать.
Странное ощущение, непривычное. Волнение от осознания самого факта путешествия было чем-то новым и заставляло задуматься.
На низком столике лежала книга, я взял ее, чтобы прочесть в дороге. Нашумевший роман про сбрендившего алхимика, который никак не мог умереть.
Открыл на первой странице, прочитал ее три раза, но так и не перевернул. Мысли, туго набившиеся в голову, не давали сосредоточиться.
— Да что же не так⁈ — я с грохотом захлопнул книгу и уставился в окно.
Дормез все еще ехал по пригороду, уже стало больше свободного пространства между домами, но и они стали намного ниже. Один-два этажа, чаще срубы, чем каменные. Уютные, с зеленой черепицей и утопающие в зелени садов.
Может, зря я уезжаю так далеко? Вдруг в столице понадобится моя помощь?
— Так, выдохнул, забыл про город, — проворчал я сам на себя.
Не успел уехать еще, а уже такие мысли!
Чтобы не сидеть одному, я открыл крохотную дверь и вылез к вознице. Его звали Григорий Михайлович Антипкин, крепкий, неразговорчивый мужик, который оказался единственным, кто не падал в обморок, увидев меня, и был готов возить меня по всему миру за зарплату. В его обязанности входило не только сидеть на козлах, но и уход за лошадьми и всякая мелкая помощь.
На вид Григорий был тщедушным, лохматым мужчиной с грубыми чертами лица, но живыми глазами. Казалось, что он долгое время был в запое и сейчас только начинал из него выходить. И при этом, как он сам рассказывал, он вообще не употреблял спиртное, но жизнь его хорошенько помотала. А еще я видел, как он в одиночку менял сломанную ось.
— Приветствую, — я сел рядом с ним. — Хотите кваса?
Я протянул ему запотевшую бутылку. Григорий с благодарностью кивнул, сделал хороший глоток и снова уставился на дорогу.
Кстати, у него в дормезе тоже был свой уголок. Буквально под козлами находилась небольшая комнатка с узкой кроватью и удобствами. Устроено очень практично, но отличие от Григория, я в нее в полный рост не помещался. Ему же все понравилось, и, откровенно говоря, он был несказанно рад даже такой крошечной каморке.