— Я не это имел в виду. Вас в детстве не учили, что заходить в чужой дом, не зная хозяев, как минимум опасно?
Я скривилась.
— Вы забыли мою бабулю? — Теперь скривился ректор. — Когда я была маленькая, бабуля была молодая и не обращала внимания, опасно то или иное действие или нет.
— Я успел заметить ваше сходство после слов «ирод проклятущий, я за тебя свет очей моих отдала, а ты по бабам шляешься». — Лорд фон Линер произнес это так мрачно и угнетающе, отбивая всякую охоту на веселье, а мне почему-то, наоборот, стало смешно. — Прискорбно, что такие вещи вас веселят.
— Ну не плакать же мне, ректор лорд Линер, хотя я могу.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. — Что-то мне прям жалко ректора… Он ведь вроде и человек неплохой, а вон как страдает, только глянет на меня — и сразу темнее тучи делается. А с другой стороны, муки совести надо куда подальше отодвинуть, потому как лорд Линер сам виноват, не показывал мне кристалл памяти.
Ректор вновь вернулся к нарезке чего-то, только, как мне показалось, с большей яростью он это делал. Не иначе как меня представляет на месте этого чего-то.
— А у вас нет ничего попить? — С утра во рту и маковой росинки не было.
Лорд Линер и ответить ничего не успел, как передо мной возникли два стакана и две кружки. В стаканах — сок и вода, а в кружках — чай и кофе. Это как это? Мужчина еще больше помрачнел (хотя куда уж больше?), увидев такое обилие жидкости. Лично я побоялась употребить то, что непонятно откуда появилось.
— Попробуйте сначала вы. — Я многозначительно посмотрела на ректора, а вдруг опоить меня каким-то загадочным способом решил. Пусть сам сначала выпьет.
Мужчина дернулся, словно я его из раздумий вытянула, стоит, смотрит на меня, а я на воду, пить-то хочется.
— Пейте, уверяю, напитки чисты.
После этих слов сомнения еще больше терзать стали. Пить или не пить, вот в чем вопрос…
Пока я решалась на отважный шаг, лорд фон Линер поставил передо мной тарелку с салатом. Не думала, что мужчины умеют готовить. Отец, например, за всю жизнь себе даже мяса не пожарил ни разу. Домовые все делают.
— Ешьте, — ректор обратил-таки внимание, что я сижу как истукан, не решаясь ни к чему притронуться, — не отравлено.
Желудок пробурчал в ответ на слова лорда Линера, подталкивая переходить наконец к трапезе.
— Не могу быть в этом уверена, ректор лорд Линер. — Мужчина изогнул бровь, ожидая продолжения. — Вдруг вы мне желаете отомстить и придумали коварный способ воспользоваться едой и… питьем.
Ректор глухо рассмеялся, сел напротив, взял кружку с чаем из тех, что стояли передо мной, отпил и иронично произнес:
— Не умер, как видите.
Надо минут десять подождать, вдруг не сразу, но оконфузится.
А если оконфузится, куда труп прятать? Вокруг дома много растительности, а еще озерцо, которое я в первый день нашла… Нет, не пойдет, оно прозрачное, там его сразу заметят. Только если с русалками договориться… Нельзя, сдадут с потрохами, если допрашивать начнут. Значит, под деревцем прикопать. Как я поняла, сюда никто больше не заглядывает, за целый день никто не пришел. Ночью все равно ничего не видно, шансы, что кто-то заметит, ничтожно малы. А там до утра подождать и можно спокойно в башню вернуться. С Котэном договорюсь, прикроет, если что. Скажет, мол, из комнаты не выходила, всю ночь спала. Да, точно, так и сделаю.
— Мисс Зельсберг.
— А? — За раздумьями, как бы поудачнее избавиться от трупа ректора, не заметила, как полчаса прошло. Ректор предстал передо мной в домашних серых штанах, легкой рубашке, застегнутой сейчас на несколько пуговиц, и с мокрыми волосами.
Видимо, пока я сидела погруженная в план «Операция Ы», лорд фон Линер переоделся и даже душ принять успел.
— Вы так и будете гипнотизировать тарелку? — Стоит ли говорить, что пока я думала, мне было не до еды?
— Да я… задумалась просто.
Так, полчаса прошло, а ректор стоит живой, как говорится, «цветет и пахнет». Пахнет, кстати, приятно. Лавандой. А раз живой — значит, правда не отравлено. Что ж, желудок, ты победил!
Салат оказался на удивление вкусным, я даже не успела разобрать, из чего он состоит, так быстро съела. Ректор за этим наблюдал с недовольным лицом. А что опять не так?
Словно прочитав мои мысли, спросил:
— Мисс Зельсберг, а когда вы последний раз ели?
— Утром. — Ответила не задумываясь. А надо было сначала подумать.
— Утром?
Я кивнула.
— Я ведь с площади от вас сразу прятаться побежала и вот сюда забрела.
— Значит, в дом залезть не постеснялись, а на кухню зайти воспитание не позволило? — С долей иронии произнес ректор, а я прямо возмутилась.
— Я не залазила, а вошла через дверь, напоминаю, она была открыта. И да, по чужим кухням я ходить не привыкла.
Лорд фон Линер хмыкнул.
— Мисс Зельсберг, мне не требуется запирать дверь своего дома. — Ну да, кто пойдет без разрешения в дом ректора, зная, что это дом ректора? Разве что самоубийца. — Без моего ведома переступить порог можно лишь в одном случае…
— В каком? — Любопытство же — оно такое.
Мужчина завис. Как в той ситуации с питьем, когда оно само возникло. Интересно, что это за случай, и вообще, что это за дом, коль в него без разрешения не войдешь? Странно, очень странно. Дом странный, ректор странный, сад тоже странный. Все странное, одна я — нормальная. Относительно.
— Я, наверно, пойду. — Я поднялась со стула. — Спасибо, что не дали умереть голодной смертью.
И покинула кухню.
Уже открывая входную дверь, подумала, что из сада я ведь выйти не смогу, но и оставаться с ректором в одном доме тоже не хочется. Природа приютит, да и ночи еще теплые, а потому не страшно. Может, к русалкам наведаться, песенки попоем, я это дело люблю.
— И куда вы направились? — От неожиданности аж вздрогнула. Нельзя же так пугать. Сидел, сидел, тишина такая была, а тут бац! — Вы меня вообще не слышали, когда я вам про сад говорил?
Не глухая я, все прекрасно слышала.
— Ночи сейчас теплые, ничего со мной не случится. Вы ведь не желаете меня до Академии проводить. — Вообще, прозвучало как провокация… Ну да ладно. Проводит — хорошо, не проводит — будет импотентом. Нет, пожалуй, погорячилась. Просто будет плохим и нехорошим человеком.
Ректор хмыкнул, мол, ладно, так и быть, провожу. Я, наоборот, сделала самое серьезное лицо и пошла наружу. Как говорят «шла, шла и не дошла». Вот это про меня. Едва я занесла ногу через порог, как врезалась лбом в невидимую стену. А так как подвоха я не ожидала, врезалась я больно, и, лбом чую, будет шишка.
— Эли! — Рявкнул лорд фон Линер, да так, что я от неожиданности дернулась и еще раз врезалась в невидимую стену.
Леший, как же больно… Две шишки будет. А я еще переживала в детстве, дурочка, что у меня рогов нет. Вот они, появились!
Зря вспомнила про переживания, воспоминания накатили… Я ведь в большей степени дриада, чем демон, но ипостась у меня вышла смешанная. От демона у меня хвост и когти. А я рожки так хотела… Как у папы… Или как у дедули… Но облом вышел.
— Эли! — Еще раз гаркнул ректор, но уже поспокойней. Кого он зовет, если кроме нас здесь никого нет?
О, мать-природа, я одна в доме с лордом фон Линером, в его доме. Бабуля узнает — убьет обоих. Сначала лорда, а потом меня. И закопает под разными кустиками, да так, что ни один оборотень потом не найдет.
— Звал, хозяин? — Молодой девичий голосок разнесся по дому, а я…
Чуть душу природе не отдала! В том самом дверном проеме, в котором я врезалась в невидимую стену, вот у этой самой невидимой стены появились милые девичьи глазки. Испугалась до ужаса. Отшатнулась и шмякнулась бы на пол, но ректор лорд Линер вовремя подхватил, на ноги поставил и, грозно глазами сверкая, в проем уставился.
— Эли, что за демарш? — И голос такой серьезный-серьезный.
— Девочка должна остаться. — Все так же мелодично проговорили… глаза.
Какая девочка? Это про меня она речь ведет? Где остаться? Здесь? Зачем? Почему я?
— Простите, уважаемая, если вы про меня говорите, то я не хочу здесь оставаться, и вообще это не мой дом и… — Тут я глянула на хмурого ректора. — И что происходит? Может, просветите? Меня Котэн ждет.
Последнее так ляпнула, для правдоподобности, что мне надо идти. Любопытно как получается… Кто эта Эли? Хранитель дома, что ли? Не встречала раньше… У всех нормальных людей уже давно домовые имеются, с ними хлопот меньше, да и вообще куда приятней видеть старичка с лохматой бородой, чем… призрачные глаза в дверном проеме.
— Мисс Зельсберг, подождите меня в гостиной.
— А как же… — начала было я.
— Мисс Зельсберг! — раздраженно прорычал ректор, ну, ладно, подслушивать никто не запрещал.
Я прикрыла за собой дверь, оставив небольшую щелку, и, прислонившись ухом, принялась вслушиваться. На мою беду, говорили тихо, но я на слух никогда не жаловалась.
— Эли, — грозно начал лорд фон Линер, — в чем дело?
— Хозяин, девочка должна остаться, — повторил мелодичный голос.
— Это я уже слышал. Я тебя спрашиваю, в чем дело?
У ректора, как мне показалось, уже совсем терпения не осталось. У него сейчас наверняка искры из глаз летят.
— А в том, хозяин, — тоже раздраженно произнесла Эли, — мне надоела твоя ушастая блондинистая пассия. — Это она про эльфийку, что ли? — И вообще, я не могу одна тащить на себе весь дом. — Если бы у нее были руки, она наверняка сложила бы их сейчас на груди. — А девочка идеальна, за исключением чрезмерного любопытства. Ты извини, хозяин, но кабинет я не закрывала.
До меня донесся звон стекла. Кажется, ректор таки вышел из себя.
— Но я скрыла важные документы, — поспешила оправдаться Эли.
— Эли, я тебя на покой отправлю, — полным спокойствия голосом пригрозил лорд фон Линер. Кажется, зря он это сделал.
— Ах, вот так ты, хозяин, решил отплатить мне… — И важным голосом закончила: — Тогда девочку я не выпущу, будет здесь жить.