Учитель дернулся, как от пощечины, но, надо отдать ему должное, не растерялся и ответил:
— Быть лешим куда лучше, чем из года в год учить нерадивых студентов.
Зачем тогда работать в Академии, коль это в тягость? Нет, этот вопрос я задавать не стала, хоть и хотелось. Пусть лучше работу свою работает.
— Если вопросов больше нет, — он со смешком посмотрел на меня, — я продолжу.
— Продолжайте, — как бы разрешила я, с таким же смешком смотря на педагога.
Он засмеялся.
— Истинная ведьма.
Я-то? Ведьма? Да не смешите мои… каблуки. Какая из меня ведьма? Природу люблю, это да. Собственно, это единственное, к чему в моем случае можно притянуть слово «ведьма». Ну да ладно, я придираться не стала.
Алишер Воронский прокашлялся и завел монотонный рассказ:
— Низшие расы, как вы наверняка уже знаете из школьной программы, делятся на три вида: земные, водные и воздушные. Земные используются магами чаще других по двум причинам: первая — менее вредные, легкодоступные, наиболее сговорчивые; вторая — их проще увидеть и для этого не надо прибегать к магии.
Не могу не согласиться. У нас бабуля однажды, мне тогда десять лет было, решила на помощь воздушного черта призвать. На кой он ей понадобился — никто до сих пор не знает, ибо бабуля, как партизан, молчит. Призвать призвала, он даже помог, только вот мы ведь колдуньи, у нас магии грош, потому не видели мы черта этого. Собственно, его не видел никто, пока он громил дом, вырывал с корнями деревья и топтал весь бабулин сад. Бабуля в гневе — страшное дело, так что этого воздушного черта больше уже никто никогда не призовет.
— С воздушными дело обстоит куда сложнее. Увидеть их довольно сложно, хоть они и осязаемы. Вредны не в меру и не по размеру. — Учитель усмехнулся. — Связываться с ними не советую по личному опыту… Но возможные способы управления и влияния мы изучим. Водные низшие, по обыкновению своему, озлобленны. Они не могут выходить на сушу, а многие этого хотели бы. Сговорчивостью тоже не отличаются, однако, если пообещать достойную плату за работу, выполнят охотно. Алчны неимоверно. Берут не деньгами, а чем-то, что может быть полезно им в водном пространстве. Найти такую вещь крайне трудно, поэтому работы у них обычно нет.
— А что им можно предложить в качестве платы? — басовитый голос с задних рядов заставил вздрогнуть.
Я даже обернулась, дабы убедиться — девушке ли принадлежит этот голос? Вдруг оборотень какой затесался в наши ряды? Может, особенно любит все кожаное и каблуки со шляпкой. А что, всякое ведь бывает.
Голос действительно принадлежал девушке. И довольно симпатичной девушке. Длинные волосы цвета вишни спадали на плечи, губы цвета вишни, глаза того же цвета… В ее роду явно были демоны и вампиры. И наверняка больше примесей нет. Только демоны и вампиры. Едва ли она пьет кровь, но само происхождение…
— Зелья, настойки, то, что можете сделать вы, ведьмы.
Разумно. Водные сами ничего подобного сделать не в состоянии, а мы можем. Особенно я. Наколдую, наколдую, потомки веками разгребать будут и еще последствия останутся… У меня просто талант к разрушению. Не целенаправленному, разумеется.
Хотя что это я на себя наговариваю? Может, не такая уж я и катастрофа. Ведьмой ведь я еще не была? Не была. А значит, и последствия своего ведьмовства… ведьмования… ведьмоправления… в общем, последствий своего ведьминского образования еще не знаю.
— Водные, воздушные, земные — всех их объединяет одно — подчинение. — Учитель обвел нас взглядом, пытаясь уловить в глазах понимание. — Все низшие так или иначе стремятся найти властителя, управителя, хозяина, называйте, как вам больше нравится, суть от этого не изменится.
Алишер Воронский сел на край своего рабочего стола.
— Выполняют поручения они неохотно, хоть и не все. Набивают себе цену. Не стоит после первого показного отказа складывать ручки и плакаться о неудаче.
— А если все равно откажутся подчиняться? — тоненький голосок с первой парты пронзил слух.
— Вы ведьмы, у вас идеи должны генерироваться со скоростью света, — усмехнулся Алишер Воронский, я же мысленно с ним согласилась.
Какая ты ведьма, если у тебя в голове, кроме шляпок и чулок, ничего нет?
— А вот загонит тебя воздушный черт в угол и скажет: «Отдавай свою честь, а я взамен твои поручения выполню», — и что ты будешь делать? К черту на поклон пойдешь? — Это уже я не выдержала. Ну правда, думать ведь надо, мозги, они ж для этого и даны.
Учитель рассмеялся, оставил мой выпад без внимания и ответил на первый вопрос новоявленной ведьмочки.
— Если отказываются подчиняться, вы в первую очередь оцениваете ситуацию. Нужен ли вам такой «покорный» слуга, или же можно использовать замену, или вовсе обойтись без низших. Если решили, что, кроме конкретно данного упертого низшего, никто не поможет, применяете любое «оружие», не заботясь особо над тем, «честно я поступила или нечестно». У низших нет понятия честности, так же, как и чести. — Это уже камень в мой огород был, сопровождаемый лукавым взглядом.
Ну и ладно. Пусть понятия нет, но вопрос ведь в тему был. Она ведь так и не ответила, что сделала бы в такой ситуации.
Остальную часть урока учитель рассказывал истории из своего опыта общения с низшими. Вот опять же, бабулю бы сюда, она бы столько историй порассказала, девочки вмиг бы передумали к ним за помощью обращаться.
Момента свершения первой мести из нашего с Котэном плана я ждала с предвкушением. Последний урок перед этим долгожданным деянием я высидела с огромным трудом. Было невероятно трудно не заснуть. История, она, безусловно, важна, но лишенный всяких эмоций рассказ Пьера Шпинцлера невольно вгонял в дремоту.
Едва часы на башне пробили окончание урока, я вылетела из кабинета и направилась к лестнице. Мы с Котэном не условились о месте встречи, здесь наиболее вероятен шанс столкнуться. Я не ошиблась. Котэн крался по ступенькам, как вор, который ничего не украл, но точно уверен, что его сейчас поймают.
— Котэн Мурмяукович, неужто боитесь? — Не смогла скрыть усмешки в голосе, как ни старалась.
Котэн шумно сглотнул и постарался ответить как можно спокойнее:
— О, Владленушка, конечно же нет. Я просто немного… переживаю.
И я его понимаю. Все-таки мы переходим к масштабному плану мести, тут немного попереживать даже полезно.
Студенты сновали туда-сюда, переходя из кабинета в кабинет. У нас, ведьм, сейчас должен быть перерыв, которым я и решила воспользоваться. Как только часы на башне пробьют начало урока — мы с Котэном выступаем на дело. Для удачного его проведения нужно иметь хорошее настроение, которое, я уверена, мне сейчас изрядно подпортят.
К нам неспешной, самоуверенной походкой приближался тот самый приставучий инкуб.
Котэн Мурмяукович, завидев его, начал подергивать хвостом. Никак знакомы? Интересно получается.
— Что, уважаемый, среди своих вам уже неинтересно? — Согласна, приветствие то еще, но я решила не ждать, когда он сам начнет разговор. У меня иммунитета к инкубам нет.
Этот холеный жеребец подошел, слегка поклонился Котэну… Я от такого жеста вошла в ступор, однако напарника это нисколько не смутило — он отвесил нежданному собеседнику такой же поклон. Выглядел Котэн при этом мрачновато, а вот инкуб, наоборот, довольно скалился.
— Владлена, вам никто не говорил, что вы обворожительно выглядите?
Ступор как рукой сняло. Он решил ко мне на комплиментах подъехать? Инкубы так теперь добиваются расположения девушек? Чисто из научного интереса решила полюбопытствовать:
— Где же хваленые чары инкубов? Природный дурман и все прочее? Или вас природа этим обделила, и вы вынуждены прибегать к помощи комплиментов?
Вопреки ожиданиям, инкуб ничуть не смутился от моих явно ироничных вопросов и оскалился еще больше.
— Я предпочитаю добровольное согласие вместо принуждения.
— А я предпочитаю не связываться с мужчинами. Проблем, знаете ли, много.
Котэн дернул меня за мизинец, я не обратила внимания на этот жест, а зря. Стоило бы…
Прямо по курсу, за спиной инкуба, стоял не кто иной, как ректор лорд фон Линер. Я даже хочу уточнить — недовольный ректор лорд фон Линер. Собственно, своим недовольным видом он портил мне настроение больше, чем появившийся поклонник в лице инкуба, имени которого я так и не узнала.
— Мистер Рхетт, пройдите на занятия, ваш урок уже начался, — строго обратился ректор к студенту, стоя у него за спиной.
Рхетт мне подмигнул и, не оборачиваясь, пошел прямо по коридору. И вот в этот момент я, как никогда, захотела, чтобы он не уходил. Котэн Мурмяукович побаивается лорда Линера, а сам ректор по обыкновению недоволен.
— Приветствую вас, ректор лорд Линер. — С наигранной вежливостью слегка улыбнулась.
Ректор моих внезапно проснувшихся хороших манер не оценил. Он вообще на меня не смотрел. Он смотрел в спину удаляющемуся инкубу, и не просто смотрел, а с неким раздражением.
— Инкуб — не самая лучшая компания для юной девушки, — резко выдал лорд фон Линер, обращая свой взор ко мне.
От меня не укрылось, с каким… любопытством он разглядывал мою форму.
— Слишком откровенный наряд, не находите, мисс Зельсберг? — с какими-то угрожающими нотками произнес ректор с прищуренным взглядом.
Откровенный? Да вы меня практически голой, а может и голой, видели! Вам ли об откровенности говорить? А еще в голове всплыл тот поцелуй, нет, те два поцелуя, и щеки вмиг полыхнули, заливаясь краской. От мужчины это не ускользнуло.
Уголки его губ слегка дрогнули, но он по-прежнему старался сохранить строгий вид. Либо плохо старался, либо вообще не старался, но у него это не получилось.
Котэн Мурмяукович молча спрятался за меня, предпочтя не высовываться. Ректор тоже молчал, а его странно довольное выражение лица пугало. Такое ощущение, что пакость не я задумала, а он, и причем он стопроцентно уверен в том, что пакость удастся или уже удалась. Быть в роли пакостника всегда лучше, чем стать жертвой оного, потому я решила поскорее ретироваться с глаз лорда фон Линера и перестать наконец смущаться, когда в голове всплывают воспоминания о тех поцелуях.