Джек криво ухмыльнулся:
– Видно, я это заслужил. Просто ты в последнее время такой взвинченный, ну, я и подумал, что тебе было бы полезно поваляться на сене с какой-нибудь сговорчивой похотливой бабенкой.
– Может, и было бы, но – спасибо, нет. – Тейт направился к двери. – И за выпивку спасибо. – Он взялся за ручку двери, помолчал, а потом спросил: – Ты давно с семьей разговаривал?
– Это ты в связи с выпивкой вспомнил?
– Так, случайно получилось. – Тейт выглядел расстроенным,
– Да не беспокойся об этом. Да, я сегодня говорил с Дороти-Рей. Она сказала, что все в порядке. Ей кажется, что Фэнси влипла в какую-то историю, но она еще не знает, в чем дело.
– Это, наверное, одному Господу Богу известно.
– Господу, может, и известно. Черта с два еще кому.
– Спокойной ночи, Джек.
– Слушай, Тейт! ( Тот обернулся.) Раз тебя это не заинтересовало… ( Тейт понял, что брат смотрит на письмо.) Может, она удовлетворится номером вторым.
Тейт смял бумагу в комок и кинул брату, который поймал его одной рукой.
– Желаю удачи.
По дороге к номеру Тейт снял пиджак и развязал галстук.
– Кэрол, – позвал он, открывая дверь. – Я знаю, что прошло больше пяти минут, но… Кэрол?
В номере ее не было.
Увидев полицейского, Эйвери отвернулась. Блестки на подоле ее платья сверкали так же ярко, как огни ресторана.
– Ради всего святого, спрячь сигарету, – сказала она Вэну. – А то он подумает…
– Не переживай, – криво улыбнулся ее приятель. – Была бы ты шлюхой, ты бы мне была не по средствам. – Он затушил окурок и положил его в карман рубашки.
Пока полицейский разбирался с троими на углу, Эйвери мотнула головой, давая понять, что надо уходить в сторону «Адольфуса». Шаркая ногами, Вэн двинулся за ней.
– Вэн, ты должен пообещать, что никому не расскажешь, кто я. Как-нибудь на следующей неделе мы соберемся втроем: Айриш, ты и я. Он наверняка захочет услышать о моей поездке. Тогда я все объясню подробно.
– Как ты думаешь, сколько бы заплатил за такую информацию Деккер?
Эйвери резко остановилась и схватила Вэна за руку:
– Ты этого не сделаешь! Вэн, пожалуйста!
– Могу, если ты не предложишь мне чего-нибудь повыгодней. – Он отбросил ее руку, отвернулся и кинул через плечо: – До встречи, Эйвери!
Они уже были через дорогу от отеля. Она поспешила за ним, опять схватила за руку и повернула лицом к себе:
– Ты даже не представляешь, как высоки ставки в этой игре, Вэн. Я прошу тебя как друга.
– У меня нет друзей.
– Пожалуйста, не предпринимай ничего, пока я не смогу объяснить ситуацию.
Он опять высвободил руку:
– Я подумаю. Но постарайся найти объяснения получше, не то пеняй на себя.
Она смотрела, как он медленно удаляется. Казалось, в этом мире его ничто не заботит. Она, наоборот, увязла в заботах по уши. У Вэна на руках были все тузы, и он это прекрасно знал.
С ощущением, будто ее только что огрели по голове дубиной, она перешла дорогу. У входа в отель она подняла голову.
У самых дверей стоял Тейт и смотрел на нее.
31
Выражение его лица было чудовищно. Робким, неуверенным шагом, но с бесстрашно поднятой головой Эйвери направилась к нему, как преступник, который знает, что игра проиграна, но не хочет в этом признаться.
– Вот и она, мистер Ратледж, – сказал бодро швейцар. – Я же говорил, что она будет через минуту.
– А я уже начал волноваться, Кэрол.
Присутствие швейцара заставляло Тейта говорить спокойно. Но его пальцы с силой питона сдавили ей руку.
Он протащил ее через вестибюль. В лифте, уставившись взглядом в дверцы, оба молчали, но гнев грозовой тучей навис над ними.
Он отпер дверь их номера и пропустил ее вперед.
Дверь за ними защелкнулась на предохранитель. Ни тот, ни другой не зажгли свет, даже не подумали об этом. Им хватало ночника в форме морской раковины, который горел в ванной.
– Где тебя носило? – спросил Тейт без всяких предисловий.
– Я была в «Макдональдсе» за углом. Знаешь, на банкете я почти ничего не ела, и мне захотелось есть. Раз ты пошел с Джеком, я подумала…
– Кто был этот парень?
Она хотела было прикинуться непонимающей, но потом передумала. Он явно видел ее с Вэном, но не узнал его. Пока она размышляла, сказать ли ему правду или солгать, он опередил ее:
– Это был торговец? (Она от удивления открыла рот.) Торговец наркотиками? Я знаю, что иногда вы с Фэнси курили травку. Я надеюсь, ты не делала ничего худшего. Но жена кандидата в сенаторы не может покупать зелье на улице у незнакомого продавца. Кэрол, Боже мой, он мог быть тайным…
– Это был Вэн Лавджой! – зло выпалила она. ( Имя явно не произвело впечатления. Он глупо уставился на нее.) – Оператор из «Кей-Текса». Он снимал тебя для телерекламы. Помнишь?
Она оттолкнула его в сторону, прошла к туалетному столику и стала снимать с себя драгоценности, роняя их прямо на стол, не обращая внимания ни на их ценность, ни на хрупкость.
– Что ты делала с ним?
– Просто шла, – сказала она дерзко, обращаясь к его отражению в зеркале. При тусклом освещении он казался мрачным и устрашающим. Но ее не запугаешь. – Я встретила его в «Макдональдсе». Он и их репортер, кажется, остановились в "Холидей инн ". – Врать, становилось все легче. Ведь у нее теперь был большой опыт. – В общем, он отругал меня за то, что я хожу одна, и взялся проводить до гостиницы.
– Сообразительный молодой человек. Гораздо сообразительнее тебя. Какого черта ты потащилась одна в такую ночь?
– Мне хотелось есть! – Она повысила тон.
– Не могла заказать ужин в номер?
– Мне хотелось подышать воздухом.
– Открыла бы окно.
– Что тебе за дело до того, что я вышла? Ты же был с Джеком. Джек и Эдди. Лорел и Харди. Юла и волчок. – В такт словам она покачивала головой. – Если не у одного, то уж точно у другого найдется нечто срочное, что нужно обсудить с тобой… Один из них всегда стучится в твою дверь.
– Не увиливай. Мы говорим о тебе, а не о Джеке и Эдди.
– А что я?
– Почему ты так нервничала сегодня вечером?
– Я вовсе не нервничала.
Она хотела пройти мимо него, но он преградил ей путь и схватил за плечи.
– Что-то случилась. Я знаю. Что ты сделала? Лучше скажи мне сама, я все равно узнаю.
– Почему ты думаешь, что я что-то сделала?
– Потому что ты не смотришь мне в глаза.
– Да, я избегаю тебя, но только потому, что я рассержена, а не потому, что я вела себя недостойно.
– В прошлом ты часто вела себя так, Кэрол.
– Не называй меня… – Эйвери вовремя остановилась.
– Не называть тебя как?
– Никак. – Она ненавидела, когда он называл ее Кэрол. – Не называй меня лгуньей, – поправилась она и, вызывающе откинув голову назад, заявила: – Можешь узнать от меня, а не от кого-то там еще. Вэн Лавджой курил травку! И мне предлагал. Я отказалась. Ну, что, мистер Сенатор, я прошла испытание?
Тейт злобно покачивался взад-вперед:
– Не шляйся больше одна, понятно?
– А ты не держи меня на коротком поводке.
– Да мне наплевать, что ты делаешь! – Взревел он, крепко схватив ее за плечи. – Тебе небезопасно ходить одной.
– Одной? – повторила она с горечью. – Одной? Мы никогда не бываем одни.
– Сейчас мы одни.
Только сейчас они поняли, что стоят лицом к лицу. От возбуждения оба учащенно дышали. Кровь вскипела в жилах от гнева. Эйвери почувствовала, что нервы ее сейчас зашипят, как горячие провода, упавшие в лужу во время грозы.
Он обнял ее, сцепив пальцы на спине, рывком прижал к себе. Эйвери притихла от желания. Затем в одно мгновение их губы слились в жарком поцелуе. Она обвила его шею руками и соблазнительно выгнулась, упираясь в него грудью. Его руки скользили по ее заду, грубо подтягивая ее вверх и сильно прижимая к себе.
Было слышно дыхание и шуршание их вечерних туалетов. Их губы и языки слились, слишком жадные, чтобы вести утонченную игру.
Тейт придвинул ее к стене и, освободив руки, крепко притиснул к себе. Он обхватил пальцами ее голову и страстным поцелуем припал к ее губам.
Поцелуй был чувственный, пробуждающий желание. Он зажег те искорки, которые возбуждали Эйвери, как языки пламени возбуждали первобытного человека. Этот поцелуй обещал бесконечное наслаждение:
Она судорожно стала расстегивать его складчатую рубашку. Одна за другой пуговицы бесшумно падали на ковер. Она распахнула его рубашку и обнажила грудь. Ее открытый рот уткнулся в самую середину. Он застонал от удовольствия и потянулся к застежкам ее платья на спине.
Они не поддавались его неумелым пальцам. Ткань порвалась. Бусины попадали. Блестки посыпались дождем. Ни тот, ни другой не обратил на это внимания. Он обнажил ее плечи и горячо поцеловал в грудь, вздымающуюся над открытым, без бретелек, бюстгальтером, затем потянулся к застежке.
Паника охватила Эйвери, когда бюстгальтер упал к ее ногам. Сейчас он узнает! Но глаза его были закрыты. Губы, не глаза были сейчас его проводниками. Он целовал ее грудь, ласкал языком соски, жадно засасывал их в рот.
Он желал ее. И ей это было необходимо. Она готова была отдать ему все.
Она тянула с него рубашку, даже не расстегнув запонки на манжетах, а он махал руками до тех пор, пока не освободился, затем под платьем, скользя руками вверх по ее бедрам, он добрался до резинки ее трусиков и снял их. Теперь ладонь его была между ее ног, пальцы проникли внутрь, она издавала хриплые, постанывающие звуки, звуки желания.
– Ты моя жена, – сказал он твердо. – Ты достойна лучшего, чем стоять у этой стены.
Он отпустил ее, отступив назад, стянул с себя ботинки и носки и бросил их вместе с брюками на ковер.
Эйвери сняла платье, скинула туфли и быстро прошла к кровати. Горничная уже расстелила ее. Смахнув с подушки мятные шоколадки, она юркнула под одеяло. Щелкнула застежка ее черного кружевного пояса, она едва сняла чулки, как Тейт оказался рядом.