рагматику.
Багратион-Мухранели И. Л. 2015. Кавказский подтекст диалога с вождем Мандельштама. Истоки концепта «кремлевский горец» // Сибирский филологический журнал. 2015. № 1. С. 51–60.
Богатырева С. И. 2019. Серебряный век в нашем доме. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной.
Видгоф Л. М. 2012. «Но люблю мою курву-Москву». Осип Мандельштам: поэт и город. М.: Астрель.
Видгоф Л. М. 2020 а. Осип Мандельштам: от «симпатий к троцкизму» до «ненависти к фашизму». О стихотворении «Мы живем, под собою не чуя страны…» // Colta.ru. 19.05.2020(a).
Видгоф Л. М. 2020 б. Дополнения к сказанному. В рифму: «широкая грудина» и «широкая грудь осетина», и другие наблюдения// Лиterraтура, 2020. № 163.
Виницкий И. Ю. 2022. «Злая пуля»: Почему Мандельштам назвал Сталина осетином с широкой грудью // Он же. О чем молчит соловей. Филологические новеллы о русской культуре от Петра Великого до кобылы Буденного. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха. С. 217–248.
Гаспаров М. Л. 1995. Поэт и культура (три поэтики Осипа Мандельштама) // Он же. Избранные статьи. М.: Новое литературное обозрение. С. 327–370.
Герштейн Э. Г. 1998. Мемуары. СПб.: Инапресс.
Городецкий Л. Р. 2018. Пульса ди-нура Осипа Мандельштама: последний террорист БО. М.: Таргум.
Жолковский А. К. 2005. «Я пью за военные астры…»: поэтический автопортрет Мандельштама // Он же. Избранные статьи о русской поэзии. М.: РГГУ. С. 60–82.
Жолковский А. К. 2011. Скромное обаяние русской сказки № 421, или власть слова // Он же. Очные ставки с властителем. М.: РГГУ. С. 17–32.
Жолковский А. К. 2014. Сохрани мою речь, — и я приму тебя как упряжь, или Мандельштам и Пастернак в 1931 году // Он же. Поэтика за чайным столом. М.: Новое литературное обозрение. С. 242–255.
Кушнер А. С. 2005. «Это не литературный факт, а самоубийство» // Новый мир. 2005. № 7. С. 132–145.
Лахути Д. Г. 2015. Вдумываясь в текст. М.: РГГУ.
Лейбов Роман. 2011. О «Мы живем, под собою не чуя страны…» Осипа Мандельштама // Большой город. № 22 (288). С. 34–35.
Мандельштам Н. Я. 1999. Воспоминания / Подг. текста Ю. Фрейдина. М.: Согласие.
Мандельштам О. Э. 2001. Стихотворения. Проза / Сост. М. Л. Гаспаров. М.; Харьков: АСТ; Фолио.
Мандельштам О. Э. 2010. Полн. собр. соч. и писем. В 3 томах. М.: Прогресс-Плеяда. Т. 2. Проза / Сост. А. Г. Мец.
Михайлова Т. А. 2008. Апология поэта: Волдыри позора и Атирне Настырный // Германистика. Скандинавистика. Историческая поэтика / Под ред. Е. М. Чекалиной и др. М.: МАКС Пресс. С. 225–241.
Морев Г. А. 2019. Еще раз о Сталине и Мандельштаме: Вокруг Спецсообщения зампреда ОГПУ Агранова // Colta.ru. 13.12.2019.
Мусатов В. В. 2001. О фольклорном подтексте сталинской темы в воронежских стихах Мандельштама // Смерть и бессмертие поэта / Сост. М. З. Воробьева и др. М.: РГГУ. С. 155–161.
Панова Л. Г. 2003. «Мир», «пространство», «время» в поэзии Осипа Мандельштама. М.: Языки славянской культуры.
Панова Л. Г. 2014. «Живая поэзия слова-предмета»: о мандельштамовском инварианте «de rerum natura» // Wiener Slawistischer Almanach. № 74. S. 147–183.
Пастернак Е. В., Пастернак Е. Б. 1990. Координаты лирического пространства // Литературное обозрение. № 2. С. 44–51.
Ронен О. 2002. О «русском голосе» Осипа Мандельштама // Он же. Поэтика Осипа Мандельштама. СПб.: Гиперион. С. 63–64.
Семинар 2020 — Веб-семинар «Сильные тексты» с обсуждением «Мы живем, под собою не чуя страны…» Осипа Мандельштама. 19.05.2020 (https://polit.ru/article/2020/05/13/mandelshtam/).
Сурат И. З. 2017. «Я говорю за всех…»: К истории антисталинской инвективы Осипа Мандельштама // Знамя. № 11. С. 199–206.
Тоддес Е. А. 2019. Антисталинское стихотворение Мандельштама (к 60-летию текста) // Он же. Избранные труды. М.: Новое литературное обозрение. С. 413–430.
Успенский Б. А. 1994. Анатомия метафоры у Мандельштама // Новое литературное обозрение. № 7. С. 140–162.
Успенский П., Файнберг В. 2020. К русской речи: Идиоматика и семантика поэтического языка О. Мандельштама. М.: Новое литературное обозрение.
Чуковский К. И. 2011. Смутные воспоминания об Иннокентии Анненском // Иннокентий Анненский глазами современников / Сост. Л. Г. Кихней и др. СПб.: Росток. С. 311–314.
Cavanagh C. 2009. The Death of the Book à La Russe: The Acmeists under Stalin // Cavanagh Clare. Lyric Poetry and Modern Politics: Russia, Poland, and the West. New Haven: Yale University Press. P. 109–119.
Chénier A. 1889. Ïambes // Chénier André. Œuvres poétiques / Texte établi par Louis Moland. Garnier. P. 287–304 (https://fr.wikisource.org/wiki/Œuvres_poétiques_de_Chénier/Moland,_1889/Ïambes).
Dutli R. 1985. Ossip Mandelstam: «Als riefe man mich bei meinem Namen»: Dialog mit Frankreich: Ein Essay über Dichtung und Kultur. Zürich: Ammann.
Loseff L 1984. On the Beneficence of Censorship. Aesopian Language in Modern Russian Literature. München: Verlag Otto Sanger.
Napolitano P. 2017. Osip Mandel’štam: i Quaderni di Mosca. Firenze: Firenze University Press.
4. Скрещенья рук, ног, тропов и других поэтических приемов в «Зимней ночи» Пастернака[86]
I Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
II Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
III Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
IV На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
V И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
VI И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
VII На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
VIII Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
«Зимняя ночь» (далее ЗН), пятнадцатое по порядку из двадцати пяти «Стихотворений Юрия Живаго», было написано в 1946 году — почти три четверти века назад. Оно относится к числу поздних шедевров Пастернака и пользуется бесспорным читательским успехом — как в составе романа о его вымышленном авторе, так и в качестве самостоятельного поэтического текста. Литература о нем обширна, однако основательный целостный анализ стихотворения, насколько мне известно, отсутствует[88].
Чем это объясняется, можно только догадываться; не исключено, что неслыханной простотой стихотворения, как бы не требующей изощренного анализа. Действительно, многие эффекты ЗН бросаются в глаза и констатируются исследователями: контраст между свечой и метелью, смелое (по меркам эпохи) и в то же время деликатно окольное изображение секса[89], рефренные повторы строк, настойчивое употребление предлога на… Но ряд других, не менее важных, остаются незамеченными или замечаются порознь, не сводясь в единую структуру, которая охватывала бы текст на всех уровнях, начиная с адекватной формулировки темы и кончая поэзией грамматики, и во всех релевантных контекстах: общепоэтической выразительности, авторских инвариантов, сюжета «Доктора Живаго» (далее ДЖ) в целом. Я попытаюсь сделать несколько напрашивающихся шагов в этом направлении.
Тема. При формулировке темы (а затем и глубинного решения) главный вызов состоит в необходимости сочетать краткость обобщений с учетом смысловых и структурных нюансов — задать неповторимую физиономию данного текста в виде сжатого программного утверждения, своего рода поэтического ДНК.
Для нашего стихотворения это означает отдать должное не только очевидным мотивам любви/судьбы, но и той особой ауре хрупкости, затерянности и все же стойкости человеческого начала (и всего «малого») — невозможности, но и чудесной успешности его противостояния окружающему («большому» — чуть ли не всему мирозданию), а также характерной (для творчества Пастернака вообще и ДЖ в особенности) лирической субъективности и одновременно эпической надличности взгляда на вещи. Надо отразить общепастернаковское ощущение загадочной иррациональности некого всемирного ветра, раздувающего гибкую оболочку бытия[90], — в его парадоксальном сочетании с поздней установкой поэта на ясность и простоту. И, не в последнюю очередь, учесть христологическую мифопоэтику романа, явно существенную для ЗН.
Центральный образ ЗН — это, конечно, свеча[91], и возникает вопрос, не включить ли ее в формулировку темы. Полагаю, что выбор свечи логичнее отнести к последующим стадиям разработки темы. Свеча — естественное, особенно у Пастернака, выразительное воплощение сразу целого кластера тем: человеческого начала (по смежности), духовности (в силу религиозных коннотаций), страсти (горение), хрупкости (оплывание, колебание пламени) и недолговечности (неизбежное прогорание). Важнейшим аспектом ключевой роли свечи в ЗН является, конечно, ее принадлежность к дому в его со- и противопоставлении внешнему миру — противопоставлении, обычно у Пастернака носящем характер безоговорочно благотворного контакта, а здесь окрашенном в достаточно безнадежные зимние тона. На более конкретных ступенях развертывания темы найдет себе место еще и способность свечи (в качестве «готового предмета»)