Как гомосексуализм «перестал» болезнью быть
В последнее время в беседах со специалистами снова и снова приходится слышать утверждение о том, что гомосексуализм не может считаться патологией, потому что его больше нет в МКБ (Международной Классификации Болезней). В связи с этим я решил рассказать немного о том, как именно и при каких обстоятельствах произошло исключение этого диагноза из психиатрических классификаций. Это не новый текст — это немного переработанный фрагмент одного их материалов, в свое время подготовленных в АЦ «Семейная политика. РФ» при моем участии. Но менее интересной и важной рассказанная здесь история с годами не делается.
После того, как Вы прочтете эту историю, Вы, возможно, новым взглядом увидите некоторые другие события. Например, ситуацию, в которой педофилия внезапно оказалась еще одной «сексуальной ориентацией» в классификации DSM[1], а потом, после поднятого общественностью шума, это было признано «ошибкой[2]» (а может — просто несвоевременным шагом?). В любом случае, подобная информация помогает несколько более трезво смотреть на мир и те его области, которые нам старательно преподносят в … м… радужном свете.
Противники запрещения пропаганды гомосексуализма указывают, что гомосексуализм — не патология, а нормальное явление, поэтому, например, нет необходимости ограничивать его пропаганду детям.
Утверждение о том, что гомосексуализм не признается сегодня болезнью, формально является вполне верным. Действительно, в действующих редакциях двух наиболее часто используемых в психиатрии диагностических классификаторов, имеющих международное значение, — DSM (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders) и ICD (The International Statistical Classification of Diseases and Related Health Problems — в России упоминается обычно как МКБ), отсутствует такая сексуальная девиация как гомосексуальность.
Воздержимся здесь от обсуждения вопроса о том, является ли на самом деле гомосексуализм патологией, и о том, насколько позиция, зафиксированная в указанных международных справочниках, является правильной и обоснованной с научной точки зрения. Вместо этого приведем некоторые факты, указывающие на то, что этот вопрос далеко не столь однозначен, как того хотелось бы некоторым борцам за «права» т. н. «сексуальных меньшинств».
На протяжении долгого времени гомосексуализм устойчиво рассматривался медицинским сообществом как психическое заболевание. В качестве психиатрического диагноза он фигурировал и в международных медицинских справочниках, в частности, в первом издании DSM (DSM-I, 1952), который публиковала Американская психиатрическая ассоциация, и во всех изданиях ICD до девятого (ICD-9, 1975) включительно (этот справочник после 1948 года готовила и выпускала Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ). Изменение такого отношения восходит к 1973 году, когда Американская психиатрическая ассоциация приняла решение об исключении диагноза «гомосексуализм» из нового издания второй редакции DSM (DSM-II 1974 г. издания). В 1992 году, следуя начатому Американской психиатрической ассоциацией тренду, ВОЗ, не проводя по этому вопросу широких дискуссий, также исключила диагноз «гомосексуализм» из десятой редакции ICD (ICD-10).
Таким образом, решение Американской психиатрической ассоциации, принятое в 1973 г., занимает особое место в истории вопроса о психиатрическом статусе гомосексуализма, став своего рода «поворотной точкой».
Однако, это решение, столь важное, к сожалению, отнюдь не носило строгого научного характера. Оно было принято, во многом, по политическим мотивам и под давлением различных гомосексуальных групп.
Гомосексуальные группы в США с 50-х гг. XX века начали вести планомерную работу, включающую публичную активность, и направленную на признание гомосексуализма обществом и расширение прав и возможностей гомосексуалистов. В рамках этого движения в США был создан целый ряд публичных групп и организаций. На первом этапе этого движения — в 50-60-е гг. — его называли «гомофильским движением». Одной из первых американских «гомофильских» организаций, объединяющих гомосексуалистов, была организация Mattachine Society, созданная левым гомосексуальным активистом Гарри Хэем в Лос-Анджелесе. Возникнув сперва как тайное общество, устроенное по организационному образцу коммунистических структур, оно впоследствии начало действовать публично. Среди гомосексуалистов, входивших в эту организацию, было, в частности, некоторое количество преподавателей Калифорнийского Университета в Лос-Анджелесе (UCLA)[3].
Лидеры Mattachine Society, в частности, стремились привлечь на свою сторону влиятельных в обществе людей и серьезных специалистов, не являющихся гомосексуалистами, которые могли бы обеспечить им необходимую поддержку. Таким специалистом стала психолог, преподаватель UCLA, Эвелин Хукер (Evelyn Hooker). Эвелин Хукер, державшаяся крайне левых политических взглядов, имела целый ряд друзей-гомосексуалистов[4], которые и познакомили ее с Mattachine Society. Организация предложила Эвелин Хукер и ее другу, писателю-гомосексуалисту Кристоферу Ишервуду, войти в правление Mattachine Society. Хотя они и отказались от этого предложения, но обещали поддержку организации и ее целям[5].
По предложению своих гомосексуальных друзей, Эвелин Хукер решила провести научное исследование с целью подтвердить, что между гомосексуалистами и гетеросексуальными людьми, которые не страдают дополнительными психическими заболеваниями, нет никакой существенной разницы. Важно отметить, что группа испытуемых для этого исследования (30 человек) была набрана с помощью гомосексуальных активистов из Mattachine Society. Результаты исследования были опубликованы Эвелин Хукер в 1957 г.[6]. В результате проведенной над выборкой испытуемых работы, Эвелин Хукер пришла к выводу, что «гомосексуалисты не имеют обязательно присущей им ненормальности, и не существует разницы между патологиями гомосексуальных и гетеросексуальных людей»[7]. Именно это исследование стало основной базой для последующих утверждений о том, что гомосексуальность нормальна — оно остается такой базой, во многом, до настоящего времени[8].
Однако, исследование Эвелин Хукер страдало серьезными методологическими недостатками. К примеру, она сознательно подбирала испытуемых среди гомосексуальных активистов и их друзей, знавших о цели исследования. Исключение из выборки всех, кто проходил лечение от какой-либо дополнительной психической патологии, не позволило оценить весьма значимый фактор — частоту психических отклонений и гомо-, и гетеросексуальных испытуемых. По ходу эксперимента Хукер изменяла нормы для проводимых тестов, уходя от общепринятых для таких тестов стандартов, исключала из рассмотрения данные, не отвечавшие ее исходным гипотезам, и меняла заранее разработанные исследовательские процедуры, если они приводили к результатам, которые ее не устраивали[9]. Таким образом, проведенное исследование было недостаточно надежным и не давало оснований для далеко идущих выводов. Тем не менее, именно это исследование затем, фактически, легло в основу принятого решения о «нормальности» гомосексуальности.
Через восемь лет после публикации своего исследования Эвелин Хукер возглавила рабочую группу по гомосексуализму в Национальном институте психического здоровья. Среди членов группы был также ее коллега по преподавательской работе, психиатр Джадд Мэрмор (Judd Marmor), также сторонник левых политических взглядов, которого общение с нею убедило в том, что гомосексуализм — не патология. В 1969 году рабочая группа выпустила доклад, практически лишенный доказательной базы, в котором заявлялось, что гомосексуальность сама по себе нормальна и не является проблемой. Мэрмор, между тем, вскоре стал вице-президентом Американской Психиатрической Ассоциации[10].
Президентом Ассоциации к моменту принятия решения о «нормализации» гомосексуализма был избран, хотя еще и не вступил в должность, доктор Джон П. Шпигель, также сыгравший важную роль в принятии решения о депатологизации гомосексуальности. Его внучка Аликс впоследствии вспоминала, что долгое время в их семье считали, что он отважно продвигал это решение, будучи сторонником прав человека. Однако затем эта семейная легенда умерла:
«[Это случилось], после того, как семья поехала на отдых на Багамы, чтобы отпраздновать 70-летие моего деда. Я хорошо это помню. Я также помню, как мой дедушка вышел из своего бунгало на побережье в сопровождении хорошо сложенного маленького мужчины, мужчины, которого мой дед позже, во время обеда, представил шокированной семье как своего любовника Дэвида. Дэвид был первым из большого числа очень молодых людей, с которыми встречался мой дед после смерти моей бабушки. Оказалось, что на протяжении всей жизни у моего деда были гомосексуальные любовники, и он даже говорил своей будущей жене за две недели до свадьбы о том, что он гомосексуалист. И так, в 1981 г. история, которую моя семья рассказывала об [изменении] определения [гомосексуализма] в DSM, драматически изменилась…»[11].
К тому моменту внутри Американской психиатрической ассоциации были и другие психиатры-гомосексуалисты[12], присутствие которых, несомненно, серьезно повлияло на принятое в 1973 г. решение.