– Ну, проходите, раз пожаловали. И что вам от меня нужно?
В нос оперативникам ударил затхлый запах. Видимо, хозяин не утруждал себя уборкой. С потолка свисали клочья паутины, куски побелки летели им на головы. В доме, состоявшем из трех комнат и кухни, было тихо, и эта тишина пугала. Костя и Павел устремились на кухню, Леонид и Петя принялись прочесывать комнаты. Василий остался в коридоре. То, что увидели Скворцов и Киселев, заставило их похолодеть. За большим обшарпанным кухонным столом сидел молодой мужчина в офицерской форме с погонами капитана, а возле него стоял таз, доверху наполненный кровью. «Не успели», – мелькнула мысль в голове у Кости, и он почувствовал жгучую ненависть к этому светловолосому красивому офицеру с широченным плечами и кинулся на него:
– Ах ты сволочь…
Тот удивленно посмотрел на Скворцова:
– В чем дело, гражданин?
– Руки за голову! – закричал Костя. Ковальчук не пошевелился:
– Это с чего бы вдруг? В чем вы меня обвиняете?
Павел выглядел более хладнокровным.
– Где тело? – поинтересовался он. Зотов и Ковальчук переглянулись. На их лицах было написано самое настоящее изумление.
– Какое тело, начальник? – проговорил Михаил. – Вы что, нас в убийстве обвиняете?
– Тебе не отвертеться, Миша, – тихо произнес Василий. – Свидетель – это я. И я видел, как Ковальчук привез к тебе человека в мешке. Значит, вы уже убили его и сцедили кровь. Зачем она вам, эта кровь, Миша?
Подельники, казалось, застыли в недоумении. Первым пришел в себя капитан и начал оглушительно хохотать.
– Ладно, отдадим мы вам тело, – выговаривал он сквозь слезы, – и вину свою признаем чистосердечно. И отпираться нам бессмысленно, потому что ваши хваленые эксперты докажут, что его прикончили мы. А тело сейчас в кладовке, в старой ванне. Пойдемте покажу.
Полицейские переглянулись. Никогда еще в их практике никто так не признавался в совершении преступления. Продолжая хохотать, Ковальчук встал и позвал их за собой. Они молча пошли за ним. Офицер распахнул плотно прижатую дверь, почти слившуюся со стеной, и в небольшой необорудованной комнате они увидели ванну. На дне ванны лежала огромная свинья.
– Вот тело, – продолжал иронизировать капитан. – Вызывайте своего эксперта. Все, как на духу, выложу. Ну, хозяйство у нас подсобное при части, свиней держим. Сейчас не советское время, и если я решил забрать одного поросенка, это не преступление. Впрочем, командир мне разрешил, можете у него спросить. У нас каждый офицер периодически свининкой лакомится. Выбрал я себе кабанчика и подумал: всего не одолеть даже моей большой и дружной семье. И вспомнил я о приятеле, который почти впроголодь живет. Ну, кое-что ему пообещал, если поможет забить свинью. Я житель городской и к этому делу непривычный. А друган мой не отказал, с честью справился, за что и получит гонорар. – Он усмехнулся: – Ну, как, показания устраивают или нужно будет на бумаге написать и расписаться?
Лица оперативников вытянулись. Никогда еще они не оказывались в таком дурацком положении. Зотов смотрел на них и улыбался:
– И незачем было так врываться, начальник. А тебе, Василий, стыдно людей в плохом подозревать, – повернулся он к участковому. – Я всегда к тебе как к человеку относился. И если бы ты зашел ко мне по-дружески и поинтересовался, что такое притащил мой приятель в мешке, тебе бы я все показал и даже за стол с нами посадил. Между прочим, я честную жизнь начинаю, а потому и друзей хороших завел, вот, пожалуйста, не какой-нибудь бандит с большой дороги, а офицер.
– Самогон вместе гоните? – бросил Сидельников. Зотов ощетинился:
– А хотя бы и гоним? Тебе какое дело? Впрочем, Ковальчук тут ни при чем, ему за его службу хорошие деньги платят. А мне куда прикажешь податься? Да я бы подался куда угодно, хоть сторожем, да у нас в селе и сторожить-то нечего.
– Я тебе могу в одну минуту выложить несколько плюсов сельской жизни, – сказал Василий. – И доказать, что здесь лучше, чем в городе.
– А вот давай докажи, – оживился Михаил.
– И докажу, – распалился капитан. – Здесь люди меньше болеют, согласись. А почему? Эпидемии распространяются в местах большого скопления людей. А это в первую очередь город. Общественный транспорт, рынки-магазины, концерты, поликлиники… В селе человек живет довольно изолированно, поэтому риск заболевания во время эпидемий минимален. Плюс? Плюс. На селе ты сам себе хозяин. Мусор убираешь сам, вплоть до окурка, отопление регулируешь сам – до градуса, нет гастарбайтеров и ЖКХ. Жаловаться не на кого – только на себя. Дома здесь не разваливаются по непонятным причинам, сосульки никого не убивают, поскольку сам строишь, сам следишь за этим делом. Ты возразишь мне: мол, твой дом ветхий. Так сам и заботься о нем. Вот еще один плюс. Жилплощадь строишь, какую хочешь. За гараж не платишь. У меня участок – все время что-то подстраиваю, не спрашивая ни у кого разрешения. Уже третий плюс. Подсобное хозяйство – с замечательными ягодами и фруктами. Можешь разводить и нечто не очень обременительное: коз, кроликов, кур. Четвертый плюс. Свежий воздух, чистая вода. Этих составляющих нашей жизни в городе просто нет. Пятый плюс. Дары природы: грибы, ягоды, лечебные травки, рыбка и даже кабанчик с лосем для любителей в лесу – шестой плюс. Дети ограничены от влияния нарко-, пиво-, драконаправленной толпы городских дворов. Седьмой плюс. Итак, дорогой, семь плюсов только за одну минуту.
– Ищь ты какой прыткий, – отозвался Михаил. – Только что тебе плюс, мне минус. Ну, насчет болезней я соглашусь, а вот насчет всего остального… Думаешь, не вижу состояние своего дома и участка? А деньги я на ремонт где возьму? Ты, может быть, дашь? Вы все добрые, пока у вас сто рублей не попросишь. Участок запущенный? Я в два счета могу его в порядок привести, а вот чтобы за грядками ухаживать – тоже деньги нужны. Думаешь, самогон много прибыли дает? Да у нас на этой трассе половина нашего села стоит. Конкуренты. Только никто никого с пути не скидывает, потому что все понимают: есть что-то нужно. Мне еще, можно сказать, повезло, что семьи не имею. Как я бы ее прокормил? Правда, насчет леса ты прав: иногда дает он корм. Да на этом корме не потолстеешь.
– Любой думающий мужик с руками и ногами всегда найдет работу, – вмешался Петя. – Не нравится в селе – в город поезжай.
– В городе без денег совсем делать нечего, – парировал Зотов. – Даже доехать до него тоже денег стоит. Допустим, мне повезет, и я в первый же день какую-нибудь работенку подыщу. А жить где? На автобусе в Приреченск не наездишься. Допустим, и квартирку найду, и чем мне за нее заплатить? Или, может быть, вы хозяев каких знаете, которые мне на слово поверят и квартплату возьмут после первой моей получки?
– Когда человек чего-нибудь хочет, то всегда находит выход, – ответил Скворцов.
– Это все красивые слова, – откликнулся Зотов. Василий подошел к нему:
– В принципе, Мишка, я не возражаю, чтобы ты в селе остался. Любишь ты, видно, сельскую жизнь, хотя и сам себе в этом не признаешься. Но если я узнаю, что ты тут безобразничаешь – держись. И к тебе у меня много вопросов, – он угрожающе посмотрел на капитана. – Узнаю, что солдат обижаешь, – держись.
Капитан скривился:
– Да кто их трогает? Все сейчас больно нежные пошли, уже сказать ничего нельзя. Да со мной в училище строже обращались, чем я сейчас с ними. А про битье – это все наговоры. Я и пальцем никого не тронул. – Он вдруг ехидно улыбнулся. – Вы бы не офицеров, которые завидуют молодому перспективному коллеге, слушали, типа нашего зама по воспитательной работе, а с солдатиками переговорили.
Сидельников заскрипел зубами. Да, такого голыми руками не возьмешь, только если подкараулить в тот момент, когда он этого не ожидает…
– В общем, я все сказал, – процедил участковый. – Смотри у меня. Ты умный, но есть еще умнее. И если я захочу тебя посадить, тебе никто не поможет, разве только честная жизнь.
– А она у меня самая что ни на есть честная, – рассмеялся Ковальчук. – Верой и правдой служу любимой Родине. Как и ты, впрочем.
Сидельникову стало не по себе от такого сравнения, однако, к сожалению, пока предъявлять Ковальчуку было нечего. Павел сделал знак, и полицейские покинули дом. Когда они подошли к машине, Прохоров начал смеяться:
– Ну, ребята, чего в жизни не бывает! Это ж надо – так опростоволоситься! Теперь эти двое станут пересказывать другим сегодняшнее происшествие как анекдот.
– Пусть мы попали в дурацкую ситуацию, – ответил Костя, – однако никто не пострадал, кроме свиньи. Ее смерть мы как-нибудь переживем.
– Это радует, – кивнул Леонид. Оперативники сели в машину, и Виктор включил зажигание.
– Где же преступники? – осведомился он. Петя усмехнулся:
– Вы решили не наказывать их строго. Правда, от их рук погибла свинья в расцвете лет, однако мы учли смягчающие обстоятельства.
– Так вы приехали сюда из-за свиньи? – оторопел Виктор.
– Получается, так.
– Не самый худший вариант, – шофер выруливал на асфальтированную дорогу. – Вы же ожидали самого страшного – убийства от кровопийцы.
– Как ты его назвал? – поинтересовался Костя.
– Кровопийца, – повторил Виктор.
– А ведь верно, кровопийца, – согласился Леонид. – И где он сейчас? Что замышляет? Кстати, вы говорили о двух подозреваемых. А кто второй?
– Второй – прапорщик этой же части Александр Зацепин, – ответил майор. – Сидельников, как я понял, берет его под контроль. Будет держать нас в курсе.
– Думаете, он и есть наш подозреваемый? – спросил Леонид. Киселев пожал плечами:
– Все возможно.
В кармане у Скворцова зазвонил телефон.
– Катюха беспокоится, – пояснил он. – Она сегодня помогает своей матери Полинку на дачу перевозить. Я после работы тоже туда рвану, если других дел не будет. Надеюсь, наш кровопийца сегодня на охоту не выйдет.
– Мне бы твою уверенность, – бросил Павел. – Впрочем, можешь ехать на дачу хоть сейчас. Я сам доложу обо всем Кравченко.