– При чем тут твоя супруга? – удивился капитан, поглядев на Костю.
– Вышеупомянутая дама обратилась к моей Катюхе с просьбой найти брата, – пояснил Костя. – Ее, видите ли, совесть заела. Она согласна выплатить ему причитающиеся за жилплощадь деньги и лечить от алкогольной зависимости.
Капитан наморщил лоб:
– Поздно ее совесть заела. А что, сестренка рассталась со своим сожителем?
– Не знаю, во всяком случае, два дня назад они еще были вместе, – ответил Павел.
– Значит, сожитель согласился на ее требования? – удивился Василий.
– Подробности нам неизвестны, – вставил Костя. – Однако моей Катюхе это показалось странным. Так что сестренка с сожителем стали первыми подозреваемыми.
– Он, часом, не военный? – поинтересовался участковый.
– И это нам неведомо, – откликнулся Скворцов. – Но теперь мы обязаны все проверить, поэтому задерживать тебя, Вася, не станем.
– По моим соображениям и исходя из показаний Ильича, который слышал шум мотора, – начал Сидельников, – этого Георгия привезли на машине. Коля Петров добавил: убийца был огромного роста, в военной форме.
– Согласись, это уже немало, – бросил Киселев.
– Немало, но работы предстоит много, – развел руками капитан.
– Не повторяйся, мы это сами знаем, – заметил Костя и встал со стула. – Ну, Паша, нам пора. Петя должен пригласить к нам эту Светлану Иконникову. Возможно, она уже дожидается нас в отделе.
– У меня к ней никакой симпатии почему-то, – бросил Василий.
– И у нас тоже, хотя мы ее еще не видели.
Мужчины пожали друг другу руки, и оперативники из Приреченска сели в служебный «уазик». Солнце пригревало довольно сильно, и от земли поднимался пар.
– Лето в разгаре, – промолвил Павел. – А у нас, как всегда, горячая страда.
– Не привыкать, – откликнулся приятель.
Глава 4
Светлана Иконникова действительно дожидалась их в отделе. Ее глаза покраснели и опухли от слез, губы дрожали. Она выглядела несчастной, жалкой и до ужаса одинокой и порядочной, однако полицейские давно не верили первому впечатлению. Как бы то ни было, эта женщина, пусть даже невольно, хотя следствие покажет, стала причиной гибели своего брата.
– Мне сейчас сообщили… Я не верю… Ошибки быть не может? – пролепетала она. Киселев поморщился.
– Почему же вы не верите? Вы со своим сожителем выгнали его на улицу, а там бог знает что могло случиться.
Она комкала в руках носовой платок:
– Но я не выгоняла его без копейки. Мы дали Жорику неплохую сумму денег, которую он пропил.
– А что еще сделал бы с ними алкоголик? – поинтересовался Костя. – Пожертвовал бы на строительство храма?
Светлана закивала:
– Да, конечно, я тысячу раз виновата.
– Значит, процедуры опознания еще не было, – задумчиво проговорил Киселев. – Петя, проводи гражданочку в морг, пусть ей покажут тело.
Иконникова затряслась:
– Я не выдержу… Я просила мужа поехать со мной, но его не отпустили со службы.
Оперативники напряглись:
– Он военный?
Женщина опустила голову:
– Да.
Костя и Павел переглянулись:
– Мы настоятельно просим вас поскорее покончить с процедурой опознания.
Женщина вдруг обреченно вздохнула:
– Хорошо.
Киселев набрал телефон судмедэксперта:
– Михалыч, тут к нам пришла предположительно сестра пострадавшего. К процедуре опознания все готово?
– Обижаешь, начальник, – хмыкнул доктор. – Пусть ее проводят ко мне.
– Тебе не придется долго ждать. – Майор встал со стула. – Я прошу вас следовать за мной.
Светлана нехотя поднялась, и они вышли из кабинета. В коридоре Иконникова увидела Зорину:
– Вы не пойдете со мной на опознание? – робко спросила она.
– Зачем? – поинтересовалась Катя.
– Мне так будет легче, – призналась женщина. – Мне еще никогда не приходилось участвовать в этом… Ну прошу вас, не оставляйте меня в трудную минуту…
– Хорошо. – Журналистка взяла ее за локоть. – Я понимаю, как вам тяжело. Но это необходимо, поймите.
– Я все понимаю…
Она шла, спотыкаясь. Катя боялась, что Иконникова упадет. Когда они оказались в коридоре морга, Михалыч выкатил коляску, на которой лежало тело, накрытое белой простыней.
– Готовы? – Заболотный посмотрел на Светлану и отдернул простыню. Женщина качнулась:
– Это мой брат.
Ее лицо было белее мела.
– Вы сможете самостоятельно дойти до кабинета? – спросил врач.
Женщина кивнула:
– Да.
Зорина снова взяла ее за локоть. В кабинете Киселева журналистка помогла ей сесть на стул.
– Итак, ваш брат мертв, – констатировал Павел. – И что вы об этом думаете?
Она подняла на него усталые глаза:
– Что я об этом думаю? Но почему вы спрашиваете? Екатерина может подтвердить: я искала Жорика, чтобы помочь, но не нашла.
– А ваш сожитель? Вы расписались?
Ее тонкие брови взметнулись вверх:
– Почему вас это интересует? Какое это имеет отношение к убийству?
– Отвечайте, – шепнула ей Зорина, примостившаяся рядом.
– Мы распишемся, когда я пропишу его в квартире, – пояснила Иконникова.
– А теперь самый главный вопрос. – Майор устроился поудобнее. – Где вы со своим мужем были вчера вечером, в период от девяти до одиннадцати?
Она отшатнулась:
– То есть вы подозреваете нас?
Он пожал плечами:
– Этот вопрос вам позже задаст следователь.
– Мы были дома, – ответила женщина и вдруг подалась вперед: – Постойте, вы что, подозреваете даже меня? – Иконникова перевела гневный взгляд на журналистку. – Но ведь я сама просила жену вашего сотрудника отыскать брата.
– Из этого не следует, что вы его не убивали, – проронил Киселев. – Вы и ваш муж. Мотивом для убийства могла послужить ваша квартира.
Светлана затряслась:
– Я больше не скажу ни слова без адвоката. У меня есть такое право.
– У вас есть такое право, но я буду вынужден сообщить, на какие вопросы вы отказались отвечать, – произнес майор.
Женщина молчала. Катя встала и подошла к оперативникам:
– Пожалуйста, ребята, оставьте меня одну с ней, – попросила она. Павел и Костя не возражали:
– Да без проблем.
Когда мужчины вышли, Зорина придвинула к Иконниковой стул:
– Послушайте, вам хотят помочь. И вы должны сказать правду, чтобы мы действительно сумели это сделать.
Женщина подняла на нее бесцветные глаза:
– И это говорите вы? Вы, которую я просила найти брата?
Журналистка вздохнула:
– Вашу просьбу не примет во внимание ни один суд. Даже талантливому адвокату будет трудно строить на ней свою защиту. Ну посудите сами, до этого вы выгнали брата на улицу, потому что устали от его пьянок и дебошей. И вдруг воспылали желанием найти его, чтобы вылечить и помогать материально. Не слишком ли поздно проснулась совесть? Да любой судья заинтересуется, почему она вообще проснулась. Не потому ли, что вам было необходимо, чтобы вашего Жорика нашли мертвым? Тогда вы становитесь полновластной хозяйкой квартиры и можете прописывать хоть десять сожителей. А если ваш гражданский муж вдруг решит: пора продавать квартиру, чтобы помочь своим детям, никто не станет протестовать.
Светлана часто заморгала:
– Неужели так можно подумать?
Катя кивнула:
– Не только можно, но, уверяю вас, именно так и подумают. Поэтому настоятельно советую вам говорить правду. Здесь никто не собирается вас наказывать за то, чего вы не делали.
– Я была дома, – выдавила Иконникова.
– И это могут подтвердить?
Она замотала головой:
– Нет.
– А ваш гражданский муж? – поинтересовалась журналистка. – Кстати, как его имя и фамилия? А то мы все время говорим о нем и не знаем, как его зовут.
– Дима, Дмитрий Слепченко, пришел поздно, – выдавила Светлана. – Однако он всегда приходит поздно, ведь Дима военный человек.
– Насколько поздно Дима пришел?
– Около часу ночи. – Женщина испуганно посмотрела на нее. – И что с того? Это еще ничего не значит.
– Не значит, – согласилась Катя. – Если бы не один интересный факт. Вашего брата, привязанного за ноги к березе на кладбище, зарезал человек в военной форме.
Женщина захрустела пальцами:
– Это простое совпадение…
– Любой судья может усмотреть здесь заговор против вашего брата, – пояснила Зорина. Иконникова минуту помолчала, а потом умоляюще взглянула на журналистку:
– Я должна вам кое-что рассказать. Возможно, это будет звучать абсурдно, но вы должны мне верить. Дело в том, что меня тоже пытались убить, и не один раз.
Катя уставилась на нее:
– Вас пытались убить?
– Да, как ни нелепо это звучит, – отозвалась Светлана. – Первый раз меня чуть не сбила машина. Знаете, неподалеку от моего подъезда есть тупиковый переулок. Обычно жители дома ставят там свои машины. В тот день я возвращалась домой, когда стемнело. Я уже рассказывала вам про подработки… Одна машина стояла с зажженными фарами. В этом нет ничего необычного, но почему-то это обстоятельство показалось мне подозрительным. Наверное, именно это чувство опасности и спасло мне жизнь. Я уже сошла с тротуара, как вдруг автомобиль заревел и на огромной скорости понесся на меня. Я никогда не была спортивной, однако тогда, наверное, поставила рекорд по прыжкам в длину. Какая-то сила толкнула меня обратно на тротуар, и машина меня не задела. В другой момент я обязательно бы подумала: водитель пьян, но автомобиль развернулся и заехал на тротуар. Я на мгновение замерла, а потом бросилась в сквер. Водитель не решился рвануть за мной. Впрочем, он бы и не проехал между деревьями, где укрылась я.
– А второй раз? – спросила Зорина.
– Вот уже много лет я возвращаюсь с работы через сквер, – продолжила женщина. – Так значительно быстрее. Наш район довольно тихий, в нем никогда не было никаких происшествий. В тот день во мне снова заговорило чувство опасности, как будто предупреждая. Я оглянулась, увидела в темноте силуэт мужчины в спортивном костюме и прибавила шаг. Мой преследователь тоже прибавил шаг, а когда я побежала, он помчался следом. Мне снова повезло: я наткнулась на соседа, который выгуливал огромную собаку. В противном случае я не представляю, чем бы все закончилось. В сквере есть весьма пустынные уголки.