[68].
Вот что происходит, когда стресс накладывается на привязанность: чувство «я потерялась», которое заставляет нас стремиться стабилизировать связь с объектом привязанности и добиться ощущения «я дома». Психотерапевт Сью Джонсон называет это «утешительный секс»: секс, чтобы получить доказательство того, что вы любимы[69].
Будучи в отношениях с мужчиной, который верен, добр и внимателен, Изабель уже не так остро переживает состояние «я заблудилась» — и это хорошо! — но вследствие этого и желание ее не проявляется так ярко. Что уже не так хорошо.
Что же делать? Изабель должна научиться развивать сценарий отношений.
Мы не встречаем ни одной сцены сексуальных отношений между Джейн Эйр и мистером Рочестером, но думаю, что описание могло бы быть примерно таким же, как в современных романах, где встреча вагины и пениса метафорически представлена как «стремление партнеров достичь единства». Как будто пенис Эдварда Рочестера — это ключ к вагине Джейн Эйр, открывающий и путь к ее сердцу. Сейчас писатели то и дело используют подобные образы.
Я читаю любовные романы. Мне часто приходится работать с проблемами сексуального насилия, поэтому в моей жизни просто необходимы истории, в которых герои «жили долго и счастливо», и любовные романы — как раз то место, где я могу их найти. Этот жанр пишется преимущественно женщинами, преимущественно для женщин и преимущественно о женском сексуальном удовлетворении и роли в отношениях. Поэтому многие любовные романы XXI века совсем не похожи на «Джейн Эйр» или «Гордость и предубеждение». Герои занимаются сексом. Иногда довольно много. В некоторых книгах секса так много, что это уже почти «порно для благородных дам». Но в лучших романах герои не занимаются сексом лишь для развлечения: секс помогает развить сюжет, дает героям возможность пережить и преодолеть всевозможные препятствия, а также выразить свою привязанность друг к другу.
Приведу лишь один пример: героиня романа Лауры Кинсейл «Цветы из бури»{11} хочет уйти от главного героя и вернуться к отцу, но, уезжая, она «чувствует все большее напряжение» (стресс от расставания), «пока не решает повернуть обратно» и воссоединиться с героем (стремление к близости). Пара воссоединяется с помощью, хм, страстных объятий[70]. Романтические книжки часто рассказывают о том, как герои переживают стресс от привязанности, как движутся от «я заблудилась» к «я дома» и как секс играет важнейшую роль в развитии привязанности.
Я обсуждала идею о том, как секс способствует развитию сюжета, со многими приятельницами, и всякий раз мои собеседницы удивленно раскрывали глаза: «А потом свадьба — и все, конец истории. Счастливый конец, дальше никакого сюжета нет. Ох». Ну да. Решение очевидно: надо придумать продолжение сюжета!
И тут вы начинаете думать: «Ох ты черт, получается, что секс бывает ярким и возбуждающим, только когда отношения в самом начале или когда они патологически не складываются». Но у меня для вас есть хорошая новость, плохая новость, а потом еще хорошая.
Первая хорошая новость заключается в том, что вы можете хотеть секса, но не испытывать от него особого удовольствия: помните, удовольствие не всегда то же самое, что и стремление. Это «утешительный секс», «успокаивающий, но не эротический» — в противоположность «слепому сексу», в котором «есть эротика, но нет чувств»[71]. «Утешительный секс» приносит облегчение, потому что помогает избавиться от страха. Но не путайте подобное облегчение с настоящим удовольствием. Вот представьте: вам срочно нужно в туалет, очень срочно, немедленно, а приходится терпеть и ждать. Когда вам наконец удается облегчиться, вы чувствуете почти физическое удовольствие. Секс, развивающий сюжет в нестабильных отношениях, — это примерно то же самое. Удовольствия от такого секса мало, потому что он сопровождается страхом, вы страдаете от нестабильности отношений — точно так же, как не может быть приятным острое ощущение потребности облегчиться.
Но, добравшись наконец до туалета — или получив секс, вы определенно чувствуете облегчение.
Но ведь все мы хотели бы, чтобы наши отношения, да и секс, имели целью не просто облегчение и снятие напряжения, так? Поэтому если в ваших отношениях нет острого желания секса, то и невелика потеря. А вот и плохая новость: да, большинство из нас испытывает гораздо большую потребность в сексе, когда отношения нестабильны — либо все только начинается, либо рушится, причем неважно, в действительности или только в нашем воображении. Но есть и вторая хорошая новость: многочисленные исследования подтверждают тот факт, что даже в многолетних стабильных отношениях у партнеров может быть отличный секс. Самое главное чувствовать себя «достаточно надежно и безопасно». Я подробно расскажу об этом в главе 7, а пока давайте просто признаем, что все мы по-разному справляемся с привязанностью в отношениях.
Когда Лори рассказала мне, как их короткие каникулы закончились полным фиаско и как потом странно она повела себя после истерики, я спросила:
— Что произошло после того, как вы закончили заниматься сексом?
— Я проспала три часа… и это было не хуже секса. Хорошо бы еще, чтобы мне не нужно было для этого столько плакать.
— Похоже, слезы помогли тебе избавиться от накопившегося стресса, который давил на твой тормоз, и запустили акселератор.
— Да? Хм, то есть получается, чтобы и дальше продолжать заниматься сексом с удовольствием, я должна плакать даже больше, чем сейчас?
— Тебе определенно надо искать возможность освободиться от стресса, особенно если у тебя нет пока возможности поработать с причинами этого стресса. А Джонни для тебя объект привязанности, так? Именно он нужен тебе, когда ты переживаешь стресс, и твое тело ищет возможности проявить восхищение и получить то же от него, да?
— Именно.
— Можно я дам тебе совет?
— Ну конечно!
— Прекратите заниматься сексом. Вообще. Прямо возьмите за правило: никакого секса… скажем, на месяц? Тебе важно демонстрировать восхищение объектом привязанности и получать то же от него, но стресс активизирует твою педаль тормоза, да вдобавок ты еще переживаешь, что обязана заниматься сексом, и все только усугубляется. Так что, пока не найдешь более эффективные стратегии управления стрессом, не позволяйте себе касаться гениталий друг друга.
— Что-то я не поняла: как же я улучшу свою сексуальную жизнь, если прекращу заниматься сексом?
— Ты не прекращаешь, ты меняешь контекст.
— Все равно не понимаю. Мы уезжаем — и тут же начинаем ссориться. Я плачу у Джонни на плече — и все получается.
— Дорогая, я не отвечаю за то, как контекст влияет лично на тебя, — и ты неспособна на это повлиять. Но в основе проблемы лежит стресс, связанный с огромным количеством разных факторов, включая и стресс по поводу того, что из-за стресса ты затормаживаешься. Прими это. Перестань переживать из-за этого. Все это совершенно нормально. Просто ты сейчас находишься в неподходящем контексте, так что его надо изменить — и увидишь, что получится.
Она вздохнула, поехала домой и обсудила все это с Джонни. И они решили попробовать. О том, что у них получилось, мы поговорим в главе 5, а пока скажу только, что один из наиболее действенных способов изменить контекст — преодолеть стресс, связанный с неспособностью заниматься сексом, который возникает, когда вам кажется, что вы обязаны заниматься сексом при любых условиях.
Наш «тип привязанности» — к кому мы привязываемся во взрослом возрасте и как это проявляем — зависит от того, что мы пережили в детстве. Не углубляясь в детали, можно охарактеризовать два типа привязанности: основанный на уверенности или на неуверенности. Как мы помним, жизнь новорожденного в буквальном смысле зависит от поведения взрослых, которые за ним ухаживают, поэтому младенцу сложно было бы эффективно преодолеть стресс, если бы эти взрослые его покинули. Когда в младенчестве мы уверены, что взрослые (чаще всего наши родители) будут в нашем распоряжении всегда, когда нам это потребуется, у нас формируется тип привязанности, основанный на уверенности. Мы плачем — они тут же приходят. Мы поворачиваемся — они уже здесь. Взрослые не находятся рядом вообще всегда, но все же чаще всего они рядом, и у нас формируется уверенность. В таких условиях мозг привыкает, что взрослый вернется, даже если сейчас его нет: мы уверены, что не окажемся покинутыми навсегда.
Те, кто в детстве сформировал привязанность к родителям или другим взрослым на основе уверенности, с большей вероятностью и во взрослом возрасте в романтических отношениях сформируют привязанность этого же типа. Те, чья привязанность ко взрослым в младенчестве формировалась на основе неуверенности, во взрослом возрасте с большой вероятностью будут привязываться к партнерам на основе неуверенности.
Если родители испытывают крайне высокий уровень стресса или им приходится воспитывать много детей, если у родителей проблемы с алкоголем или наркотиками или они не умеют справляться с перепадами собственного настроения, они могут и не оказаться поблизости, когда ребенок в них нуждается. Если взрослые, ухаживающие за нами в младенчестве, не очень надежны, наша привязанность формируется на основе неуверенности. Примерно у половины жителей Соединенных Штатов привязанность сформирована на основе уверенности, а у второй половины — на основе неуверенности[72].