— Похоже, они не пытались научить тебя тому, что такое стыд, но усвоила ты именно это, — резюмировала я.
— А когда ты решила перестать скрываться, они набросились на тебя, — добавила Кэрол.
— Неудивительно, что ты не чувствуешь, что можешь полностью доверять своему телу, — заметила я.
Меррит закрыла глаза и покачала головой:
— Я бы ни за что не хотела, чтобы Джулия думала или чувствовала, что с какой-то из частей ее тела что-то не так. Я в ролевые модели пока не гожусь.
И Меррит продолжила работать над изменением отношения к своему телу и учиться ему доверять: позволять себе расслабиться, получить удовольствие, плыть в воде жизни. Я подробно расскажу об этом в главе 8.
Отвращение может работать как социальная эмоция — то есть мы узнаём о том, что считается отвратительным (включая и части собственного тела), следя за реакциями других. К примеру, младенец не станет играть с игрушкой, которую взрослый дает ему с выражением отвращения на лице[99].
Неудивительно, что возникновение чувства брезгливости зависит от контекста: мы с гораздо меньшей вероятностью чувствуем отвращение к эротическим игрушкам, когда возбуждены[100]. В целом женщины в большей степени, чем мужчины, склонны испытывать отвращение, особенно во всем, что касается секса[101], хотя пока не до конца ясно почему[102]. Можно попробовать проследить, как человек узнает об отвращении.
Давайте представим двух девочек-близнецов, разлученных при рождении. Назовем их Джессика и Тереза.
Представим, что сейчас Джессике и Терезе лет пять-шесть и у обеих есть привычка мастурбировать под одеялом во время дневного сна. (Если мысль о том, что маленькая девочка способна мастурбировать, вызывает у вас отвращение, вы только что испытали именно то, о чем я сейчас подробно расскажу!)
И вот однажды, когда Джессика мастурбировала у себя в комнате, входит кто-то из взрослых, кто постоянно находится с ней рядом, и видит, что она запустила свою ручку в трусы. В порыве отвращения взрослый вскрикивает: «Немедленно прекрати!»
В тот же день, но в другом доме Тереза тоже мастурбирует, и к ней тоже входит взрослый и видит ту же картину. И он спокойно говорит:
«Мы сейчас едем к тете, вставай-ка и обувайся».
Мозг Джессики привыкает ассоциировать стыд и подавление (тормоз), проявленные взрослым, с сексуальным возбуждением (газ), которое она ощущала в момент, когда взрослый накричал на нее.
А в мозге Терезы подобной ассоциации не возникает. Но от единственного случая особого следа может и не остаться. И если в будущем не случится подкрепляющих событий, устойчивой связи в мозге Джессики не сформируется.
Предположим, что прошло двадцать лет и в эти годы Джессика и Тереза получали опыт, подкрепляющий возникшие в тот день ассоциации.
Мозг Джессики привык ассоциировать сексуальное возбуждение со стрессом, стыдом, отвращением и чувством вины. Мозг Терезы ассоциирует сексуальное возбуждение с удовольствием, уверенностью, радостью, удовлетворением. У кого из них сексуальная жизнь сложится лучше? Джессика будет испытывать постоянный конфликт между сексуальными ощущениями: они, конечно, приятны… но в то же время и нет. И ей будет непонятно, почему она чувствует себя виноватой и подавленной, почему ей стыдно, почему иногда во время сексуального возбуждения ей даже больно.
Если у девочки чувствительная система торможения, то и единственного инцидента достаточно, чтобы сформировать устойчивую связь с возбуждением. Для многих женщин требуется многократное подкрепление негативной установки, чтобы сформировалось привычное поведение в сексуальном контексте. Подобное многократное подкрепление возможно в культуре, где принято негативное отношение к сексу. Иными словами, подобное происходит все время.
Нередко чувство отвращения закрепляется и не в такой явной форме, но вспомнить вполне конкретный момент, когда мы получили очень четкую и однозначную оценку своих действий, все же можно. Я как-то говорила со своей бабушкой — боевой бабушкой, уроженкой американского Юга, ведущей уроки сексуального воспитания, — так вот, она рассказала об одном таком моменте из своей юности. Она сидела на крыльце дома и обнималась с ухажером, а когда вошла в дом, мать подошла к ней с нескрываемым выражением отвращения на лице и сказала: «Что это ты там делала сейчас? Это же секс!»
И моя бабушка шестидесяти с лишним лет сказала мне: «Мне понадобилось немало времени, чтобы понять, почему после замужества секс вызывал у меня какую-то тревогу, просто до тошноты, — а когда поняла, то секунд десять сильно злилась. А потом мне стало очень грустно за свою мать. Теперь я занимаюсь сексуальным воспитанием в своей церкви, и я так и говорю, громко: „Я люблю секс!“ Я хочу, чтобы все понимали, что это нормально». Обожаю эту женщину.
У всех, кто занимается сексуальным образованием, есть правило:
«Не порти другому аппетит». И так как мы не знаем, что в контексте секса кажется другим «наиболее аппетитным», то стараемся вести себя очень аккуратно, чтобы ничего не испортить. Мы знаем, что отвращение — социальная эмоция, и наши студенты имеют богатый опыт общения с людьми, относящимися к сексу с отвращением.
Поэтому люди, занимающиеся сексуальным образованием, а также психотерапевты, работающие с проблемами сексуального характера, проходят специальное обучение и учатся сдерживать реакции, которые могут быть интерпретированы студентами или пациентами как излишняя стыдливость, осуждение, отвращение: мы стараемся сохранять нейтральную позицию в отношении всего, что нам рассказывают или о чем спрашивают. Нередко используется программа «Оценка отношения к сексу»: она идет несколько дней, в течение которых выполняются разнообразные упражнения, выступают приглашенные спикеры, участники смотрят массу порноматериалов (во всяком случае, мой тренинг был таким), которые на любого нормального человека произвели бы сильное впечатление разнообразием, интенсивностью развития сюжета и творческим подходом. Участники анализируют и обсуждают собственные реакции на увиденное.
Если вы не собираетесь стать преподавателем сексуального воспитания, вам не придется проходить такой курс. Но невредно научиться замечать, в какие моменты усвоенная вами из социума привычная реакция отвращения препятствует получению сексуального удовольствия, и решить, не лучше ли вам от нее избавиться. Гениталии и выделения, и ваши, и вашего партнера, ваша кожа, пот, запахи тела — все это здоровые и прекрасные проявления и уж точно совершенно нормальные. Они — неотъемлемая составляющая человеческого сексуального опыта. И вам выбирать, хотите ли вы чувствовать отвращение в связи со всем этим.
Исследования показывают, что отвращение как усвоенная реакция на секс препятствует нормальным проявлениям сексуальности у женщин и тесно связано с болевыми ощущениями в процессе[103].
В следующей части я опишу три стратегии, с помощью которых вы сами решите, что для вас действительно отвратительно, а что нет. Это те же стратегии, используемые для работы с излишней самокритикой. Но сейчас первым делом нужно заметить ситуации, когда вы испытываете невольное желание отказаться от чего-то, связанного с сексом, и попробовать осознать, что вид, запахи, звуки, ощущения от ваших оргазмов — прекрасная и благословенная часть человеческой жизни.
Потому что и правда: а что если все это действительно прекрасно и не стыдно? Что если ваше тело может быть постоянным источником радости? (Именно так оно и есть.)
Культура, где сложилось негативное отношение к сексу, приучила нас критиковать и осуждать себя, свое тело и свою сексуальность. Эти установки препятствуют сексуальному благополучию. Поэтому давайте посмотрим на вопрос с практической точки зрения. Как же нам создать лично свой микромир, в рамках которого допускается исключительно позитивное отношение к сексу и где мы способны наслаждаться и по максимуму использовать свой сексуальный потенциал? Как получать побольше «аппетитного», если мир вокруг так и норовит все испортить? Следующие три научно обоснованные стратегии способствуют позитивным сдвигам в этой области.
Бывает, что нам никак не удается прекратить себя критиковать. Мы думаем примерно так: «Если я перестану себя критиковать, то расслаблюсь, не буду над собой работать и никогда не стану лучше!»
И мы хватаемся за самокритику еще крепче: в конце концов, это же вопросы морали, они связаны с тем, удается ли нам быть хорошим, приличным, стоящим человеком — или мы превращаемся в плохое, отвратительное, никчемное существо. Мы говорим себе: «Принять себя в нынешнем виде означает согласиться с тем, что я всегда буду жить с кучей собственных недостатков, что я плохой человек; и отказаться от надежды на то, что однажды я стану лучше, что когда-нибудь я тоже буду достойна любви».
Помните, что в контексте эмоционального «кольца всевластия» постоянное самобичевание равносильно отношению к себе самой как к хищному льву, как к угрозе, от которой нужно либо спасаться (что невозможно), либо пытаться победить (что в буквальном смысле разрушительно), либо избегать, полностью закрывшись и застыв (непродуктивно).
Вот почему нам необходимо научиться проявлять к себе сочувствие и понимание.
Сочувствие к себе — это противоположность самокритике и самоуничижению. В книге Self-Compassion («Сочувствие к себе») исследователь и преподаватель Кристин Нефф описывает три ключевых элемента сочувствия к себе.
• Доброе отношение к себе — это наша способность проявлять в отношении самих себя заботу и мягкость. Если оценивать способность человека к сочувствию самому себе, то позитивный полюс характеризуется так: «Оказываясь в сложной ситуации, я стараюсь окружить себя заботой и нежностью». В противоположность этому склонность себя осуждать оказывается на негативном полюсе: «Я нетерпима к тем аспектам своей личности, которые меня не удовлетворяют».