кивающее нас к решению возникшей проблемы. Какие последствия вас ждут, если вы не решите проблему? В конечном счете вы погибнете. Голод — это потребность. Такая же, как жажда. Или терморегуляция. Или сон — от недосыпания можно в буквальном смысле умереть.
Веками ученые думали, что секс — это потребность. Наверняка вы тоже так думаете. И я долгое время считала так же.
Как выясняется, это не так. Доказать, что секс — не потребность, легко. Как сказал в 1956 году психолог Фрэнк Бич: «Никто никогда не страдал от разрушения тканей организма из-за отсутствия секса»[146]. Проще говоря, никто еще не умер из-за того, что его не пригласили в постель. Может быть, им и хотелось, но это называется фрустрация, а от фрустрации люди не умирают по-настоящему[147].
Но если секс — это не потребность, то что же? Это поощрительно-побудительная система[148].
Многие люди при слове «поощрение» представляют себе некий приз, нечто, стоящее усилий. Биологическое значение термина идентично. Потребности связаны с дискомфортным внутренним ощущением, а поощрительно-побудительная система толкает вас вперед к привлекательному внешнему стимулу. Любопытство — типичный пример поощрительно-побудительной системы, столь же естественной для нас, как голод, но не сопряженной с угрозой реальной смерти[149].
Когда вы слышите «потребность», думайте о выживании.
Когда вы слышите «поощрение / побуждение», думайте о наслаждении.
Это важно как минимум по двум причинам.
Во-первых, если бы секс был такой же потребностью, как пища, то как мы относились бы к людям, которые редко или никогда не испытывают спонтанного желания секса? Как мы назвали бы человека, не испытывающего голода, даже если он не ел несколько дней, недель или месяцев? С этим человеком явно что-то не так! Если вы считаете, что с вами что-то не так, в действие вступает стрессовый ответ. А мы знаем, как хорошо стресс влияет на сексуальное удовольствие и желание, правда?
Миф о том, что секс — это потребность, вреден для сексуальной жизни людей.
Но в том, что секс больше похож на любопытство, чем на голод, есть и более важная сторона. Если голодающий человек украдет буханку хлеба, в какой-то мере мы можем проявить сочувствие и милосердие. Даже зная, что воровство — это плохо, мы признаем: людям приходится делать это ради выживания. Но если кто-то украдет буханку хлеба просто потому, что ему любопытно попробовать на вкус чужой хлеб… Отнесемся ли мы к нему с таким же сочувствием и милосердием?
Секс — это не потребность и не биологическая «необходимость», поэтому никто не имеет на него изначального права и ни у кого никогда ни при каких обстоятельствах не может быть разрешения украсть его у другого человека.
В последние годы многое было сказано о «неестественности» моногамии и смерти эротики в долговременных сексуально эксклюзивных отношениях. Наверное, вы уже догадались, что я об этом думаю: важен контекст и двух одинаковых людей не существует. Некоторые моногамные пары создают контекст, поддерживающий и оживляющий их взаимное влечение, а некоторые пары не могут этого сделать. То же касается людей, состоящих в открытых отношениях. Нельзя сказать, что моногамия или полиамория по своей природе более или менее хороши или плохи для желания, однако то, как люди ведут себя в условиях моногамии или полиамории, действительно способно убить желание. Если вы предпочитаете моногамные отношения, этот раздел для вас.
В настоящее время существует две точки зрения на стратегии сохранения желания в долговременных моногамных отношениях. Я обозначу их как школу Эстер Перель и школу Джона Готтмана, хотя это лишь краткое изложение гораздо более сложного вопроса.
В книге «Размножение в неволе»{17} Эстер Перель рассказывает о противоречии, лежащем в основе современных отношений: тяга к знакомому и привычному несовместима со стремлением к неизведанному, стабильность несовместима с загадочностью. Мы хотим любви, то есть уверенности, безопасности и стабильности, но в то же время хотим и страсти, то есть приключений, риска и новизны. Любовь — это обладание. Влечение — это стремление. Вы не можете стремиться к тому, что уже имеете. Если проблема в том, что многолетняя любовь несовместима с многолетней страстью, чтобы решить ее, по словам Перель, нужно поддерживать независимость, создать внутри себя пространство эротизма для сохранения дистанции, необходимой для зарождения стремления. Как сформулировала это Перель: «Желание — это когда вы хотите пересечь мост»[150]. Это значит, что, намеренно увеличивая расстояние между вами, вы создаете оттенок нестабильности и неуверенности, легкую приятную неудовлетворенность.
Джон Готтман в книге The Science of Trust («Наука доверия»), напротив, говорит, что проблема не в дистанции и загадочности, а в отсутствии глубокой близости. С этой точки зрения интимные разговоры, выражения нежности и дружба — основа эротики в долговременных отношениях. Готтман сообщает о находках, полученных в результате исследований с участием ста пар в возрасте сорока пяти лет и старше, из которых половина имела благополучную сексуальную жизнь, а вторая половина — неблагополучную. Пары с благополучной сексуальной жизнью, пишет он, «постоянно упоминали, что, во-первых, поддерживают близкие, доверительные, наполненные дружбой отношения и, во-вторых, сделали секс приоритетом в своей жизни»[151]. Другими словами, для сохранения желания нужно не пересечь мост, а вместе построить его.
«Повернитесь лицом к желаниям друг друга», — говорит Готтман. «Сохраняйте комфортную дистанцию», — говорит Перель. Вы гадаете, кто же из них прав? Я думаю, оба — в зависимости от того, как вы понимаете концепцию «желания». Помните, в главе 3 мы говорили о разнице между стремлением и удовольствием? Для Перель желание — это стремление. Влечение. Поиск. Вожделение. Уменьшение противоречий и погоня за целью, выражаясь романтическим языком[152]. Для Готтмана и участников цитируемого им исследования желание скорее связано с удовольствием. Обладанием. Смакованием. Позволением. Умением совместно исследовать момент, замечать его особенности, наслаждаться им. Желание в стиле «Размножения в неволе» подразумевает повышенный адреналин, оно по определению более возбуждающее. Мы наслаждаемся повторяющимся циклом: ощутить зуд, почесать, испытать облегчение, снова ощутить зуд. Нам нравится хотеть — настолько, что иногда мы неспособны отделить влечение от симпатии. Стиль Science of Trust, науки доверия, менее адреналиновый и направленный скорее на наслаждение ощущениями в контексте, наслаждение общностью.
Если вы позволите мне кулинарную метафору, стиль Перель можно выразить словами «Голод — лучшая приправа»; легкий голод придает любому блюду восхитительный вкус. Стиль Готтмана — это когда вы возвращаетесь с работы домой и готовите ужин вместе с партнером, за это время успеваете выпить по бокалу вина и съесть друг у друга из рук всю клубнику, приготовленную на десерт, потом вы садитесь за стол и наслаждаетесь каждым кусочком. В стиле Перель вы приходите к партнеру с уже разожженным огнем. В стиле Готтмана вы разжигаете огонь друг в друге.
Лично я больше склоняюсь к стилю Готтмана, хотя моя сестра-близнец говорит: «Каким образом близость заставит кого-то хотеть еще больше близости? Дистанция!» Я знаю людей, безоговорочно верящих в силу того или иного подхода. Я знаю людей, слишком уставших и не желающих пробовать ни того ни другого. Я знаю людей, убежденных, что существует только один «истинный путь» желания, хотя я думаю, они выиграли бы, если бы попробовали другой путь. Каждый выбирает то, что ему больше подходит. В конце концов, обе стратегии направлены на достижение одной и той же цели — задействовать акселератор и отпустить тормоз. Эти два подхода больше похожи, чем кажется на первый взгляд, и именно в их сходстве мы находим глубокую истину. И тот и другой дают понять, что страсть в долгосрочных моногамных отношениях не возникает сама по себе. В то же время и тот и другой ясно говорят, что страсть вполне может возникнуть, если пара осознанно контролирует контекст. Только для некоторых пар контекст означает сближение, а для других — создание дистанции.
После того как Джонни сделал открытие о выключателях и переключателях и о том, что мешает Лори, они решили попробовать заказать по подписке коробку-сюрприз. Раз в месяц по почте приходит коробка — что-то вроде предоплаченной доставки «Фрукты месяца», только вместо фруктов им присылают наборы с приспособлениями для воплощения какой-то сексуальной фантазии. Оба опасались, что это окажется глупо и пошло, но все же согласились, что попробовать стоит. Они не забывали о контексте, хотя Джонни понимал контекст как «Дай мне пару минут, чтобы почистить зубы», а для Лори контекст звучал как «Вытряхните меня, ради бога, из образа мамочки, или я никогда не доберусь до образа секси-леди». Итак, коробку доставили, и они вместе ее открыли. Первым впечатлением оказалось… разочарование.
— Мы заплатили столько денег за простой набор товаров для творчества? — сказала Лори.
— У нас уже есть вибратор, — сказал Джонни.
Однако они подумали: «Какого черта! Мы заплатили за этот набор для творчества. Мы позвали твою маму посидеть с ребенком. Мы сняли номер в отеле. Просто едем, и пусть что случится (или не случится), то и случится (или не случится)».
В коробке лежала инструкция с правилами о том, как провести вечер, но они решили не следовать ей. Всю дорогу до отеля Джонни и Лори обсуждали это и смеялись.