Они заказали пиццу и продолжали говорить об этом, а потом о множестве других вещей: о работе, ребенке, семье. Они просто болтали обо всем и вспоминали, насколько они друг другу нравятся. Потом Лори отправилась принимать ванну с пеной, прихватив с собой книжку эротических рассказов.
Давайте быстро перемотаем вперед остаток вечера — чтобы занять эти несколько минут, спойте про себя песню Can You Feel the Love Tonight.
В какой момент Лори начала испытывать нечто, действительно похожее на желание? Примерно на середине массажа, который сделал ей Джонни, после того как она, намазавшись ароматным лосьоном для тела, вышла из ванной и легла в постель, одетая лишь в кружевной бюстгальтер. В какой момент Джонни начал испытывать желание? В машине по дороге в отель.
Но все прошло просто замечательно. Эта ночь потребовала финансовых вложений и тщательного предварительного планирования, но она полностью вывела Лори из состояния «мама / начальница / студентка/ господи-когда-же-я-сдохну» в состояние «мы с Джонни вместе», которое на время отодвинуло стрессовые факторы в тень, позволив выйти на свет «секси-леди».
И для этого им понадобилось только изменить контекст.
Когда вы верите, что с вами что-то не так, в действие вступает стрессовый ответ. А когда в действие вступает стрессовый ответ, интерес к сексу (у большинства людей) испаряется. Утверждая, что спонтанное желание — единственный «нормальный» вид желания, вы внушаете здоровым людям с ответным желанием, что они больны. Повторите это достаточное количество раз, и в конце концов они вам поверят. А когда они вам поверят, это внезапно станет правдой. Так миф делает людей больными.
Именно такую картину я наблюдала, когда в Управлении по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) проходил регистрацию препарат «Флибансерин» для лечения «сниженного желания». Это таблетка, которую нужно принимать каждый день. Что она дает? Согласно проведенному FDA анализу данных, женщины, принимавшие препарат, дополнительно имели менее одного «удовлетворительного сексуального события» в месяц по сравнению с женщинами, принимавшими плацебо. В целом примерно 12 % участниц исследования наблюдали «по крайней мере минимальное улучшение» по сравнению с теми, кто принимал плацебо, — это значит, что около 88 % участниц не испытали даже минимального улучшения по сравнению с плацебо[153]. (Неудивительным образом препарат не имел на рынке большого успеха.)
Второй препарат, одобренный в 2019 году, представляет собой инъекцию в брюшную полость, которую нужно сделать себе примерно за час до секса. По данным клинических испытаний, он не увеличивал частоту половых контактов, а также, по данным опроса участниц, не увеличивал их сексуальное удовлетворение. Впрочем, он повышал баллы участниц в обзорной анкете об их сексуальной жизни — анкете, разработанной фармацевтической промышленностью[154]. (Этот препарат тоже не имел успеха на рынке. Неудивительно.)
Но самое главное в этой истории заключается не просто в том, что препараты «не работают» — то есть не увеличивают спонтанное желание или частоту половых контактов почти ни у кого, за исключением, возможно, крайне небольшой группы женщин. Самое главное заключается в том, что даже те женщины, на которых эти препараты «подействовали», изначально не нуждались ни в каком лечении.
Одна женщина, участвовавшая в испытаниях «Флибансерина» и получившая от этого опыта положительные впечатления, рассказала Cosmo, какой была ее сексуальная жизнь до того, как она начала принимать препарат[155]. Она сказала: «Стоило мне начать, и дальше все происходило без всяких проблем. Но заставить себя начать было непросто».
Звучит знакомо? Это ответное желание. Здоровое и нормальное. Другая участница сказала нечто похожее: «Мне по-настоящему не хватает желания заниматься сексом. Ненавижу, что для этого мне приходится специально как-то „подогревать“ себя. От этого я чувствую себя неполноценной. Мне нужно очень сосредоточиться и приложить много усилий, чтобы физически и морально настроиться на секс»[156].
Снова и снова в крупных СМИ публиковали отзывы участниц исследования, из которых было ясно, что они обладают вполне функциональным ответным желанием[157]. Которое является здоровым и нормальным! Эти женщины состояли в прочных отношениях, у них было хорошее здоровье — и то и другое было обязательным условием для участия в испытаниях препарата, — но при этом они считали свое ответное желание болезнью. И поэтому они чувствовали себя неполноценными.
Конечно, они чувствовали себя неполноценными. Им рассказывали то же самое, что и всем нам, и этому учили даже их врачей: сексуальное желание «обязано» быть спонтанным. Человек, который не может спонтанно захотеть секса, болен.
Может ли ощущение себя больными и неполноценными запустить акселератор?
Кажется, мы начинаем понимать: постоянно рассказывать женщинам, что они сломаны, — отличный способ сломать их.
Самым ярким примером этого для меня стало слушание FDA по «Флибансерину». Член комиссии FDA, уролог доктор Фил Ханно спросил, почему женщины, участвовавшие в исследовании, имели в среднем два-три «удовлетворительных сексуальных события» в месяц до начала испытания препарата?[158] Если у них не было желания, почему они вообще занимались сексом?
Как бы вам сказать… о’кей, доктор Ханно. Я могу называть вас Фил? Так вот, Фил. Иногда женщины занимаются сексом, потому что им скучно. Иногда они занимаются сексом, потому что их партнеры хотят заниматься сексом, а они любят своих партнеров — «ну конечно, милый, давай сделаем это». Иногда они делают это, чтобы прекратить ссору. Иногда это происходит потому, что они переполнены любовью и хотят ее как-то выразить, а секс кажется им подходящим для этого способом[159].
Но представитель фармацевтической компании сказал в ответ следующее:
— После того как они приступают, процесс доставляет им удовольствие.
У меня отвисла челюсть. Представитель фармкомпании заявил в лицо FDA — открыто! прямым текстом! — что они пытались «лечить» здоровых женщин. Потому что, если вы испытываете удовольствие в процессе «сексуального события», происходящего по взаимному согласию, — это нормальная, здоровая сексуальная жизнь. Точка.
Неудивительно, что лекарства неэффективны. Они пытаются починить то, что не сломано. Единственное, что нуждается в исправлении, — это культура, которая говорит женщинам, что они больны.
Позвольте мне высказаться категорично: фармацевтические компании очень хотели бы, чтобы вы поверили, будто ответное желание — это болезнь. Но это не так. Когда они пытаются лечить того, кто говорит: «Как только мы начинаем, все становится хорошо — трудно только начать», — это значит, что они пытаются лечить здорового и нормального человека.
К сожалению, среди 24 участников заседания FDA было только трое сексологов (исследователь, врач и педагог), поэтому комиссия поверила старому мифу, на котором выросло большинство из нас, — что желание должно быть «спонтанным».
Но они ошибаются.
Цель моей работы — помочь терапевтам, педагогам и представителям медицинских организаций отказаться от мысли, будто желание должно быть спонтанным. Если ваш врач или терапевт считает, что желание должно быть спонтанным, не стесняйтесь предложить ему прочитать эту книгу. Многие лечащие врачи, узнав, что желание не обязательно должно быть спонтанным, сами советуют своим пациентам и клиентам прочитать ее. Некоторые медицинские школы даже включают ее в список учебной литературы, и я надеюсь, вы попадете к одному из таких врачей. Но велика вероятность, что вам встретятся медицинские специалисты, пока еще не интегрировавшие ответное желание в картину нормального, здорового желания[160]. (Увы, пиар-бюджет фармацевтических компаний намного выше, чем у сексологов, секс-терапевтов или секс-педагогов.)
Пожалуйста, расскажите всем, кого вы знаете: если у вас ответное желание, вы уже нормальны. Никто не обязан внезапно «бешено хотеть» секса, чтобы считаться полностью здоровым человеком.
Если вы хотите чаще испытывать спонтанное желание, просто ради удовольствия, вам не нужно менять себя, вы можете просто изменить контекст — как это сделать, мы выяснили в главе 3. Однако вам не нужно испытывать спонтанное желание, чтобы быть здоровыми и нормальными.
Вспомните помидоры и алоэ. Если мы считаем, что все люди должны быть одинаковыми, это делает некоторых «правильными», а всех остальных «неправильными», в то время как нет ничего неправильного, что не исправила бы перемена контекста, — и ничего правильного, что не сломалось бы в неподходящем контексте.
Это приводит нас к тому вопросу, с которым пары чаще всего обращаются к секс-терапевтам. «Сниженное желание» — по определению проблема, связанная с отношениями. Партнер с низким желанием хочет секса слишком редко, недостаточно для удовлетворения другого партнера. Дело не в том, что у одного от природы «слишком низкий» сексуальный аппетит, а у другого «слишком высокий». Они просто разные — по крайней мере, в текущем контексте.
Разная интенсивность желания — наиболее распространенная сексуальная проблема, однако трудности вызывает не сама разница, а то, как пары с ней справляются. Проблемная динамика возникает, когда у партнеров разный уровень желания и они считают, что желание у одного из них «лучше», чем у другого. Например, представим, что у Партнера А спонтанный тип желания, а у Партнера Б — ответный тип. В этом сценарии Партнер А может чувствовать себя отвергаемым и нежеланным, поскольку первый шаг к близости почти всегда делает он, а Партнер Б чувствует, что на него давят, его осуждают, и только сопротивляется сильнее. Партнер А предлагает, и предлагает, и предлагает, и чувствует себя отвергнутым, задетым и обиженным, потому что Партнер Б продолжает отвечать: нет, нет, нет. Партнер Б при этом занимает оборонительную позицию, но чувствует себя виноватым и расстроенным: уже то, что его просят, заставляет Партнера Б чувствовать, что что-то пошло не так. Тем временем Партнер А гадает: «Я не в порядке? Я хочу слишком много секса? Я навязчивый и сексу