Да. Именно так.
Есть только два вида сексуального опыта, которые я могу назвать ненормальными: отсутствие согласия и нежелательная боль. Если всем участникам нравится происходящее и они имеют возможность в любой момент остановить это, тогда все, что они делают, — нормально. Если все участники испытывают те ощущения, какие хотят, и получают от них удовольствие, тогда все, что они делают, — нормально. Но нежелательная боль при сексе — боль при проникновении, боль при генитальном контакте, любая нежелательная боль — это ненормально.
Важную роль в лечении такой боли играет безоценочная осознанность этих ощущений.
Это сложно, потому что, с одной стороны, безоценочная осознанность дает ключ к избавлению от боли во время секса, но с другой стороны, многим женщинам всю жизнь твердили, что боль во время секса — это нормально, такова жизнь, выпей бокал вина, ну что ты жалуешься, просто забудь об этом. Можем ли мы безоценочно осознавать свою боль и воспринимать ее серьезнее, чем это позволяют усвоенные нами культурные внушения?
Однажды мне представилась возможность поговорить с Кэролайн Пьюкалл, написавшей в соавторстве с Эндрю Голдштейном и Ирвином Голдштейном книгу When Sex Hurts («Когда секс причиняет боль»). Она заметила, что некоторые женщины терпят боль при сексе «просто потому что уверены, будто так и должно быть». И добавила, что нередко привычка переносить боль дольше, чем нужно, распространяется не только на секс, но и на другие стороны жизни. Они терпят боль, потому что думают, будто других вариантов не существует, что эффективное лечение недоступно (хотя оно доступно!) или поиски лечения доставляют столько хлопот, что это сводит на нет потенциальную пользу (но это не так!). Профессиональные медики иногда подкрепляют эту тенденцию, не принимая жалобы женщин всерьез или предполагая, что, если у женщины нет инфекции или травмы, боль существует «только в ее голове».
Если бы женщины (и наблюдающие их врачи) имели в вопросе женских генитальных болей такой же критерий скорости, как и в вопросе мужских генитальных болей, они без всяких колебаний обращались бы за помощью. Желание прикладывать больше усилий (в данном случае терпеливо переносить боль) не врожденное, а выученное. И его реально изменить, просто признав существование боли и допустив возможность, что все должно быть иначе.
Такие истории всегда наполняют меня праведным гневом. Однажды после моего публичного выступления ко мне приблизилась женщина в инвалидной коляске и сказала, что здесь она впервые услышала о существовании эффективного лечения вагинизма (хронического напряжения мышц тазовой диафрагмы, из-за которого проникновение во влагалище либо невозможно, либо крайне болезненно). Наблюдавшие ее доктора никогда не говорили ей, что вагинизм излечим.
Почему они ничего ей не сказали? Потому что доктора не знали этого? Или им было некомфортно обсуждать вопросы секса со взрослой двадцатилетней женщиной? Или им просто не пришло в голову, что женщина в инвалидной коляске имеет такое же право на полноценную сексуальную жизнь, как и любая другая? Я не знаю. Но я невольно задаю себе вопрос, стали бы эти доктора игнорировать жалобы на сексуальную дисфункцию и боль, если бы они исходили от двадцатилетнего мужчины в инвалидной коляске[202]. Вот кратчайшее азбучное пособие о природе боли: вся боль появляется в мозгу как ответ на сигналы тела о некой угрозе. Боль означает, что мозг оценивает что-то как угрозу и что вам может потребоваться помощь. Если вы будете опираться на собственный опыт, а не навязанные культурой критерии, в попытках понять сексуальность, вы сможете услышать просьбы мозга о помощи и воспринять их серьезно.
Разобраться с болью у женщин во время секса трудно во многом из-за разнообразия «угроз»: от вполне понятных повреждений тканей, вроде разрывов во время родов или контактного аллергического дерматита, до сложных гормональных изменений во время менопаузы, которые ведут к сухости и атрофии, и до последних исследовательских данных о повышенной чувствительности центральной нервной системы в ответ на жестокое обращение или пренебрежение в детстве[203].
Все очень буквально: дело не в том, что вы чувствуете (боль). Дело в том, что вы чувствуете (терпите или нет) по поводу того, что чувствуете. Не осуждать не значит отрицать или отринуть. Это значит проявить доброту и не критиковать себя. Не осуждая себя, вы можете обратиться за помощью.
Итак, мы поговорили о том, как практиковать безоценочность с такими вещами, как фрустрация, боль и травма. Но некоторым из нас труднее всего принять удовольствие — и чем больше удовольствие, тем больше мы отгораживаемся от него всевозможными «надо» и «должна».
Помните сравнение с салат-баром из главы 5? Вы можете взять то, что вам нравится, и не трогать остальное; кроме того, все подходят к столу с разными тарелками. Слишком много женщин делают выбор, основываясь не на том, что нравится им самим, а на том, что им «должно» нравиться, или на том, что, как им кажется, нравится их партнеру. Вы должны хотеть капусту с обезжиренной заправкой, а не засахаренные орехи пекан, и если вы принесете на стол тарелку запретной еды, вас осудят. Поэтому вы заранее отказываетесь от того, что доставляет вам удовольствие. А если в результате вы пострадаете, что ж… поднимите руку, если ваша семья или культура учили вас тому, что страдание — это в некотором смысле добродетель.
Страдание — не добродетель, а удовольствие — не грех. Нам всю жизнь лгали.
По моему опыту, безоценочно относиться к удовольствию женщинам труднее, чем безоценочно относиться к дискомфорту. Мы так привыкли интуитивно блокировать удовольствие, что даже не замечаем этого. Много лет назад у меня была студентка, находившаяся в процессе выхода из длившейся несколько месяцев депрессии. Понемногу она начала радоваться солнечному свету, друзьям и учебным занятиям.
— Я чувствую, что это неправильно, — сказала она. — Неправильно чувствовать себя хорошо, когда в мире столько плохого.
Я напомнила ей о том, как мы обсуждали безоценочность как способ справиться с депрессией.
— Этот навык работает и для удовольствия. Не давай оценок, не осуждай. Это не правильно или неправильно, это просто то, что происходит в твоем теле прямо сейчас. Тебе не нужно этого стыдиться, не нужно беспокоиться о том, что это чувство уйдет и никогда не вернется, не нужно вообще ничего делать — только сказать ему «привет!» и позволить ему быть таким, какое оно есть.
Она только скептически посмотрела на меня, но когда мы снова встретились несколько недель спустя, она сказала:
— Я все-таки попробовала эту штуку. Попыталась без оценок воспринимать удовольствие и радость. Ну и…
Она закусила губу, и ее глаза наполнились слезами.
Я ждала.
После долгой паузы она шмыгнула носом и сказала:
— Если их не оценивать и не осуждать, они растут.
Такова удивительная правда о безоценочности. Когда вы воспринимаете страдание без осуждения, страдание уменьшается и ваши раны затягиваются. Когда вы воспринимаете удовольствие без осуждения, оно растет и заполняет собой то пространство, которое до этого занимало осуждение. Я не знаю, почему происходит именно так, но это несомненный факт и очень важное свойство безоценочности.
— Ты меня об этом не предупреждала, — обвиняющим тоном сказала она.
— А если бы я предупредила, ты стала бы пробовать?
— Черт возьми, нет, — согласилась она. — Но… мне все-таки это нравится.
— И как ты относишься к тому, что тебе нравится удовольствие? — подсказала я.
Она закатила глаза, досадуя то ли на себя, то ли на меня, — и ответила:
— Ну, если так поставить вопрос, то это кажется вполне нормальным.
Это нормально. Но это не значит, что это легко или просто. Многих из нас учили, что удовольствие — это эгоизм, грех, пустая трата времени, то, чего следует стыдиться. Как мы смеем заниматься тем, что доставляет нам удовольствие, когда мы обязаны заботиться о потребностях других людей или своего партнера, стараться соответствовать чужим ожиданиям?
Но я скажу вам правду: удовольствие открывает перед вами двери к вашей истинной личности во всей ее полноте. В удовольствии вы находите безграничное единство с собой и с теми, кого больше всех любите. Почему? Потому что удовольствие случается только в контексте, когда ваш мозг чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы дать вам целиком и полностью быть собой, без стыда, социальных рамок и всевозможных «надо» и «должна». Экстаз приходит к нам, когда мы оставляем позади все, что нас не радует и не разжигает в нас любопытство. Экстаз приходит, когда мы без колебаний отдаемся удовольствиям. Вам позволено любить удовольствие. И первый шаг к этому — просто заметить его, не давая ему никаких оценок.
Меррит никогда не делает то, чего от нее ожидаешь, и в этом ей нет равных. Она начала доверять себе не когда смогла доставить себе удовольствие, а когда доставила удовольствие партнерше. Она приняла себя как сексуальную женщину… когда позволила себе не быть сексуальной. Она погрузилась в интенсивное удовольствие… после того как решила больше не пытаться получить удовольствие.
— Так оттаивают руки, когда приходишь с мороза. Сначала немного больно, потом пальцы согреваются, — вот как она описала ощущения, испытанные, когда она отпустила ту сексуальность, которую предположительно должна была иметь, и освободила место для сексуальности, которую на самом деле имела. — Можно было предположить, что лесби средних лет не попадется на эту удочку и не станет безоговорочно верить всему, что говорят вокруг об устройстве женской сексуальности, но отпустить все это оказалось нелегко.
— У тебя чувствительный тормоз, — сказала я, — и возможно, он был заблокирован намного раньше того времени, когда в политику пришли феминистки.