столом.
–Вы хотите сказать,– решила я вступить в разговор,– что в молодости миссис Бреддок употребляла наркотики?
Очевидно, мой акцент привлек внимание посетительницы за окном. Она бросила на меня недовольный взгляд.
–Тогда ее звали просто Джейн Вудлоу,– официантка стояла спиной к окну и машинально до блеска натирала тряпкой кусочек нашего стола.– Розами стал заниматься ее отец – за это ему и звание дворянское пожаловали. Джейн, когда еще девчонкой была, в школу ходила вместе с моей мамой. А потом стала единственной благородной дамой в нашем городке…– Официантка хмыкнула и в который раз уже взглянула на Сида. Похоже было, что он ей понравился, что вовсе не удивительно при его обаянии, и весь рассказ велся для него.
–А где же теперь ее муж, мистер Бреддок?– спросила я.
–Умер. Ох и забулдыга же он был! Пил, как черт, да еще и похуже что выделывал… Все думали, что больше года он здесь не выживет. Но Джейн лечила этого Бреддока у нашего доктора. В Лондон ездить перестала. Но все равно не помогло. Ребеночек-то у нее мертвый родился, а вскоре и сам Бреддок Богу душу отдал.
Женщина за окном допила чай, отставила в сторону пустую чашку и с неудовольствием подняла голову – посмотрела на наше окно. Я подумала, что она хочет еще что-то заказать, но официантка ее не видела.
–Может быть, мы закажем вам что-нибудь?– спросила Таня у официантки.
–Не думайте, что я сплетничаю,– сказала та.– Но отец леди Джейн никогда не разговаривал со своим зятем. До самой смерти.
–Анна! Принеси-ка мне еще чашку чая!– вдруг неожиданно для всех нас, и в первую очередь для официантки, громко сказала женщина, сидевшая за окном. Официантка взглянула в окно, и ее лицо, и так до этого раскрасневшееся, теперь стало оттенка свекольного отвара.
–Я и не знала, что это вы, мисс Грейхем!– пробормотала официантка.
–Чашку чая, Анна!
–Хорошо, мисс Грейхем, сейчас принесу.– Официантка понеслась к бару. Мы принялись за еду, но я не могла отвести глаз от женщины в красном костюме. Чего это она так разоралась?
–Перестань на нее пялиться. Смотри в другую сторону, будто ничего не случилось,– сказала мне Таня с набитым ртом.
–А что случилось-то?– Я совершенно не «въезжала».
–Случилось то, что эта тетка за окном оказалась помощницей этой нашей леди Джейн. Слышала, как назвала ее официантка? Мисс Грейхем.
Я поморщилась:
–Ну и что? Я вообще ее и фамилию не запомнила.
–Ты не понимаешь,– сказала Таня.– Здесь совершенно другая жизнь.
Официантка принесла мисс Грейхем чай. Та что-то ей строго выговорила. Рыжеволосая скроила недовольную физиономию, но перечить не стала. Мисс Грейхем выпила полчашки чая, достала из кошелька несколько монет и отправилась в зал платить в кассу. Я отставила в сторону свою тарелку и встала из-за стола.
–Ты куда?– спросила Таня.
–Была не была. Осуществляю план-перехват.
–Все испортишь окончательно.
Мисс Грейхем в этот момент уже шла к выходу. Я ринулась ей наперерез.
–Я прошу прощения, мисс Грейхем, я журналистка из России. Не ответите ли вы мне на пару вопросов?!
Мисс Грейхем сделала вид, что не слышит. Ее красный костюм с достоинством проплыл мимо меня, как линкор военно-морского флота Ее Величества. Мисс Грейхем без единого слова покинула заведение. Я вернулась за наш столик. В окно было видно, как красный костюм не без труда втиснулся в маленький автомобильчик, перекосив его на сторону. Линкор уплыл.
–Ну, убедилась?– спросила меня Таня.
–Посмотрим,– ответила я и направилась к бару. Там я купила несколько штук шоколадных батончиков и вернулась на место. Официантка убирала за нашим столом пустые тарелки. Выглядела она явно расстроенной.
–Можно вас угостить хотя бы вот шоколадками,– я протянула ей батончики.
–Нет-нет, не надо. Я не возьму!– Она составила тарелки на поднос и собралась уходить.
–Скажите, Анна,– вдруг потянулся к ней Сид.– А за что вы не любите миссис Бреддок? Ведь вы ее недолюбливаете? Я не ошибся? Иначе не стали бы про нее рассказывать.
Анна помолчала, глядя в окно. Потом сказала:
–А кто ее любит-то в нашем городке? Она и не ходит никуда. А если и встретится вдруг по дороге, то никогда и словечка не скажет. Да и к отцу своему никогда на могилку даже не придет. И с моей мамой, с которой вместе в школу ходила, теперь даже не здоровается.
Сид дал Анне небольшие чаевые, и она их приняла, как заслуженную награду за обслуживание, не больше. Когда мы уходили, мои шоколадки так и остались лежать нетронутыми на столе.
Ночевать мы остановились в местной гостинице, с тем чтобы наутро снова заехать в Вудлоу-хаус за розами. У меня в голове уже сложился готовый рассказ, а пять экземпляров заказанной мной «Леди Пестиленс», привезенной на московскую почву, должны были служить к нему иллюстрацией. Задание редакции в принципе было выполнено.
Ровно в девять мы оказались уже у стен Вудлоу-хауса. Несмотря на указанные часы работы – с восьми утра до пяти вечера, ворота хозяйства были почему-то закрыты. Мы позвонили в специальный звонок и услышали, как в глубине территории раздался звук колокольчика, но из дома не доносилось ни звука. Никто не вышел и на наш звонок.
–Оставайтесь-ка вы в машине,– сказал нам Сид.– Думаю, будет лучше, если на переговоры пойду я.
Мы с Таней не стали возражать, хотя мне хотелось еще раз осмотреть дом и сад.
Сид позвонил еще пару раз. Никого. Когда он готов уже был ни с чем вернуться к машине, в доме, наконец, открылась дверь, и на пороге показалась мисс Грейхем. На этот раз ее мощное тело было облачено в светлые брючки, как у Джейн Вудлоу, и в такую же кофточку. Со свойственной ей решительной неторопливостью мисс Грейхем приблизилась к нам, но открывать ворота не спешила.
–Вчера мы договорились с миссис Бреддок о том, что приедем и выкупим розы,– начал Сид после приветствия. Он никоим образом не показал мисс Грейхем, что мы встречались с ней накануне.
–Это невозможно,– ответствовала та и собралась повернуться к нам спиной.
–Но почему? Ведь вчера,– Сид улыбнулся, включив в сторону мисс Грейхем все свое обаяние,– мы достигли с хозяйкой полного взаимопонимания, и она сама спрашивала у нас, каким способом ей подготовить растения для продажи.
–Мистер, я уже сказала вам, что предполагаемая сделка не состоится.– Линкор поплыл от нас в сторону дома.
–Но послушайте, мисс Грейхем!– Я выскочила из машины и подбежала к воротам.– Я приехала издалека, из самой России! У вас ведь небольшое хозяйство, и вам было бы очень выгодно сотрудничать с российскими покупателями! У нас огромный рынок сбыта, и публикация в нашем журнале сделает вашим розам прекрасную рекламу, за которую, заметьте, мы не требуем с вас денег.
Мисс Грейхем обернулась и обдала меня презрительным взглядом.
–Журналисты должны заранее договариваться о приезде, а не собирать слухи по всей округе.
–Если вы позовете сюда леди Джейн, я извинюсь перед ней лично,– я готова была сказать все что угодно, но не признавала за собой вину. Как бы тогда журналистам собирать информацию, если не разговаривать с людьми?
–Миссис Бреддок уполномочила меня сообщить,– выражение лица мисс Грейхем оставалось непреклонным,– что «Леди Пестиленс» не уедет в Россию.– После этих слов дама повернулась, и ее корма линкора, полная достоинства, стала удаляться от нас.
–Ну и дура!– от всей души по-русски объявила я ей вслед, оскорбленная в лучших чувствах. Однако делать было нечего, и, оценив безнадежность наших дальнейших попыток наладить контакт, мы с Сидом вернулись в машину.
–Поехали снова на выставку,– предложила Таня.– Может, удастся купить экземпляр оттуда?
–Выставочные экземпляры наверняка не продаются,– сказал Сид.
Некоторое время мы ехали молча.
–Ну и как тебе английские нравы?– мне показалось, что в голосе Тани слышится насмешка.
–Чума!– ответила я.– Так сами и бегут от явной выгоды. И это называется акулы капитализма. Мне, российскому человеку современной формации, такого не понять.
Мы еще помолчали некоторое время.
–Что будешь делать?– спросила Таня.– В редакции не похвалят.
Я разозлилась.
–У меня еще есть два дня. Что она, одна, что ли, на выставке, эта роза? Другую найдем.– Мне уже расхотелось писать о «Леди Пестиленс». Какого черта я должна делать бесплатную рекламу этим надутым индюшкам?
–Напиши о дельфиниумах,– сказал Сид.
–Помнишь вчерашний паб, в котором мы сидели?– спросила Таня.– Он назывался «Розы и флоксы».
–Вот о флоксах и напишу,– согласилась я.– Пошли они подальше со своим этим Вудлоу-хаусом! Флоксы, кстати, и транспортировать легче. И приживаются лучше.
Остаток пути мы проделали молча. Но Сид уже не пошел с нами на выставку, а сразу засел выпить пива. Но Таня не решилась бросить меня, и мы пошли вместе.
Теперь уже я целенаправленно устремилась к флоксам. Одна из экспозиций, которую я, кстати, мельком отметила накануне, целиком была посвящена им. Не стараясь уже быть особенно вежливой, я решительно пробралась сквозь толпу посетителей и без лишних слов предъявила дежурной сотруднице свой аккредитационный пропуск.
Роскошные цветущие флоксы наполняли воздух дивным ароматом. Их белые, розовые, сиреневые шапки будто хвалились передо мной красотой, будто стремились попасть в объектив камеры. Но в душе у меня почему-то уже не было ни умиления, ни восхищения. Равнодушно и быстро, кадр за кадром, я делала снимки, деловито дополняла их записями в блокноте. Сотрудница экспозиции давала мне необходимые пояснения.
–Если захотите купить что-нибудь, вот каталог нашей фирмы,– она снабдила меня небольшим проспектом. Я равнодушно его полистала.
–Какие сорта вы посоветуете читателям нашего журнала?
Она раскрыла передо мной нужную страницу.
–Новые вот здесь. Сиреневый сорт «Сабина» – очень хорош. И еще обратите внимание на «Блю парадиз». Его нет на выставке, он не успел зацвести. Но сорт уникальный.