Самое серьезное искажение, которое произошло при ознакомлении с экспериментом широкой публики, едва ли заметят те, кто не знаком с методами социально-психологического эксперимента. Однако с интеллектуальной точки зрения это важнее сего. Структура нашего эксперимента состоит из двух основных частей. Во-первых, это базовая парадигма – человек получает указание наносить протестующей жертве все более сильные удары током. Второй равноправный компонент исследования – систематические изменения в каждой из 18 экспериментальных ситуаций. Степень подчинения очень сильно зависит от того, как именно сочетаются в конкретной экспериментальной ситуации различные переменные. Скажем, в одной ситуации (голосовая обратная связь) полностью подчинялись экспериментатору 62,5% испытуемых, а в другой (в присутствии двух подставных «учителей», отказавшихся подчиняться экспериментатору) – лишь 10%. Так что вероятность подчинения очень зависит от того, в каких именно обстоятельствах очутился испытуемый, и для изучения этих обстоятельств и было организовано несколько вариантов эксперимента. Однако в популярной прессе об этих вариантах почти ничего не говорилось – либо предполагалось, что они не играли никакой существенной роли.
Склонность пренебрегать структурной вариативностью экспериментов и преуменьшать зависимость подчинения от конкретной экспериментальной ситуации говорит прежде всего о желании получить простые выводы, даже если реальность много сложнее. Кроме того, она выявляет укорененное в культуре стремление считать, что поступки определяются раз и навсегда сложившейся личностной чертой, а не вызваны взаимодействием личности со средой. Но ведь социальная психология давно доказала, что зачастую поступки личности определяются не тем, что он за человек, а тем, в какой ситуации он очутился.
Таким образом, результаты эксперимента крайне чувствительны к самым легким изменениям в экспериментальной ситуации. Так, может быть, именно поэтому люди так чутко реагируют на контекст своих поступков? Это не причуда, не мелкая подробность человеческой натуры, а одно из фундаментальнейших обстоятельств человеческого бытия. Природа вещей такова, что невозможно действовать в вакууме – все наши поступки совершаются в конкретной ситуации. Более того: что бы ни случилось с человеком, да, если уж на то пошло, с любым организмом, должно происходить в непосредственном физическом и социальном контексте, в котором человек оказался в то или иное время. Добро и зло, происходящее с человеком, проявляется в том, каковы его конкретные обстоятельства. Отсюда следует, что если организм хочет выжить, ему необходимо обрести механизмы, чутко подстраивающиеся под любые вариации в его непосредственном окружении, и способность прямо-таки автоматически приспосабливаться к любым флуктуациям в этом окружении. Именно это мы и обнаружили в исследовании подчинения: степень подчинения неразрывно связана с тем, в какую конкретную ситуацию испытуемый помещен, а вероятность подчинения систематически меняется в зависимости от вариантов ситуации. На каком-то уровне этот анализ абсолютно тривиален. Однако людям на удивление трудно учитывать ситуационные силы, и они хотят получить полностью персоналистическую интерпретацию явления подчинения в отрыве от того, как именно давят на личность различные обстоятельства, а между тем по результатам наших экспериментов именно они определяют, будет человек подчиняться или восстанет.
Наконец, мы вправе задаться вопросом, чего автор желает добиться своей книгой. Анри Верней, который вместе с Ивом Монтаном работает над фильмом, отчасти основанном на этой книге, говорит мне, что многим французам трудно воспринимать ее, поскольку она не вписывается в привычные политические категории. Она не поддерживает ни левых, ни правых, ни даже анархистов. Я вынужден согласиться с этим режиссером – человеком умным и проницательным. Проблема власти – сложная проблема. Ведь и сами индивидуальные стандарты совести выросли из матрицы отношений с властью. Власть насаждает не только разрушительное подчинение, но и нормы морали. На каждого, совершившего аморальный поступок из подчинения власти, найдется другой, который удержался от него. Поэтому моя книга – не политический трактат. Едва ли она вызовет революцию. Но я уповаю на то, что она поможет лучше понять наше бытие. И надеюсь, что она поможет всем читателям осознать, как влияет власть на нашу жизнь, и в результате освободиться от бездумного подчинения, – и тогда в конфликте между совестью и властью каждый из нас сможет еще немного приблизиться к собственным моральным стандартам.
Часть вторая. Личность и группа
Введение. Личность и группа
Что такое группа – и как она вообще может существовать? Каждый участник группы – сложная личность со своими целями и мотивами, и все же группа способна функционировать слаженно, результативно и даже гармонично. Должно быть, дело в том, что каждый отдельный участник приспосабливает свое поведение к нуждам остальных, и социальные психологи стремятся понять природу и масштабы этих приспособлений. На следующих страницах мы исследуем групповые явления – как в малых группах, так и в больших скоплениях людей, которые мы условимся называть «толпой».
Этих общих наблюдений мало – необходимо также найти способ изучать групповые явления, очистив их от посторонних влияний. С моей точки зрения, идеальную парадигму для этого задали эксперименты по изучению группового давления, которые проводил Соломон Э. Аш.
В ходе экспериментов Аша группе из 4–6 испытуемых показывали отрезок определенной длины и просили сказать, какой из трех предложенных отрезков ему равен. Всех испытуемых, кроме одного, заранее тайно просили выбирать при каждой попытке не тот отрезок. Наивного испытуемого помещали так, что он слышал ответы большинства других в группе, прежде чем объявить о своем решении. Аш обнаружил, что при таком социальном давлении значительная доля испытуемых не верила глазам своим, а соглашалась с группой.
Мне выпало счастье быть учеником и коллегой профессора Аша и в Гарварде, и в Принстоне. Аш умеет вдохновлять – и даже не столько на официальных лекциях и семинарах, сколько тогда, когда он излагает ход своей мысли в разговоре. Он поистине гениален и при этом очень скромен.
Большинство статей в этом разделе – вариации на тему эксперимента Аша. Слово «вариации» я употребляю почти как музыкальный термин: так Брамс писал вариации на тему Гайдна. Как и в музыке, тема мастера иногда очевидна и почти не приукрашена. А иногда оригинальный мотив еле различим, поскольку вариации приняли новое направление и уже практически не зависят от изначальной мелодии. Самому мастеру не всегда по душе, как его темы меняют тональность и акцент. Tant pis. С моей точки зрения, эксперимент Аша просто поворачивается разными гранями – словно вечный интеллектуальный бриллиант. Стоит направить на него аналитический свет, и он преломляет энергию и отбрасывает кругом новые интересные узоры. Более того, в аспирантуре я часто изобретал вариации на тему его эксперимента – и просто как мысленный эксперимент, и как учебное задание. Приведу десять моих любимых вариаций.
1. Про-социальная конформность. В эксперименте Аша показано, как группа ограничивает, сковывает и искажает реакцию личности. Одна вариация изучала про-социальное воздействие давления группы. Испытуемые свободно принимали решение о том, сколько пожертвовать на те или иные благотворительные мероприятия. Сообщники экспериментатора поднимали сумму пожертвований на каждое из восьми благотворительных мероприятий – и испытуемые под влиянием группы тоже жертвовали больше именно на это мероприятие. Эту традицию конструктивной конформности продолжает статья «Групповое давление как путь к освобождению» (с. 178).
2. Последовательное влияние. В ходе эксперимента Аша наивный испытуемый сталкивается с единодушным мнением всей собравшейся группы. В этой вариации испытуемые сталкиваются с единодушным мнением нескольких человек, однако каждый сообщник экспериментатора выступает против испытуемого поодиночке, в разные дни, в течение недели. Влияние накапливается и приближается к влиянию собравшейся одновременно группы.
3. Влияние на враждебно настроенного. Как повлияет на человека группа, к которой он относится отрицательно? Я предложил студентам придумать технику эксперимента по изучению влияния группы на враждебно настроенную личность. Одни студенты считали, что группа может побудить его совершать те или иные действия, публично призвав к противоположному, – они предположили, что враждебно настроенный человек поведет себя в пику тому, чего, по его мнению, хочет группа. Другие решили, что лучше работать над снижением враждебности.
4. Конформность в действиях. Испытуемые Аша поддавались влиянию группы в том, что касалось вербальных суждений. Но способна ли группа заставить человека совершать действия, в которые он в другом случае не дал бы себя вовлечь? (См. статью «Влияние группы и действия, направленные против человека» (с. 164).) Каков диапазон значимого поведения, на которое способна повлиять группа?
5. Долгосрочные последствия подчинения группе. Когда испытуемый подчинялся группе в ходе эксперимента Аша, это не имело для него долгосрочных последствий – все заканчивалось, когда он покидал лабораторию. Опыт был полностью самодостаточным. Но всегда ли так обстоят дела с давлением группы? Будет ли человек так же охотно подчиняться группе, если речь идет о действиях вне лаборатории? Например, даст ли испытуемый раскрасить себе лоб зеленкой, если на это согласятся все сообщники экспериментатора? Готов ли наивный испытуемый расписаться в брачном сертификате, если вся группа покорно это делает? Такого эксперимента пока не провели, а между тем ответить на эти вопросы немаловажно.
6. Давление, оказываемое на группу. Эксперимент Аша изучает, как личность реагирует на давление группы. А как реагируют группы