историографии. Они писали для своего собственного времени и пытались убедить людей в истине – как они сами ее понимали – относительно Иисуса. Они основывали свои истории на том, что сами слышали и читали. А то, что они читали, основывалось на том, что слышали другие авторы. В конечном счете все восходит к устной традиции.
Некоторые люди сегодня утверждают, будто культуры, укорененные в устной традиции, намного внимательнее следят за тем, чтобы их предания, по мере того, как они рассказываются и пересказываются, не подвергались значительным изменениям. Однако на поверку это оказывается еще одним современным мифом. Антропологи, изучавшие устные культуры, знают, что верно как раз противоположное. Только представители письменных культур озабочены точным воспроизведением фактов «как они есть» – именно потому, что в письменных культурах возможно обращение к источникам, чтобы выяснить, не внес ли кто-нибудь изменений в историю. В устных же культурах, напротив, обычно ожидается, что истории в действительности будут подвергаться изменениям – они меняются всякий раз, когда рассказчик излагает ту или иную историю в новом контексте. Новый контекст требует и нового способа передачи предания. Поэтому представители устных культур с исторической точки зрения не видят никаких проблем в том, что по мере того как рассказы передаются из поколения в поколение, в них вносятся изменения[39].
Разумеется, то же самое относится и к расхождениям, приукрашиваниям, вымышленным историям и историческим проблемам в евангелиях. А это означает, что их нельзя принимать на веру, как дающие нам исторически точные повествования о реальных событиях. Означает ли это, что евангелия совершенно бесполезны в качестве исторических источников? Нет, но это означает, что мы должны использовать строгие научные методы, помогающие нам исследовать книги, написанные с одной целью – проповедовать «благую весть» об Иисусе – чтобы достичь другой цели: понять, что в действительности говорил и делал Иисус.
Методы
Здесь я могу привести лишь краткий обзор методов, разработанных исследователями Нового Завета для работы с источниками, имеющимися в их распоряжении. Должен подчеркнуть, что евангелия, по сути, – наши единственные серьезные источники[40]. Мы не располагаем никакими рассказами об Иисусе из греческих или римских (языческих) источников I века н. э., и даже имя его упоминается лишь спустя восемьдесят и более лет после его смерти. Среди еврейских нехристианских источников мы имеем только два коротких комментария иудейского историка Иосифа Флавия. Есть и другие евангелия за пределами Нового Завета, но все они были написаны значительно позже новозаветных евангелий и, как правило, носят сугубо легендарный характер. Среди них присутствует пара евангелий, которые могут снабдить нас некоторой дополнительной информацией – в частности, Евангелие от Фомы и Евангелие от Петра – но в конечном счете и они дают нам крайне мало. Поэтому нам придется в большей или меньшей степени опираться на четыре евангелия.
Практически все согласны с тем, что хотя эти четыре канонических евангелия представляют целый ряд проблем в качестве источников о жизни исторического Иисуса, они, тем не менее, содержат некоторые исторически точные воспоминания о том, что он говорил, делал и испытывал, несмотря на все приукрашивания и изменения. Вопрос заключается в том, как извлечь эту исторически точную информацию из-под слоя позднейших домыслов и редактур.
Исследователи уже установили, что некоторые из наших письменных источников независимы друг от друга – то есть они заимствовали все или некоторые из своих историй из не связанных друг с другом потоков устной передачи. Например, широко распространено мнение, что Евангелие от Иоанна не полагается на информацию, содержащуюся в трех других евангелиях. Эти три Евангелия, от Матфея, Марка и Луки, называются синоптическими евангелиями из-за своего сходства друг с другом. Словно синоптический значит «увиденный вместе»: их можно поместить параллельными колонками на одной и той же странице и рассматривать вместе, поскольку они содержат много похожих историй, обычно в той же самой последовательности и часто в тех же самых словах. Это почти наверняка произошло потому, что их авторы копировали друг друга, или – как в том убеждены почти все исследователи – двое из них, Матфей и Лука, копировали более ранний текст Марка. Именно у Марка Матфей и Лука позаимствовали большую часть своих историй. Но у них есть и другие общие пассажи, не встречающиеся у Марка, большая часть которых представляет собой изречения Иисуса. Еще в XIX веке исследователи выдвинули веские доводы в пользу того, что Матфей и Лука имели в своем распоряжении другой источник, который и содержал отсутствующие у Марка пассажи. А так как этот источник состоял преимущественно из изречений (или логий), эти исследователи (немецкие) назвали его Источником изречений. На немецком языке источник – Quelle, поэтому специалисты сегодня говорят о «Q» – утраченном источнике, из которого Матфей и Лука заимствовали значительную часть своего материала.
Евангелие от Матфея содержит также истории, не встречающиеся ни в каком другом евангелии, а так как его автор должен был их откуда-то заимствовать, исследователи предположили существование источника М. Евангелие от Луки также включает рассказы, присущие только ему, и их предполагаемый источник обозначается как L. И М, и L могли быть единым письменным документом, группой письменных документов или же сочетанием письменных и устных источников. Однако для простоты они именуются М и L.
Итак, среди наших евангелий мы имеем не только евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна (а также, скажем, Евангелия от Фомы и Петра), но можем выделить и Q, М, L. Эти три источника, по-видимому, существовали независимо друг от друга и от Марка, а Евангелие от Иоанна было независимым от всех перечисленных.
Другими словами, перед нами многочисленные независимые потоки традиции, которые в конечном счете все восходят ко времени жизни Иисуса. В свете этого факта – а почти все критически настроенные исследователи считают это доказанным фактом – мы имеем возможность оценить, какие из евангельских рассказов с большей вероятностью аутентичные, чем другие. Если та или иная история встречается в нескольких независимых друг от друга традициях, то представляется более правдоподобным, что она восходит к первоисточнику данной традиции, жизни самого Иисуса. Этот критерий называется критерием независимого подтверждения. Если же какая-либо история – изречение или деяние Иисуса – обнаруживается только в одном источнике, то она не может быть подкреплена независимо и, таким образом, с меньшей вероятностью является аутентичной.
Позвольте мне привести пару примеров. В трех независимых друг от друга источниках – Мк, Ин и Q – встречается упоминание об Иоанне Крестителе, пламенном апокалиптическом пророке, в тесной связи с Иисусом. Вывод? Иисус, скорее всего, действительно был связан с Иоанном Крестителем, пророком приближающегося суда Божьего. Или еще очевидный пример: и у Марка, и у Иоанна рассказывается о том, что Иисус был распят при Понтии Пилате, и кроме того, некоторые детали этой истории сообщаются независимо друг от друга в М и L. Вероятнее всего, именно это и произошло: он был распят по приказу римского правителя Пилата. Или возьмем противоположный пример. Когда Иисус родился, согласно Матфею (этот материал происходит из источника М), волхвы пришли следом за звездой, чтобы поклониться младенцу. К несчастью, этот рассказ не подкрепляется свидетельством Марка, Иоанна, Q, L или любого другого источника. Это могло случиться, но невозможно установите, случилось ли это на самом деле, следуя критерию независимого подтверждения.
Второй критерий основан на том обстоятельстве, что рассказы, обнаруживаемые во всех этих независимых источниках, дошли до авторов через посредство устной традиции, в которой истории подвергались изменениям в интересах рассказчиков – пытавшихся обратить других в свою веру или же наставить уже обращенных в «истине», как они ее видели. Но если это так, тогда те евангельские истории, которые не совпадают с тем, что, как нам известно, ранние христиане стремились сообщить об Иисусе, или даже те, которые идут вразрез с интересами самих христиан, рассказывавших их, могут с большой долей вероятности считаться исторически достоверными. Логика здесь должна быть очевидной. Христиане не стали бы выдумывать истории, расходящиеся с их взглядами и интересами. И если они все-таки рассказывали подобные истории, то лишь потому, что именно так все произошло на самом деле. Этот методологический принцип иногда называется критерием несходства. Он утверждает, что если какая-либо традиция об Иисусе расходится с тем, что ранние христиане хотели бы о нем сообщить, то, скорее всего, она исторически достоверна.
Позвольте мне проиллюстрировать эту мысль. В L, М, у Марка и Иоанна говорится, что Иисус вырос в Назарете, то есть данный факт подтвержден независимыми источниками. Но, кроме того, эта деталь истории не из тех, которую мог бы выдумать христианин, поскольку для более поздних христиан она представляла собой препятствие. Назарет был маленькой деревней – по сути, группой лачуг – о которой никто не слышал. Кому могла прийти в голову мысль, что Сын Божий произошел оттуда? Трудно представить причину, по которой кто-то мог изобрести нечто подобное, поэтому Иисус, по всей вероятности, действительно произошел из Назарета. Второй пример: мысль о том, что Иисус принял крещение от Иоанна Крестителя, вызывала у христиан смущение, поскольку Иоанн крестил людей в знак того, что их грехи прощены («для отпущения грехов», как говорит об этом Новый Завет). Более того, в ранней Церкви всем и каждому было известно, что лицо, совершающее крещение, в духовном отношении стоит выше крещаемого. Кто бы стал сочинять историю, в которой Сын Божий принимает крещение в знак прощени