Позвольте мне вернуться к замечанию, которое я уже сделал выше: даже в евангелиях Иисус, судя по всему, имел небесное тело еще при жизни – например, оно могло ходить по воде или излучать сияние в присутствии нескольких его учеников. Но важно помнить, что эти евангелия были написаны десятилетия спустя верующими в Иисуса, которые уже «знали» о том, что Иисус был вознесен на небо. По мере того как рассказчики год за годом, десятилетие за десятилетием, передавали истории о земном пути Иисуса, они не отделяли Иисуса, каким он стал после своей смерти – то есть вознесенного на небеса, – от того, каким он был во время своей земной жизни. И таким образом их вера в вознесенного Иисуса повлияла на то, как именно они рассказывали истории о нем. Они вспоминали истории о чудесах, которые он творил, будучи божественным мужем – исцелял больных, изгонял злых духов, ходил по воде, умножал хлебы, воскрешал мертвых. Почему Иисус мог делать все эти вещи? Они были приписаны ему более поздними последователями, которые «знали», что он был не простым смертным, потому что сам Бог вознес его на небеса. Как небесное существо Иисус являлся – в некотором смысле слова – божественным. Рассказчики передавали истории о нем, полностью веря в то, что он был уникальным, божественным существом, и это влияло на то, как именно они рассказывали эти истории.
Но прежде чем рассказчики принялись за работу, передавая слова и деяния этого божественного мужа, самые ранние христиане – вскоре после того, как они имели видения Иисуса и уверовали, что он был воскрешен из мертвых, – полагали, что он был вознесен на небеса. Его явления им были явлениями с небес. Именно там он обитает сейчас и будет обитать вечно рядом с Богом Всемогущим.
В более поздней традиции это верование подверглось важной модификации. Сегодня большинство христиан полагают, что Иисус умер, что он воскрес на третий день, что он явился ученикам, и лишь после этого отправился на небеса во время «вознесения». Оказывается, что вознесение упомянуто лишь в одной из книг Нового Завета, книге Деяния апостолов[91]. Автор книги Деяния – назовем его Лукой – привнес одно нововведение в свой рассказ об Иисусе. Если помните, Лука особенно стремился показать, что воскресшее тело Иисуса было реальным, настоящим телом. Оно имело плоть и кости. Его можно было ощупать. Оно могло питаться печеной рыбой. Лука подчеркивает это обстоятельство потому, что другие христиане утверждали, будто Иисус – по крайней мере в своей воскресшей форме, – был духом, а не телом. Для Луки же он был именно телом. Чтобы еще больше подчеркнуть это обстоятельство, Лука приводит историю о вознесении – историю, возможно, придуманную им самим. Как мы уже видели, согласно книге Деяния, Иисус провел с учениками сорок дней, показав им себя живым «со многими доказательствами» (Деян 1:3). И по истечении этих сорока дней он физически вознесся на небеса – на глазах у своих учеников. Этот рассказ призван особо подчеркнуть реальную, телесную природу Иисуса после его воскресения.
Но это расходится со взглядами, встречающимся в других местах евангелий, где ничего не говорится о физическом воскресении реального, с плотью и костями, способного питаться рыбой, тела. Самая ранняя традиция отличается от той, что приводится в книге Деяния. Воскресение Иисуса было не просто оживлением тела, которое затем было вознесено на небо. Само по себе воскресение представлялось вознесением в Небесное царство. Слова «Бог воскресил Иисуса из мертвых» означали, что Бог вознес Иисуса из земного царства жизни и смерти в небесную сферу.
Согласно этому более раннему пониманию, Иисус явился ученикам, спустившись на короткое время с небес. Именно таковым было, безусловно, понимание самого первого из наших свидетелей, Павла, который говорил о своем собственном видении Иисуса в тех же самых выражениях, что и о видениях другим двумя или тремя годами раньше – Кифе, Иакову, Двенадцати и так далее. В этих видениях не было ничего принципиально отличного. Все они были явлениями с небес.
Если первые христиане, верившие в воскресение Иисуса, понимали его в том смысле, что Иисус был вознесен на небо, что заставило их впоследствии изменить свое мнение об Иисусе? Чем было отмечено зарождение христологии? Что привело его последователей к убеждению, что Иисус был Богом?
Это тема следующей главы, пока же несколько коротких предварительных соображений. Последователи Иисуса во время его земной жизни полагали, что он станет царем в грядущем Царстве, Мессией. Теперь же, уверовав в то, что он был вознесен в Небесное царство, они пришли к выводу, что оказались правы. Иисус действительно был будущим царем. Но он придет с небес, чтобы царствовать. Как мы уже видели, в некоторых традициях Еврейской Библии, связанных с еврейским царем, этот царь – даже вполне земной потомок Давида – считался, в некотором смысле слова, Богом. Теперь же Иисус был вознесен на небеса и стал небесным Мессией, которому еще предстоит прийти за землю. Следовательно, в еще более реальном смысле слова он был Богом – разумеется, не Богом Всемогущим, но небесным существом, сверхъестественным, божественным царем, который будет править народами.
Еще до смерти Иисуса ученики верили, что в будущем он воссядет на троне. Но если Бог взял его на небеса, он уже восседает на троне – по правую руку от Бога. Ученики считали его своим учителем и «господином» на земле; теперь же он действительно стал их Господом. Они вспоминали слова Писания, где говорится: «Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс 109/110:1). Бог взял к себе Иисуса, усадил его по правую руку, вознес до положения силы и власти, сделал его Господом всего, который будет править всем мирозданием. Как соправитель Бога, восседающий рядом с ним на троне, Иисус в этом смысле слова также был Богом.
Царь Израиля, кроме того, был известен как «Сын Божий». Иисус определенно им был – как благодаря своему положению будущего царя, так и тому, что Бог вознес его в свое Небесное царство. Бог осыпал Иисуса своими милостями и сделал его Сыном Божьим в уникальном смысле слова – намного выше того титула, которым обладали потомки Давида. Бог принял Иисуса в качестве своего Сына, единственного в своем роде. Точно так же, как императоры считались одновременно «сыновьями Бога» (поскольку их приемные отцы носили титул «Бог») и «богами», Иисус, как Сын Божий, был и в этом смысле слова Богом.
Далее, Иисус должен был прийти с небес, чтобы править. В своем собственном учении он провозглашал, что Сын человеческий должен явиться в качестве космического судьи над землей. Но теперь стало очевидно, что сам Иисус должен прийти, чтобы установить свое правление. Ученики очень скоро – вероятно с самого начала, – пришли к выводу, что Иисус и был грядущим Сыном человеческим. Поэтому позже, рассказывая истории о нем, они заставляли его высказываться о себе как о Сыне человеческом до такой степени, что это стало одним из его излюбленных титулов для него в евангелиях. Как мы уже видели, Сын Человеческий иногда понимался как божественная фигура. Таким образом и в этом смысле Иисус тоже был Богом.
Следует отметить, что все четыре возвышенные роли – Иисус как Мессия, Господь, Сын Божий и Сын человеческий – подразумевают в том или ином смысле слова, что Иисус – Бог. Но в этот ранний период Иисус еще никоим образом не воспринимался как Бог Отец. Он не Бог Всемогущий, хотя и был вознесен до небес и был в различных смыслах слова Богом. Как я уже показал и собираюсь показать на многочисленных примерах в следующей главе, всякий раз, когда кто-то утверждает, что Иисус – Бог, важно спросить: в каком именно смысле Бог? Должно было пройти еще много времени, прежде чем Иисус стал Богом в самом полном и всеобъемлющем смысле этого слова, вторым лицом Троицы, извечно равным Богу и единосущным Отцу.
Глава 6Зарождение христологии: Христос, вознесенный на небо
Когда, еще в средней шкоде, я стад серьезно относиться к своей христианской вере, это довольно сильно повлияло на мою светскую жизнь – не сразу, но со временем. Мой первый серьезный роман был с девушкой по имени Линн, за которой я начал ухаживать, будучи студентом-второкурсником, за год до того, как я «возродился в вере». Линн была чудесным человеком – умная, привлекательная, забавная, любящая. Кроме того, она была еврейкой. Я не уверен, что был знаком с кем-то из евреев до нее, но не припомню, чтобы наши религиозные взгляды оказывали сколько-нибудь значительное влияние на наши отношения – если оказывали вообще. Я служил алтарником в одном из приходов Епископальной церкви, а она каждую субботу посещала синагогу – или, по крайней мере, я так предполагал. Не помню, была ли ее семья религиозной в традиционном смысле слова – имея в виду посещение богослужений или даже соблюдение еврейских праздников. На мой взгляд, они были скорее секулярными евреями. Откровенно говоря, в то время, когда речь шла о подружке, у меня на уме были другие вещи, а не альтернативные религиозные практики.
Линн была одной из трех дочерей, живших с матерью-одиночкой. Они были для меня все равно что семьей – где-то между сердцевиной и верхними слоями среднего класса, разделявшими те же ценности и взгляды на жизнь, что и я. Линн и я испытывали чрезвычайно сильное притяжение друг к другу и, как следствие, проводили много времени вместе, а наши отношения во время моей учебы на втором курсе становились все серьезнее. Но затем грянула катастрофа. (Сказать по чести, я тогда слабо представлял себе, что такая катастрофа возможна.) Маме Линн предложили лучшую работу в Топике, штат Канзас, и они намеревались переехать туда из Лоренса. Ее мама и я всегда отлично ладили друг с другом, но тут она осталась непреклонной: несмотря на то что эти города находились примерно в сорока километрах друг от друга, переезд должен был положить конец нашим «прогулкам вместе» (как мы тогда это называли). Нам предстояло встретить других людей и жить каждому своей жизнью. Так мы и поступили. Сердце мое было разбито, но жизнь продолжалась.