Одной из причин моего замешательства стало то, что сам Павел крайне неоднозначен в своих высказываниях. Он не излагает собственные взгляды на Христа подробно и систематически. Другая причина заключалась в том, что в некоторых пассажах Павел, по-видимому, поддерживает точку зрения на Христа, которая, как я считал до недавнего времени, не могла возникнуть в период написания Павлом его посланий – самых ранних из всех дошедших до нас христианских писаний. Каким образом Павел мог разделять более «высокую» христологию, чем та, которая представлена в более поздних евангелиях от Матфея, Марка и Луки? Разве христология не развивалась от «низкой» к «высокой» с течением времени? И если это так, разве не должны синоптические евангелия содержать более «высокие» взгляды, чем у Павла в его посланиях? Но это не так! Они «ниже». И в течение довольно долго времени я не мог сообразить, почему.
Теперь я понимаю. Вопрос здесь не в том, чьи взгляды «выше» или «ниже». Синоптики просто придерживаются других взглядов на Христа, чем Павел. Они разделяют различные христологии вознесения, а Павел – сторонник христологии воплощения, не в малой степени потому, что Павел понимал Христа как ангела, ставшего человеком.
Христос как ангел у Павла
Многое люди, без сомнения, переживают порой то же самое, что и я: перечитывают одно и то же снова и снова, но смысл не запечатлевается в их сознании. Я читал Послание Павла к Галатам сотни раз как на английском, так и на греческом языке. Однако очевидное следствие того, что он пишет в Гал 4:14, говоря откровенно, просто не доходило до меня несколько месяцев до известного момента. В этом стихе Павел называет Христа ангелом. Причина, по которой я никогда прежде не обращал на это внимание, заключается в том, что само по себе утверждение несколько туманно, и я всегда понимал его иначе. Но благодаря работам других исследователей я теперь вижу свою ошибку.
В контексте этого стиха Павел напоминает галатам, как они впервые приняли его, когда он заболел, находясь среди них, и помогли ему восстановить здоровье. Павел пишет: «И искусительное для вас в плоти моей вы не оттолкнули с презрением и отвращением, но как ангела Божия приняли меня, как Христа Иисуса».
Я всегда понимал этот стих так, что галаты приняли Павла в его немощном состоянии, как они приняли бы ангельского вестника или даже самого Христа. Однако в действительности грамматика греческого текста предполагает совсем иное. Как было указано у Чарльза Гисхена, а ныне подтверждено в книге о Христе как ангеле, написанной специалистом по Новому Завету Сьюзен Гарретт, этот стих не говорит, что галаты приняли Павла как ангела или как Христа, но что они приняли его как ангела, такого, как Христос[105]. Отсюда следует очевидный вывод, что Христос – ангел.
Основание для такого прочтения текста лежит в греческой грамматике. Когда Павел использует конструкцию «но как… как», он не противопоставляет друг другу две вещи, но указывает, что эти две вещи представляют собой одно и то же. Мы знаем это потому, что Павел использует такую грамматическую конструкцию в нескольких других местах своих посланий, и в этих случаях ее значение совершенно недвусмысленно. Например, в 1 Кор 3:1 Павел говорит: «И я, братья, не мог говорить с вами, как с духовными, но как с плотяными, как с младенцами во Христе». Здесь конструкция «но как… как» в конце фразы указывает на две черты, характеризующие получателей послания Павла: они «плотяные» люди и «младенцы во Христе». Эти утверждения не противопоставлены друг другу, а напротив, служат для взаимного уточнения. То же самое можно сказать и о замечаниях Павла в 2 Кор 2:17, которые имеют ту же грамматическую особенность.
Но это означает, что в Гал 4:14 Павел не противопоставляет Христа ангелу, но приравнивает его к нему. Гарретт заходит дальше, утверждая, что Павел «отождествляет [Иисуса Христа] с архангелом Божьим»[106].
Если это так, то практически все, что говорит Павел о Христе в своих посланиях, обретает идеальный смысл. Как Ангел Господень, Христос – предвечное существо, наделенное божественностью; он может быть назван Богом; и он же есть проявление Бога на земле в человеческой форме. Павел говорит все это о Христе, и особенно ярко в Флп 2:6-11, пассаже, который исследователи часто называют Гимном из Послания к Филиппийцам или Гимном Христу из Послания к Филиппийцам, поскольку, согласно широко распространенному убеждению, он включает древний гимн или поэму, прославляющую Христа и его воплощение.
Мой друг Чарльз Косгроув, который посвятил всю свою жизнь изучению Павла и, кроме того – один из ведущих в мире экспертов по раннехристианской музыке, убедил меня, что этот пассаж не мог быть настоящим гимном, который пели, поскольку на греческом языке он не имеет четкой ритмической и метрической структуры – и, следовательно, не укладывается должным образом в музыкальное произведение. Так что он вполне может быть поэмой или даже прозаическим фрагментом в высоком стиле. Но очевидно то, что перед нами благоговейное размышление о Христе, пришедшем в мир (с небес) ради спасения других и в результате прославленном Богом. И, похоже, Павел цитирует здесь пассаж, с которым филиппийцы были уже знакомы. Иными словами, это еще одна до-Павлова традиция.
Поэма о Христе в Флп 2
Я начну обсуждение поэмы о Христе, как я ее называю, процитировав ее полностью и разделив на поэтические строки (деление в греческом тексте несколько отличается от перевода, но основная идея одна и та же)[107]. Павел предпосылает поэму призывом к филиппийцам иметь «между собой те же мысли, что и во Христе Иисусе» (2:5). И затем следует поэма:
Который, будучи в образе Божием,
не счёл для Себя хищением
быть равным Богу,
но уничижил Себя,
приняв образ раба,
быв в подобии человеческом
и по виду став как человек.
Он смирил Себя,
быв послушным до смерти, и смерти крестной.
Потому и Бог превознёс Его
и даровал Ему Имя,
которое выше всякого имени,
чтобы во имя Иисуса
преклонилось всякое колено небесных
и земных и преисподних,
и всякий язык исповедал,
что Иисус Христос – Господь,
во славу Бога Отца.
Трудно отдать должное этой богословски насыщенной поэме всего на нескольких страницах; специалисты посвятили ей целые исследования[108]. Но некоторые замечания особенно подходят для моих целей.
Поэма из Послания к Филиппийцам как до-Павлова традиция
Первое, что надо подчеркнуть – это то, что пассаж действительно кажется поэтическим. Исследователи располагали отдельные строки различным образом. Разумеется, в греческом языке поэзия не выделялась абзацами и вообще никак не указывалась – греческие рукописи Послания к Филиппийцам просто содержат этот пассаж, как любой другой, строка за строкой, слово за словом. Но эти строки не только сохраняют, но даже обретают лучший смысл, если их расположить как в поэтическом произведении. Та структура, которую я здесь привел – общепринятая среди исследователей при анализе данного пассажа: поэма делится на две части, каждая часть состоит из трех строф, а в каждой строфе по три строки. Первая половина начинается с определения темы поэмы, «Который» (ссылка на Христа Иисуса), а вторая – со слова потому. В самых общих чертах первая половина говорит об «уничижении» Христа, то есть о том, как он сошел с небес, чтобы стать человеком, и умер в послушании Богу; а вторая – о его «превознесении», то есть о том, что Бог поднял его до еще более высокого положения и статуса, чем он имел раньше, в качестве награды за его смирение.
Как я уже говорил, исследователи уже давно считали этот пассаж до-Павловой традицией, которую Павел включил сюда, в свое Послание к Филиппийцам. Это не то, что Павел сочинил прямо на месте, работая над письмом. Есть несколько причин так думать. Во-первых, пассаж, по-видимому, представляет собой самодостаточную единицу, по своей композиции скорее поэтическую, чем прозаическую. Более того, целый ряд слов – включая ключевые – появляются только здесь, в этом пассаже, и нигде больше в посланиях Павла. Это относится к слову образ (использованном дважды: в образе Божьем и образ раба) и к выражению счёл хищением. Отсутствие столь важных слов в писаниях Павла свидетельствует о том, что он цитирует пассаж, написанный раньше кем-то другим.
Подтверждение этой точки зрения исходит из связанного с нею факта, что некоторые из ключевых положений данного пассажа в посланиях Павла не встречаются больше нигде. Опять же это относится к некоторым из центральных представлений: что Иисус был в образе Божьем прежде, чем стать человеком; что перед ним была открыта возможность равенства с Богом прежде, чем прийти на землю, и что он «уничижил себя», приняв образ человека. Эта последняя идея обычно интерпретируется так, что Христос отказался от всех высоких прерогатив, которые принадлежали ему как существу божественному, чтобы сделаться человеком.
Еще один, последний, довод в пользу того, что Павел цитирует здесь традицию, существовавшую и находившуюся в обращении еще до него, объяснить немного сложнее. Дело в том, что эта часть поэмы не слишком хорошо вписывается в общий контекст Послания к Филиппийцам. В данном месте послания Павел говорит обращенным в христианство филиппийцам, что они должны вести себя не эгоистично, обращаясь с другими людьми лучше, чем с собой. В предыдущем стихе он просил их преследовать не только собственную выгоду, но – в еще большей степени – выгоду других. Затем он цитирует этот пассаж, чтобы показать: именно так поступал Христос, отказавшись от того, что принадлежало ему по праву («образа Божия»), чтобы служить другим (приняв «образ раба»), и будучи послушным Богу вплоть до смерти за других.