Опровержение, 23).
Самое пространное опровержение точки зрения Феодота содержится в трудах Евсевия, уже упомянутого нами «отца церковной истории». Как это часто случается на протяжении его десятитомного труда по истории церкви, Евсевий приводит пространные цитаты из более раннего сочинения, содержащего нападки на еретические взгляды, однако не указывает при этом имя автора. Один из более поздних отцов Церкви назвал сочинение, о котором идет речь, «Малый Лабиринт» и приписал его великому богослову Оригену, чьи собственные христологические взгляды мы рассмотрим ниже. Оказывается, по мнению некоторых современных специалистов, оно в действительности принадлежит Ипполиту. В любом случае источник, похоже, относится к началу III века н. э., и направлен против адопционистов, утверждавших, что «Спаситель был просто человеком».
Автор «Малого Лабиринта» указывает, что у сапожника Феодота был последователь, некий меняла, которого, по удивительному совпадению, также звали Феодотом. Другим членом этой группы был человек по имени Наталий, которого убедили стать ее епископом, посулив плату за беспокойство в 150 динариев в месяц (довольно значительная сумма денег для того времени). Но затем следует интересный анекдот, в котором говорится, что Наталий покинул секту по воле Бога, который не раз посылал ему ночные кошмары; в одном из них «был он избит святыми ангелами, всю ночь его бичевавшими: встав поутру, весь в ранах, он надел рубище, посыпал голову пеплом и кинулся, обливаясь слезами, в ноги епископу Зефирину» (Евсевий, Церковная история, 5.28)[120].
Автор «Малого Лабиринта» указывает на то, что, по мнению Феодота, их взгляд на Иисуса – что он был всего лишь человеком, а не Богом, но впоследствии стал Сыном Божьим вследствие усыновления – представлял собой доктрину, которой учили сами апостолы и которой придерживалось большинство в Римской церкви вплоть до времен епископа Виктора, в конце II века н. э. С исторической точки зрения, как мы уже видели, феодотиане вполне могли иметь на то основание: понимание, сходное с этим, действительно присутствует среди самых ранних христианских верований. Разделяли ли его большинство римских христиан почти до самого момента возникновения этой группы, далеко не столь ясно. Автор «Малого Лабиринта» опровергает это утверждение, указывая, что известные христианские авторы начиная с Иустина Мученика, писавшего в Риме около 150 года н. э., придерживались другого мнения: «Все они признают Христа богом».
В главе 9 мы увидим, что этот неизвестный автор прав: Иустин действительно рассматривал Христа как предвечное божественное существо. Но Иустин писал на 120 лет позже «самых ранних» христиан и потому не может быть свидетелем того, что говорили последователи Иисуса в годы, непосредственно последовавшие за его смертью, то есть более века тому назад.
Следует отметить, что в «Малом Лабиринте» феодотиане обвиняются в том, что вносят изменения в тексты Нового Завета, которые они копировали, вставляя в них собственные адопционистские взгляды. Один интересный пассаж стоит процитировать пространно:
Поэтому они бесстрашно и наложили руку на Священное Писание, говоря, что они его исправляют. Желающий может узнать, что я не клевещу на них: пусть соберет и сравнит между собой имеющиеся у них списки; он найдет много разногласий: Асклепиадотовы не согласны с Феодотовыми. Можно достать множество этих списков: ученики их усердно переписывали то, что учителя, по их словам, исправили, то есть испортили. Возьми Ермофиловы – опять разлад с другими. Аполлонидовы противоречат сами себе. Можно сравнить ранние с переделанными позже – несогласий множество… Они не могут отречься от этого преступления, потому что списки их собственноручные. Не такому писанию обучали их оглашатели, и они не могут показать подлинник, с которого списывали (Евсевий, Церковная история, 5.28).
Это обвинение стадо стандартным среди ортодоксальных охотников за ересями в первые века христианства – что еретики изменяли тексты Писания, чтобы заставить их говорить именно то, что им было нужно. Но при оценке подобных заявлений следует подчеркнуть две вещи. Первая – это то, что многие тексты Писания в действительности поддерживают еретическую точку зрения, как мы уже видели в главе 6, обсуждая христологические концепции вознесения (например, Рим 1:3–4; Деян 13:33). Вторая – то, что, несмотря на утверждения ортодоксов, будто подобная манипуляция текстами была делом рук еретиков, в сохранившихся до наших дней рукописях Нового Завета почти все свидетельства указывают в противоположном направлении, то есть, что именно ортодоксальные писцы искажали тексты, пытаясь приспособить их к собственным богословским потребностям. Возможно, некоторые писцы из числа гетеродоксов делали то же самое, но среди наших сохранившихся манускриптов почти нет доказательств, подтверждающих это.
В любом случае эти адопционистские взгляды были отвергнуты ортодоксальными богословами II и III веков, уже прочно обосновавшимися в лагере сторонников христологических концепций воплощения, в которых Христос понимался как предвечное божественное существо по натуре, ставшее человеком.
Путь отрицания человечности
Мы уже видели, что те, кто придерживался адопционистской точки зрения на Христа, утверждали, что представляют изначальные взгляды апостолов самого Иисуса. Разумеется, в раннем христианстве любая группа, представлявшая любую точку зрения, заявляла, будто их взгляды отражают оригинальное учение Иисуса и его первых последователей, но в случае с адопционистами они вполне могли оказаться правы. Та точка зрения, которую мы рассмотрим сейчас, в некотором роде полярно противоположная: вместо того чтобы быть по своей природе полностью человеком, а не божеством, Христос по природе был полностью божеством, а значит, не человеком. В итоге такая точка зрения получила название докетизм, от греческого слова dokeo со значением выглядеть или казаться. Согласно этому учению, Иисус не был в действительности человеком, но лишь «казался» им. По своей сути он был полностью богом. А бог для этих верующих не мог стать человеком – не более, чем человек мог стать камнем.
Это понимание также может быть прослежено вплоть до ранних времен – хотя не столь ранних, как в случае с идеей адопционизма, укорененной в христологиях вознесения. Докетические взгляды, когда мы впервые с ними встречаемся, похоже, выросли из христологий воплощения ближе к концу I века – но, тем не менее, еще в новозаветный период. Однако вряд ли можно разглядеть их среди тех взглядов, которых придерживались первые последователи Иисуса. Как мы уже видели, есть некоторое основание подозревать, что Павел придерживался сходной точки зрения, – но очень трудно утверждать это наверняка. Павел действительно говорит о Христе, пришедшем «в подобии плоти греха» (Рим 8:3) и ставшем «по виду… как человек» (Флп 2:7), однако он никогда не выражает ясно свои взгляды на человеческую сущность Иисуса. Он говорит о Христе как о «родившемся от женщины» (4:4) – а это не то заявление, которое захотел бы сделать любой сторонник докетизма.
В результате первое очевидное свидетельство присутствия докетического взгляда появляется только ближе к концу новозаветного периода, в книге, известной как Первое послание Иоанна. Традиционно утверждалось, будто автором этого анонимного сочинения был ученик Иисуса Иоанн, сын Зеведеев. Однако книга почти наверняка была написана не им, и нигде не претендует на его авторство. Ясно то, что это послание направлено против некоторых из членов общины, к которой принадлежал автор – или, вернее, бывших членов, которые откололись от большинства из-за разногласий по поводу сущности Христа. Те, кто покинули общину, чтобы основать свою собственную церковь, не верили, что Христос пришел «во плоти»; то есть они не верили, что он был настоящим человеком, пришедшим во плоти.
Докетисты, обличаемые в Первом послании Иоанна
Автор 1 Ин прямо ссылается на группу прежних членов общины, покинувших ее, как на антихристов – то есть «тех, кто отрицает Христа»: «И теперь появилось много антихристов; отсюда и знаем, что последний час. Они вышли от нас, но не были наши; ибо, если бы они были наши, то остались бы с нами: но они вышли, чтобы было явлено, что не все наши» (1 Ин 2:18–19).
Из этого пассажа становится очевидным, что когда-то эти противники Христа принадлежали к той же церкви, что и автор, но покинули ее. Автор полагает, что они никогда не придерживались одного и того же мнения с теми, кто остался в общине. Но что именно заставило их ее покинуть? В другом месте, упоминая об «антихристах», автор говорит, что их верования расходились с его собственными и с верованиями большинства общины: «Вы познаёте Духа Божия так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога, и всякий дух, который не исповедует Иисуса, не есть от Бога; и это – дух антихриста, о котором вы слышали, что он грядет, и теперь он уже в мире» (4:2–3).
Итак, только те, кто признают, что Христос пришел «во плоти», могут считаться истинно верующими. «Антихристы», покинувшие общину, по-видимому, этого не признавали. Исследователи спорят по поводу смысла этого пассажа, но проще всего предположить, что те, кто откололись от общины, отрицали реальное, плотское существование Христа. Это может объяснить также и то, почему автор начинает свое послание именно с того, что подчеркивает реальное, телесное, осязаемое существование Христа: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими глазами, что мы созерцали и что руки наши осязали, о Слове жизни, – и жизнь была явлена, и мы увидели, и мы свидетельствуем и возвещаем вам жизнь вечную, которая была с Отцом и явлена была нам» (1:1–2).
Продолжая, автор послания поясняет, что говорит об Иисусе Христе, Сыне Божьем (1:3). Почему он так подчеркивает телесность Христа, как того, кого можно было видеть, слышать и осязать? Именно потому, что «антихристы» отвергали это. Вас может удивить то обстоятельство, что вступление к 1 Ин смутно напоминает Пролог к Евангелию от Иоанна, которое также открывается словами «в начале» и ссылается на слово/Логос Бога, дарующее жизнь и ставшее человеком (Ин 1:1-14). Откуда это сходство? Среди исследователей широко бытует мнение, что 1 Ин было написано кем-то, принадлежавшим к той же самой общине, где создавалось и циркулировало Евангелие от Иоанна. Как мы видели, Пролог к Евангелию от Иоанна подчеркивал, что Иисус – воплощение предвечного Слова Божьего, которое изначально было с Богом и само было Богом. Эта христология воплощения – одна из самых «высоких» точек зрения на Христа, встречающихся во всем Новом Завете. Как, в таком случае, мы можем объяснить точку зрения «антихриста», которая еще «выше» – настолько выше, что Иисус предстает в ней исключительно божеством, а не человеком? Исследователи предположили, что внутри общины, создавшей Евангелие от Иоанна, некоторые верующие довели христологические взгляды этого евангелия до крайности – или по крайней мере до того, что