Чтобы проиллюстрировать разницу между накоплением небольшого объема продуктивных знаний и ноу-хау (менее 1 челобайта) и большого объема (нескольких челобайт), давайте вернемся к нашему примеру с музыкантом, но на этот раз рассмотрим группу. Если наем случайного человека с улицы был плохой идеей, то идея найма нескольких случайных прохожих, вероятно, еще хуже, поскольку выступление группы характеризуется дополнительной сложностью, которая отсутствует в выступлении одного музыканта. Для достижения успеха группе требуется не только глубокое знание каждым музыкантом своего инструмента, но и их умение играть вместе. Как и футбольная команда, музыкальная группа представляет собой сеть, успех которой требует существования глубокой связи между ее участниками, поскольку выступление подразумевает не просто сочетание звуков, но и их красивое переплетение. Таким образом, накопление знаний и ноу-хау, необходимых для успеха группы, скажем, состоящей из четырех человек, представляет собой более сложную задачу по сравнению с накоплением знаний и ноу-хау, необходимых для сольного выступления четырех разных музыкантов. Например, в данном случае необходимо добавить время для совместных репетиций, на которых музыканты учатся играть вместе и координировать свои действия. Существуют и другие социальные и экономические процессы, усложняющие формирование сетей, например отсутствие общего языка или доверия. Я рассмотрю эти социальные процессы в следующих двух главах. Однако в данный момент нам достаточно знать то, что когда эти процессы увеличивают стоимость межличностного общения, они ограничивают способность людей формировать сети, необходимые для накопления знаний и ноу-хау. Если препятствия будут преодолены и люди соберутся вместе, то результаты могут быть впечатляющими. Разница между сетью и группой отдельных индивидов подобна разнице между историей «Битлз» и сольными карьерами ее участников или разнице между успехом программы «Аполлон» и результатами индивидуальной работы нескольких ученых и инженеров.[76] Когда люди собираются вместе, это не всегда приводит к действиям, имеющим такое культурное значение, однако когда это происходит, представители нашего вида получают возможность достичь того, что вызывает у всех гордость (а в некоторых других случаях – стыд).
Мы начали это обсуждение с вопроса о том, почему способностью к созданию сложных продуктов характеризуются только некоторые географические точки, и отметили, что эта «географическая предвзятость» делает создание сложных продуктов трудной задачей. Затем мы исследовали причины, обусловливающие проблематичность создания сложных продуктов, и отметили, что трудность создания сложных продуктов вызвана сложностью накопления необходимых знаний и ноу-хау. На индивидуальном уровне эмпирический и социальный аспекты процесса обучения замедляют накопление знания и ноу-хау.[77] Тем не менее еще более важным является то, что общий объем знаний и ноу-хау, которые человек способен накопить, ограничен объемом в 1 челобайт. Таким образом, челобайт представляет собой предел квантования, поскольку он соответствует фундаментальному кванту знаний и ноу-хау, на которые следует разделить совокупность знаний и ноу-хау. Ограничение в 1 челобайт подразумевает то, что накопление большего количества знаний и ноу-хау сдерживается как индивидуальным ограничением, связанным с социальным и эмпирическим аспектами обучения, так и коллективными ограничениями, обусловленными необходимостью в разделении больших объемов знаний и ноу-хау на фрагменты и их распространении среди участников сети.
Разумеется, социальный и эмпирический аспекты обучения не означают, что генетические факторы не играют роли в нашей способности накапливать ноу-хау (даже в лучшем социальном контексте трудно научить золотую рыбку играть на фортепиано). Исследования, проведенные с идентичными и неидентичными близнецами, показали связь между генами и рядом черт характера.[78] К этим чертам относятся такие, которые мы не могли бы связать с генами, например предпочтение человеком той или иной политической партии и вероятность его участия в политической жизни.[79] Музыкальные способности – это еще один пример признака, который не только подразумевает накопление ноу-хау, но и отчасти определяется генетикой человека. Последние исследования, проведенные с идентичными и неидентичными близнецами, показали, что гены помогают объяснить музыкальные способности их влиянием на готовность индивида заниматься на инструменте, а также на то, что мы в просторечии называем талантом.[80]
Тем не менее факт того, что генетика может модулировать способность индивида к накоплению ноу-хау, не затрагивает ядра нашей истории, поскольку генетическое разнообразие большинства популяций является достаточно значительным, чтобы генетикой нельзя было объяснить разницу между этническими, национальными и религиозными группами, несмотря на то, что отличие между индивидами можно связать с генетическими факторами. Гений Моцарта, даже если он частично обусловлен генетикой, не означает, что все австрийцы обладают музыкальным талантом или что среди австрийцев нет людей, лишенных музыкального слуха. Таким образом, вызванные генетикой различия в способностях индивидов не следует учитывать при объяснении различий, связанных со способностями разных стран, поскольку в случае с большими популяциями генетические различия имеют тенденцию к усреднению.[81]
Красота идеи челобайта заключается в том, что она не принимает во внимание характер факторов, ограничивающих накопление знаний и ноу-хау. Она подразумевает только то, что способность индивидов накапливать ноу-хау и знания ограничена. После принятия идеи о предельности накопительной способности индивидов нам следует признать то, что единственным способом накопления больших объемов знаний и ноу-хау является их разделение на фрагменты размером менее одного 1 челобайта.[82] В итоге это фрагментирование все сильнее усложняет процесс накопления больших объемов знаний и ноу-хау, независимо от того, чем изначально было вызвано фрагментирование.
Но неужели это конец истории? Является ли предел в 1 челобайт единственным фундаментальным сдерживающим фактором, обусловливающим квантование знаний и ноу-хау и ограничивающим нашу способность их накапливать? Или существуют и другие препятствия, возникающие тогда, когда объем знаний и ноу-хау значительно превышает 1 челобайт?
Современная реальность является результатом существования знаний и ноу-хау, объем которых значительно превышает 1 челобайт. Далее мы рассмотрим структуры, содержащие знания и ноу-хау в объеме, превышающем 1 челобайт, которые по способности накапливать знания и ноу-хау превосходят целые фирмы. Это поможет нам понять, что квантование знаний и ноу-хау обусловливается не только необходимостью воплощать знания в людях, но и формируемыми людьми сетями.
Осознание сложностей, создаваемых квантованием для процесса накопления ноу-хау, поможет нам понять, почему способностью производить сложные продукты характеризуются только некоторые места, а также позволит выявить фундаментальные различия между странами, находящимися на разных этапах экономического развития.
Глава 7Связи стоят денег
Комплекс «Ривер Руж», принадлежащий Ford Motor Company, многие считают высочайшим проявлением индустриализации. По окончании его строительства в 1927 году он включал в себя девяносто три здания общей производственной площадью в шестнадцать миллионов квадратных футов. Это примерно половина площади Центрального парка города Нью-Йорка! Комплекс «Ривер Руж» вмещал более ста тысяч рабочих и мог на входе принимать железную руду, а на выходе выдавать готовые автомобили. Можно сказать, что он представлял собой квинтэссенцию идеи челобайта.
Но почему комплекс «Ривер Руж» был таким огромным? Классический ответ на этот вопрос подразумевает идеи экономии на масштабе и разделения труда. Идея экономии на масштабе заключается в том, что стоимость единицы продукции уменьшается по мере увеличения объема производства. Говоря простыми словами, это подобно разнице между приготовлением обеда для одного и для семьи из пяти человек. Конечно, приготовление пищи для пятерых человек не требует в пять раз больших усилий или количества ингредиентов, чем приготовление пищи для одного. С другой стороны, разделение труда, предложенное Адамом Смитом, является одним из механизмов, помогающих объяснить экономию на масштабе. Разделение труда предполагает, что гораздо более эффективным является сосредоточение каждого работника на небольшой части процесса создания булавки или автомобиля по сравнению с его попыткой самостоятельно создать булавку или автомобиль от начала до конца. Однако разделение труда имеет смысл только в случае с достаточно крупными проектами, которые делают его целесообразным. Например, для производства одной булавки мы не нуждаемся в разделении труда. Но без этого не обойтись, если нам нужно произвести сотни тысяч булавок и, конечно, сотни тысяч автомобилей. Таким образом, идеи разделения труда и экономии на масштабе помогают объяснить, почему Форд нуждался в таком большом заводе, как «Ривер Руж». Однако они не могут объяснить, почему промышленные комплексы такого размера создавались для производства автомобилей, но не булавок. Чтобы объяснить различие в размере между фабрикой для производства булавок и заводом, выпускающим автомобили, мы должны ввести дополнительное предположение, которое заключается в квантовании знаний и ноу-хау, поскольку оно означает, что по сравнению с булавками для производства машин необходимы более крупные сети сотрудников, обладающих знаниями и ноу-хау.