По рекомендации своего соседа по комнате в школе Арни взяли помощником датского королевского антиквара для расшифровки и перевода тысяч страниц исландских текстов. Одной только тщательной и детальной работы, которую он проделал за годы своего обучения, было бы достаточно, чтобы назвать его великим ученым. Его умение транскрибирования материала слово в слово, включая аббревиатуры и оригинальное написание, выходило за рамки стандартов того времени.
«Так устроен мир, – написал он в самом начале своего пути, объясняя свои методы, – что одни люди допускают erroribus (ошибки), а другие впоследствии пытаются искоренить их. И поэтому людям обоих типов есть чем заняться».
Он использовал несколько копий одной и той же истории, чтобы сравнить их для точности. Арни отмечал, откуда взялись записи, и записывал каждую специфическую деталь о каллиграфии и словах, написанных на полях, будь то комментарии автора или заметки предыдущих читателей. Например, на двух манускриптах из его коллекции каким-то неизвестным предыдущим владельцем нарисованы улыбающиеся человечки. В его голубых глазах была видна «тайна его сердца», как позже описал его один коллега. По-видимому, он был меланхоличным и задумчивым человеком, его печальное лицо известно каждому взрослому исландцу. Его портрет, который раньше был изображен на купюре в сто крон, выглядел таким печальным, что в конце концов, после инфляции, его заменили на изображение рыбы.
Королевский антиквар внезапно скончался в достаточно молодом возрасте, и Арни заменил его. Бумажные копии имели ценность как готовый к печати текст, и Арни сохранил большую часть исландских произведений. Он продолжил работать на датского государственного деятеля Матиаса Мотта, чья сестра была любовницей короля. Эта нетрадиционная близость к высшей власти позволила Арни влиять на исландские дела, включая торговые сделки и политические позиции. В обмен на свои различные услуги он просил, чтобы ему платили манускриптами. Он ездил в Германию, Норвегию и Швецию, чтобы собрать рукописи у местных коллекционеров, некоторые для датских королевских библиотек, некоторые для себя. После долгих двадцати лет тяжелых путешествий и скудных доходов он наконец стал профессором со своей кафедрой в великолепном университете. Что могло омрачить такую прекрасную жизнь?
А, точно. Письмо.
В своем письме король требовал, чтобы Арни на первом корабле отправился в Исландию.
Не может быть. Арни нравилось быть исландцем, но он ненавидел Исландию. Это было неподходящее место для ученого. Благодаря своим политическим связям он внимательно следил за текущими событиями в Исландии и всего за год до этого описал в письме норвежскому другу, что в Исландии происходят «только самые плохие новости: овцы вымерли, люди умирают от голода и холода». Эта ужасная ситуация только обострилась. Европа переживала период похолодания, известный теперь как малый ледниковый период, который наиболее остро ощущался на краю континента. Фьорды и заливы замерзли, а береговая линия, обращенная к Северному Ледовитому океану, была заблокирована дрейфующими айсбергами. Это делало невозможной рыбалку. Суда, перевозившие продовольствие, не могли ориентироваться во льдах. Лошади были слишком тощими для путешествий. Шерсть была в дефиците.
«Даже фермеры и их дети ходят по морозу с голой кожей», – написал человек по имени Сигурдур Бьорнссон в письме к датским властям, прежде чем обвинил во всей ситуации бездомных. У Бога, объяснил он, не было другого выбора, кроме как наказать страну за всех бродяг, лживых и ворующих, не способных удержаться на работе.
Заваленный слезливыми рассказами об исландском ужасном годе, король Фредерик IV был то ли тронут, то ли недоволен. Он только что принял корону от своего отца, и его просьба к Арни повлекла за собой миссию, никогда ранее не выполнявшуюся: подсчитать количество людей, живущих в Исландии, и отметить все о них – их имена, пол, где они живут и чем занимаются (особенно если они ничего не делают). Затем король приказал написать еще одну книгу, оценивающую масштабы собственности в Исландии, с предложениями о том, как заброшенные земли могут быть возвращены в эксплуатацию. Было необходимо оценить возможные области добычи серы, а также состояние портов и тенденции в сборе налогов. Проверить администрацию и юристов. И сосчитать коров и всех овец.
Он должен был получить стипендию и помощника для выполнения этой задачи, которая, по прогнозам, должна была занять два года. На это ушло тринадцать лет. Понятно, что одной из первых вещей, которые Арни сделал в Исландии, готовясь к предстоящей задаче, был заказ кофе из Дании. Он не прибыл на корабле, который ходил раз в два месяца. В письме, найденном историками, один законодатель альтинга, извиняясь за отсутствие хорошего обслуживания, предлагает отправить ему четверть фунта, сожалея о том, как мало у него было, и отмечая его отвращение к напитку. Кофе и чай предназначались для датских чиновников, если таковые имелись. И поэтому, будучи коренным жителем, Арни, возможно, был «первым исландцем, зависимым от кофеина», предполагает профессор истории Мар Йонссон, автор самой обширной биографии Арни.
Он также был первым человеком в мире, который провел полную перепись населения целой страны. Окружные комиссары вызывали людей для подсчета в течение семи месяцев. Они уложились до ежегодного собрания альтинга, при этом почти исчерпав запасы бумаги в стране. Каждый регион направил своих должностных лиц с результатами переписи в Тингведлир, чтобы доложить о них Арни и его помощнику. Повестка дня этой сессии парламента, как отмечается в книгах альтинга, началась с судебного процесса над женщиной, обвиняемой в убийстве ребенка (она была признана виновной и казнена через утопление), и тремя мужчинами, обвиняемыми в краже (признаны виновными и казнены через повешение). Третьим пунктом повестки была перепись: после подведения итогов в альтинге огласили точную цифру населения Исландии – 5. 358 человек. Минус четверо преступников, которых парламент только что казнил. И 497 человек, которые были случайно посчитаны дважды, как было обнаружено два столетия спустя, когда историки изучали документы. Словно назло бюрократическому подвигу Арни, три года спустя страна пострадала от большой эпидемии оспы, и население сократилось до 3. 000 человек.
«После вспышки эпидемии в стране производилось, по крайней мере, достаточно еды для жизни», – отмечается в одной книге по истории.
Арни не заразился этой болезнью, что было настоящей удачей, учитывая, что он провел самые смертоносные годы, приступая к работе над земельным кадастром и переходя с одной фермы на другую. Выдающийся знаток древнескандинавского языка явно не со многими здоровался за руку. Его помощник отметил, что местные жители с подозрением относились к его вопросам, предполагая, что король собирал данные с целью повысить налоги. Но регистр предназначался для восстановления застойной экономики, основанной на методах ведения сельского хозяйства, которые не сильно изменились с момента его изобретения. Он провел намного больше лет в Исландии, чем планировалось, и занял редкую позицию против административной и юридической коррупции, нажив себе столько влиятельных врагов, что в конце концов у него не было другого выбора, кроме как уйти с должности.
Одним из величайших достижений Арни как коллекционера рукописей была его преданность мелочам – он сохранял отдельные страницы, которые находил и которые не имели непосредственной ценности по сравнению с целыми пергаментными книгами. Он был похож на хранителя, который выискивает и складирует потрепанные на вид диковинки. В романе 1943 года «Исландский колокол» лауреат Нобелевской премии Халлдор Лакснесс изображает Арни Магнуссона, переименованного в Арнаса Арнэуса, как одержимого персонажа, который обнаруживает листовки из пергамента под кроватью пожилой женщины.
«Вот что хранят наши дорогие женщины», – пробормотал герой, когда увидел свою находку.
Земельный кадастр был завершен в 1712 году и до сих пор остается потрясающим документом Исландии XVIII века. Без информации, предоставленной реестром, в таких книгах, как «Исландский колокол», не было бы необходимого исторического материала. Но это событие не привело к реформам, как изначально было запланировано. Материал даже не был переведен на датский. Арни покинул страну во время войны между Данией и Швецией.
Дания при поддержке Англии напала на Швецию, которая была слаба после войны с Петром I и Российской империей. Поэтому Арни упаковал собранные им рукописи вместе с подробным земельным кадастром в 55 деревянных ящиков. Он решил подождать с отправкой до тех пор, пока датчане не оттеснят шведские военные корабли. Восемь лет спустя колонна из 30 лошадей отправилась из церкви Скаульхольт (близ Гейсира) в Хабнарфьордюр (близ Рейкьявика), перевозя один из самых ценных грузов в истории страны, которая так часто изо всех сил пыталась сделать все, что желали другие нации и их короли.
Драгоценный груз лежал в доме Арни в Копенгагене до тех пор, пока в 1728 году не наступил день, который навсегда изменил облик города.
Ветреным вечером в среду, 20 октября, семилетний мальчик случайно опрокинул свечу. Из-за сильных порывов ветра и сухого лета пламя быстро охватило комнату и перекинулось на соседний дом, все больше и больше разъяряясь. В тот же день чуть раньше пожарные проводили учения, чтобы проверить шланги. Они изо всех сил пытались подвести насосы к огню по извилистым улицам, полным паникующих жителей. Что еще хуже, водоснабжение в этой части города было отключено из-за строительства. Когда пришел приказ набрать воды из каналов, окружающих город, военный командующий города в панике приказал закрыть городские ворота, опасаясь дезертирства. Пожар бушевал всю ночь, и к утру четверга начальник пожарной охраны был настолько измучен и подавлен, что… напился. Неумелые действия властей превратили небольшой пожар в разрушающую все на своем пути стихию.