Таким образом, идея национализма совершила полный круг по Европе, в конце концов добравшись до Исландии через общежитие колледжа.
В Копенгагене талантливый студент, изучающий естественные науки, Йоунас Хадльгримссон написал первые строки стихотворения Ísland:
Белый, заснеженный берег, Исландия, милая матерь!
Где твои свежесть и стать, слава былая твоя?
Вечности власть непреклонна, и день твоей доблести прежней
Молнией меркнет в ночи мертвенной древности лет[28].
Он писал романтические стихотворения об Исландии для журнала, который он сам основал с друзьями. Он назывался «Фьёльнир». Четверо студентов Копенгагенского университета создали журнал, чтобы начать отстаивать идею самоуправления Исландии.
Их доводы подкреплялись тем фактом, что было исключительно легко представить Исландию как отдельную нацию, гораздо проще, чем это было для большинства других государств Европы. Население было в значительной степени однородным, говорило на уникальном языке и жило в пределах четких природных границ. Кроме того, нация имела историю самоуправления, отказавшись от своей давней независимости только для того, чтобы положить конец гражданской войне. И наконец, исландцами правил король, находившийся далеко отсюда. Ни один из монархов за последние шестьсот лет ни разу даже не посетил остров. Таким образом, легко было доказать, что местное собрание будет лучше знать, что нужно Исландии.
Это был очень простой аргумент. Можно было ожидать, что студенты сформулируют патриотическую позицию, призывая население объединиться в единую нацию. Возможно, многие мужчины, воодушевленные националистическим пылом, поскакали бы на лошадях к портовым городам, контролируемым датчанами. На полпути к месту назначения кто-нибудь произнес бы речь в стиле фильма «Храброе сердце», заканчивающуюся песнопением. Может быть, они исполнили бы что-то похожее на «танец викингов», которым прославились футбольные фанаты Исландии. Впечатленные этой яростной демонстрацией единства и убежденные в правоте исландцев, датские чиновники поспешили бы на свои корабли. Уплывая, свергнутые правители смотрели, как исчезает прекрасный прибрежный пейзаж, и их сердца были бы полны раскаяния.
Но, конечно, не это произошло на самом деле. Вместо того чтобы использовать острые как бритва аргументы, космополитичные основатели журнала «Фьёльнир» обратились к своим соотечественникам в стиле мотивационных ораторов. По их словам, Исландия была прекрасной страной, достойной независимости благодаря богатому культурному прошлому. В порыве стереотипной националистической ностальгии они утверждали, что «золотым веком» страны было время, когда парламентарии альтинга летом ездили верхом в Тингведлир, а зимой писали знаменитые саги. Издание потратило больше чернил на романтические описания пейзажей, чем на какое-либо практическое структурное видение улучшенного правительства. Снорри Стурлусон, по мнению студентов, был героем современной эпохи, а исландский язык, который использовался в работах Снорри и других писателей, был сильно загрязнен датским.
Рабочие страны чесали затылок в раздумьях над этими романтическими стихами о фьордах. Исландия все еще была в значительной степени консервативным аграрным обществом, и для них восхваление давно ушедшей истории и суровых пейзажей образным романтическим языком было в лучшем случае академическим упражнением. «Мудрость из книг не может быть вложена в аскур», – говорили они. Аскуры – это деревянные сосуды, похожие на чашу, из которых они ели. Но интересно, что людей, возможно, даже больше, чем само послание, беспокоил способ коммуникации – новый стиль поэзии. Он был полон иностранных рифм! В нем не хватало традиционных фраз! Лирические рассказы должны рифмоваться! Вот насколько консервативным было сообщество. Поэтому, хотя движение за независимость разрасталось, фермеры так и не простили пионерам «Фьёльнира» их стиль. В то время движение за независимость не имело четкого лидера.
Карьера Йонаса Халльгримссона как поэта оборвалась, когда он упал с лестницы, ведущей в его квартиру. Он возвращался домой из Hviids Vinstue, одного из старейших пабов Копенгагена. Йонас сломал ногу и умер от заражения крови в возрасте тридцати семи лет. Его случай не был необычным: противоречивые и неправильно понятые первые исландские националисты изо всех сил старались не оставаться трезвыми и, соответственно, живыми. Отец движения, Болдуин Эйнарссон, потерял сознание рядом с горящей свечой и умер в пожаре в возрасте тридцати двух лет. Двое других первых националистов, Йоанн Халлдорссон и Скафти Стефанссон, пьяные упали в канал и утонули.
Короче говоря, движение возглавляли алкоголики и пьяницы. Наконец в порт Копенгагена приплыл серьезный молодой человек из Западных фьордов. Как и первого основателя американской колонии Джеймстаун, его звали Джон Смит. На самом деле его имя было Йон, что является разновидностью имени Джон и наиболее распространенным именем в истории Исландии. В переписи 1703 года, проведенной Арни Магнуссоном, 24 процента мужского населения звали Йон.
Вторым по распространенности было имя его отца – Сигурдур. Вот и получается, что его имя, Йон Сигурдссон, является исландской версией Джона Смита.
Йон был высок и красив, с высокими скулами и длинными бакенбардами. По его фотографии трудно представить, что он мог быть кем-то другим, кроме как государственным деятелем. Вместо этого он, несомненно, мог бы стать профессором. Как и Арни Магнуссон за столетие до него, он поднялся по академической лестнице, читая и копируя старые рукописи своим элегантным почерком. По сравнению с творческими и веселыми исландцами, живущими в городе, студенческая жизнь Йона была скучной до такой степени, что ужасно раздражала. Его сосед по комнате в школе признался, что предпочитал общаться с ним на датском, потому что он всегда исправлял его грамматику на исландском. Но именно его придирки освободили Исландию.
Йон делал небольшие шаги в политике – он писал первые статьи под псевдонимом «8+1» в датских газетах. Хотя обоснование его псевдонима загадочно, сама его рациональность противоречила романтическим мыслителям, которые были до него. В отличие от них он представил практический пример независимости Исландии, который определил причину на десятилетия вперед. В 1841 году он основал ежегодный журнал Ný félagsrit. Благодаря множеству сохранившихся документов и фотографий его интеллектом и харизмой до сих пор восхищаются. Он национальный герой, и его день рождения, 17 июня, является национальным праздником Исландии. Его действия и идеи также выдержали испытание современными стандартами и тщательным изучением. В более чем 4 тысячах частных писем, написанных Йоном своим союзникам, хранящихся в Национальном архиве, он редко предстает шовинистом, фанатичным или вульгарным человеком.
Его личная жизнь омрачена всего одним неловким фактом, который не освещается в школьных учебниках. Эта мелочь, правда, не такая уж редкость, и связана она с любовью всей его жизни, на которой он женился, – с Ингибьёрг Эйнарсдоттир, его двоюродной сестрой. Йон познакомился с Ингибьёрг, когда недолго жил в Рейкьявике перед отъездом в Копенгаген. Там он работал на ее отца, дядю Эйнара. Они обручились, и их свадьба должна была состояться, когда Йон закончит учебу. Это был странный союз, и, возможно, исландцы сочтут его более странным, чем другие. В различных обществах уже давно было распространено, даже в какой-то степени поощрялось желание вступить в брак со своим двоюродным братом или сестрой. Это сохраняет богатство и землю в семье, и в более консервативные времена двоюродный брат или сестра, возможно, был единственным человеком противоположного пола, с которым можно было общаться. Королева Виктория, как и многие члены королевской семьи, вышла замуж за своего двоюродного брата. Так же поступили президент США Джон Адамс, Эдгар Аллан По, Чарльз Дарвин, Альберт Эйнштейн и другие. Даже сегодня во всем мире более 10 процентов браков заключаются между двоюродными братьями и сестрами.
Хотя относительно недавно это стало табу в большей части западного мира, женитьба на своей (хотя и дальней) родственнице является более серьезной проблемой в Исландии. В небольшом островном государстве, основанном всего 1200 лет назад, большинство людей имеют отдаленное родство, благодаря Арни имеют особое представление о генеалогии и могут довольно легко проследить свои корни в далеком прошлом. Сегодня в интернете доступна обширная база данных с семейными записями каждого исландца, который когда-либо жил. Фармацевтическая компания deCODE из Рейкьявика создала платформу для отслеживания генеалогических заболеваний и сделала ее доступной для всех ее участников. Это означает, что я могу ввести имя другого исландца, чтобы узнать, есть ли у нас общие предки. Совсем недавно я узнал, что Снорри Стурлусон – мой двадцать третий предок по отцовской линии, а Арни Магнуссон – одиннадцатый двоюродный брат. Певица Бьорк – очень, очень дальняя родственница, наши родословные соединяются в 1740 году благодаря общему предку по имени Йон Йонссон.
Видите, как это неудобно? В возрасте от двадцати до сорока лет есть примерно пятьдесят тысяч человек каждого пола. Что делает реальным случайно завести роман с дальним родственником. Шансы примерно один на тысячу, согласно подсчетам, которые я когда-то сделал для статьи, опубликованной в местной газете в преддверии ÞJóðhátíð, крупнейшего фестиваля туризма в стране. Но для этого есть приложение ÍslendingaAPP. Оно использует базу данных deCODE и утверждает, что предотвращает неловкие моменты на семейных встречах. Двое потенциальных влюбленных могут просто зайти в приложение, прежде чем прыгнуть в постель. Когда приложение было создано, одна газета назвала его «спасителем генофонда» и раскрыла широко ошибочное утверждение об инцесте. Несмотря на наше современное отвращение, кровное родство, как выясняется, полезно для фертильности