– Мы вообще не должны были ввязываться во всё это, – сказала Элизабет. – Мне просто нужна была помощь по математике, а теперь я ищу какую-то фиолетовую вывеску, чтобы успеть найти парня, который хочет нас всех убить раньше, чем он доберётся до моей любимой учительницы.
– Мы не позволим ему добраться до мамы, – я тяжело сглотнул. Желудок у меня сжался при мысли о том, что Эрик может подойти к ней даже на десять кварталов.
– Прости! – Элизабет прижала ко рту ладонь. – Это было ужасно. Я знаю, что она значит для тебя гораздо больше, чем…
– Всё в порядке, – сказал я. Элизабет встала и взяла мои ладони в свои.
– Нет, не в порядке. Ничего не в порядке. И если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, ты должен прекратить творить глупости за моей спиной. Я не собираюсь бегать за тобой по всему Манхэттену в качестве девочки из группы поддержки. Я могу просто спрятаться у друзей и подождать, пока всё это не кончится. Но я тебе нужна. И я могу помочь. Может, я и ноль в математике, но я не дура.
Её глаза заблестели ещё сильнее. Я видел, как в уголках собираются слёзы.
– Конечно, ты не дура, – сказал я, когда слеза скатилась по её щеке. А потом что-то случилось. Не знаю, было ли это простым инстинктом, или во мне проснулась безрассудность после того, как меня чуть не убили этим утром. Но я протянул руку и большим пальцем стёр слезу с её щеки. Кожа на её щеке была мягкая, и Элизабет не отшатнулась и не поморщилась, когда я дотронулся до неё. Она даже слегка улыбнулась. Я молча стоял так с мгновение, пытаясь вспомнить, что я говорил. – Ты единственная догадалась, как Эрик нас нашёл. И ты единственная сразу поняла всё про этот телефон. Если бы я тебе поверил…
– Тогда Эрик уже заполучил бы телефон, – сказала Элизабет, – и мы, возможно, увидели бы что-то более ужасное, чем Голубой здоровяк. Но мы же команда, правда? Мы трое.
– Команда, – кивнул я.
Она улыбнулась, переплела свои пальцы с моими и потянула меня обратно к Девону. Её ладонь крепко сжимала мою. И не как раньше, когда она держала меня за руку, словно я был её бабулей или ребёнком, за которым она присматривала.
Они с Девоном о чём-то разговаривали, но я ни на чём не мог сосредоточиться, кроме того, как крепко Элизабет сжимала мою ладонь.
– Как тебе эта идея, Брайант? – спросила она.
– Отлично, – ответил я, не имея ни малейшего понятия, с чем именно я соглашаюсь.
– Тогда веди, – сказала Элизабет.
– Я, э-э… – я бросил на Девона взгляд, означающий: «Согласно дружескому кодексу, ты сейчас обязан меня спасти».
– Давайте я покажу дорогу, – Девон ударил мне в плечо немного сильнее, чем следовало. – Наш друг Брайант не силён в ориентировании на местности. Итак, я помню, что мы пошли на юг и прошли максимум шесть-семь кварталов.
– Но тогда мы должны были его уже найти, – сказала Элизабет. – Ты сказал, что он стоял рядом с другими ресторанами?
– Вот же он. – Я указал, даже толком не осознав, что я его нашёл.
– Нет, у этого тент чёрный, – ответил Девон.
Он был прав. Тент был сделан из странной сверкающей ткани, похожей на суперсияющий шёлк. В дневном свете ткань выглядела чёрной. Но когда мы проходили здесь вечером, она казалась фиолетовой. И если прищуриться и слегка наклонить голову…
– Прищурьтесь, – сказал я Девону и Элизабет.
Они оба послушно сощурились.
– Тент фиолетовый, – сказала Элизабет спустя несколько секунд. – По крайней мере, в правильном освещении он будет фиолетовым.
– Я этого всё равно не вижу, – пожал плечами Девон. – Но если вы так считаете, так тому и быть. Оставайтесь здесь и следите за входом, а я пойду разведаю обстановку.
– Нет, – сказала Элизабет. – Мы остаёмся все вместе. Правда, Брайант? – она взглянула на меня.
– Да, – кивнул я. И клянусь, Девон на мгновение улыбнулся. Потом он вздохнул.
– Ладно. Мы подождём у чёрного тента и посмотрим, не станет ли он фиолетовым и не появятся ли стрёмные чёрно-белые людей. Глядите, тут рядом даже кофе можно выпить, – Девон указал на забегаловку, расположенную совсем рядом с фиолетовым/чёрным тентом.
Он был прав. Сидя там, мы сможем запросто следить за дверью ресторана.
Пока я смотрел на тент, размышляя о чёрной кредитке у себя в кармане и о том, что мне придётся снова ей воспользоваться, я заметил бледные буквы, переливающиеся на чёрном шёлке.
«Консорциум».
Звучало как что-то из «Звёздного пути».
– Консорциум, – я покатал это слово во рту. Оно казалось тёмным и могущественным.
– А? – спросил Девон. Мы пытались перейти дорогу, что было затруднительно, потому что машинам, похоже, было наплевать на светофор и пешеходный переход. Водители были слишком заняты тем, что глазели на Голубого здоровяка.
– «Консорциум» – это название ресторана, – прошептал я, когда мы сели за столик в кафе, притворяясь, что пялимся на Голубого здоровяка, а на самом деле следя за людьми, проходящими мимо фиолетово-чёрного (или чёрно-фиолетового) тента.
– Откуда ты знаешь? – тихо спросила Элизабет. Она одновременно пыталась читать в меню и следить за улицей.
– На тенте написано, – ответил я. – Но буквы едва разобрать.
– На чёрном тенте нет никаких надписей. – Лицо Девона растянулось в фирменной улыбке, стоило подойти официантке. Ей было, наверное, все двадцать пять, но когда такие мелочи его останавливали?
Элизабет неотрывно смотрела на меня, пока мы делали заказ, и не отвела взгляд, когда официантка ушла.
– Что? – спросил я наконец, повернувшись к ней.
– Мне кажется, ты какой-то не такой, – она наклонилась поближе.
– Не такой? – выдавил я. Мне хотелось оскорбиться, но я не мог отделаться от чувства, что Элизабет была права.
– Я имею в виду, что ты другой, – поправилась Элизабет.
Девон издал смешок.
– Ты можешь заставить телефон работать, – продолжила Элизабет после глухого удара из-под стола – судя по болезненной гримасе Девона, она пнула его в лодыжку. – Ты прочитал на тенте слова, которые никто, кроме тебя, не видит. Думаю, дело не только в том, что телефону понравился твой отпечаток пальца. Что, если ты колдун и просто не знал об этом?
– Ты всегда был странным, – подтвердил Девон.
– Всё дело в телефоне, – сказал я, пока официантка ставила на стол поднос с едой. – Я тут ни при чём.
Мы принялись за еду, изредка переговариваясь, а Голубой здоровяк продолжал взбираться всё выше и выше в небо. Когда еда закончилась, мы заказали ещё кофе. А потом ещё. Руки у меня начали дрожать, и я не знал, то ли из-за огромной дозы кофеина, то ли я просто начал дёргаться, потому что слишком долго сидел неподвижно.
– Вон там, – сказала Элизабет, не указывая, а только глядя на женщину, идущую по улице к «Консорциуму».
Кожа у неё была чисто-белой, но в отличие от Злого Эрика, волосы у неё тоже были белыми. А поскольку разглядеть её брови у меня не получилось, полагаю, что они тоже были белыми. Она была недостаточно старой, чтобы у неё были седые волосы. Она выглядела даже моложе моей мамы. Как будто кто-то окунул её в чан с отбеливателем.
– Ну… – Девон пригубил кофе. – Либо в этом месте проходят встречи клуба Анонимных бледнолицых, либо эта леди вовлечена во всю эту странную…
– Магию, – предположила Элизабет.
– Да, магию, – закончил Девон.
– Но что мы можем тут сделать? – я провёл пальцами по решётчатой металлической столешнице. – Мне туда что, пойти и сказать: «Привет, ваш друг Эрик пытался убить меня сегодня утром, а ещё у меня оказался его телефон, который стремительно разрушает Нью-Йорк. Я бы вернул телефон Эрику, но тогда он сможет убить меня ещё быстрее. Есть идеи, как бы избежать всего этого умирания?»
Элизабет прикусила губу и принялась рассматривать собственные ладони. Я знал этот взгляд. Она всегда так выглядела, когда мы решали особенно сложные задачи по математике.
– Не волнуйся, – Девон хлопнул ладонями по столу, так что мой кофе плеснул в чашке. – Я обо всём позабочусь.
– Что значит «позаботишься»? – спросила Элизабет, прежде чем я успел и слово сказать.
– Кто знает, может, Эрик сейчас там. Я единственный, кого он не успел хорошо разглядеть, так что я пойду и посмотрю, что там творится, – Девон улыбнулся.
– Посмотришь, что там творится? – переспросил я, стараясь убедить себя в том, что он шутит, хотя понимал, что он зверски серьёзен.
– Погляжу, сколько там этих «детей кукурузы»[7]. – Девон повернулся к своему отражению в окне кафе, чтобы пригладить волосы. – Узнаю, для чего вообще это место. Всё такое.
– А что ты будешь делать, когда они догадаются, что ты шпионишь, и превратят тебя в жабу? – нахмурилась Элизабет.
– Этого не будет, – ответил Девон. – Я лучший актёр в школе, помнишь?
Это было правдой. Девон совершенно не умел ни петь, ни танцевать, но роли он отыгрывал так, что растрогал бы даже злую буфетчицу.
– И как мы узнаем, если что-то пойдёт не так? – спросила Элизабет.
– Ну, полагаю, тогда здание загорится, – сказал Девон. – Но вообще я вам позвоню, поставлю телефон на громкую связь, а вы, чудики, звук не включайте.
– Ты это в фильме подсмотрел, да? – спросил я, когда Девон встал.
– Естественно, – улыбнулся он. – И там это отлично сработало.
– Мы не в фильме, Девон, – сказал я. – У тебя не получится просто сыграть роль великого героя. Ты можешь… – Он был уже слишком далеко, чтобы меня услышать. – Пострадать, – пробормотал я, когда мой телефон зазвонил, а Девон исчез в «Консорциуме».
Глава 13
На экране высветился номер Девона. Я открыл было рот, чтобы велеть ему перестать вести себя по-идиотски, но тут из динамика раздались голоса.
– Могу я вам помочь? – говорила женщина. Если она и была удивлена тем, что в «Консорциум» зашёл случайный подросток, в её голосе это никак не отразилось.
Элизабет наклонилась поближе, вслушиваясь. Наши лица почти соприкасались.
– Просто хотел посмотреть, что у вас тут, – сказал Девон. В голосе его чувствовалась та самая интонация: «Я такой крутой, что я даже не слушаю, что ты мне говоришь».