– Мам, я ненавижу…
– Ненависть – слишком сильное слово, мистер, – она вылезла из-под стола и направилась к плите. – И тебе стоит проявлять больше интереса к театру. К тому же в спектакле играет Элизабет. Вдруг тебе удастся с ней поговорить, пригласить попить вместе кофе?
– Ни за что, мам, – я покачал головой, сдерживая вздох. – Даже не надейся.
После этого я всё-таки ушёл свою комнату. Закрыв за собой дверь, я прислонился лбом к холодной и гладкой деревянной поверхности.
Не знаю, что хуже: когда твоя мама ведёт театральный кружок в твоей собственной школе, когда твоя мама знает тебя достаточно хорошо, чтобы догадаться, в какую девушку ты влюблён уже целых три года, или когда твоя мама достаточно расчётлива, чтобы попробовать свести тебя с этой девушкой, и достаточно оторвана от реальности, чтобы воображать, будто эта красивая и во всех отношениях идеальная девушка уделит тебе хоть минуту своего времени, если только речь не идёт об угрозе ядерного апокалипсиса.
Как бы там ни было, теперь мне придётся торчать в театральном кружке, раскрашивая декорации и пытаясь не выглядеть полным ослом в глазах Элизабет.
– Ну почему, почему, почему? – застонал я, с каждым «почему» ударяясь лбом о дверь.
– Дорогой, – донесся из гостиной нежный голос моей мамы, – если ты будешь колотиться головой о дверь, у тебя лоб сплющится.
– Спасибо, мам.
Глава 2
–Ты готов к сегодняшнему вечеру? – Ещё до обеда Девон успел спросить у меня двенадцать раз.
Это одно из преимуществ того, что твоя мама работает в школе. Ты можешь попросить её сделать так, чтобы твой лучший друг ходил с тобой на одни и те же занятия. Бонус: если твой суперкрутой друг всё время ошивается рядом, мало кто захочет тебя побить. Существенный минус: когда рядом всё время ошивается твой суперкрутой друг, притягивающий взгляды всех девчонок, ни одна девушка тебя не заметит. Ну и ладно. Может, я найду себе девушку, когда мне будет тридцать. Или когда попаду в дом престарелых. Рано или поздно мне же должно повезти, правда?
– Значит, план в силе? – снова спросил Девон, когда мы вышли из школы.
Я повернулся к нему, чтобы поинтересоваться, что именно я, по его мнению, должен был запланировать, но в эту самую секунду из школьной двери на тротуар выпорхнула Элизабет. Не хочу звучать глупо – или влюблённо до одури, – но клянусь, когда Элизабет идёт, она прямо-таки скользит над землей. Как будто невидимый ангел-хранитель таскается за ней с гигантским вентилятором, чтобы великолепные светлые волнистые волосы Элизабет развевались. Её глаза сияют, словно она украла с неба звёзды и носила их вместо контактных линз. Вот только она бы никогда ничего не стала красть, потому что она была из тех девушек, что вечно спасают щенят, собирают благотворительные взносы на нужды театра и помогают заблудившимся туристам выбраться из лабиринтов Клинтона на Манхэттене.
Элизабет Уик – само совершенство.
– Закрой рот, дружище, – Девон вернул мою отвисшую челюсть на место. – Так ты ни одну девчонку не привлечешь.
– Да какая разница, что я делаю, – покачал я головой и взъерошил волосы, которым, кстати, действительно требовалась стрижка. – Элизабет всегда будет думать, что я просто придурковатый сын её любимой учительницы.
Один из баскетболистов уже кадрил Элизабет через решётку, закрывающую окна на первом этаже. Руки его лежали на металлических прутьях, и он подался вперёд, нависая над Элизабет так, словно она была его контейнером для завтрака. В невесть какой раз я пожелал, чтобы я был… скажем, баскетболистом. Носил бы чудную куртку с огромными буквами и был бы достаточно крутым, чтобы заговорить с Элизабет Уик и без запинок выдать фразу, которая будет хотя бы отдалённо звучать по-английски.
– Брайант, – медленно проговорил Девон, явно давая понять, что он уже некоторое время пытается привлечь моё внимание. – Наши планы на вечер всё ещё в силе? Ну, Шато?
– Что? Да. Планы. Все планы в силе.
– Классно! – Девон стремительно завернул за угол и направился к центру города. Я потрусил за ним.
В молчании мы прошли два квартала, заложив крюк сначала на юг, затем на восток. Подальше от всех остальных ребят, шатающихся после школы по городу. Это правило я установил три года назад, сразу после того, как наконец-то посвятил Девона в свой большой секрет.
Когда мы оказались достаточно далеко, Девон вызвал такси. Я назвал водителю адрес. Как только дверь закрылась, Девон начал своё еженедельное представление. Выглядело это до раздражающего мило. Впрочем, больше раздражающе, чем мило. Но что поделать, это была традиция.
– Дружище, это будет эпично! Ты уверен, что у нас всё готово?
– Я всё заказал по интернету, – я смотрел в окно, где мимо нас проносился Центральный парк. – Всё, что нужно, будет у Дрейка.
На машине мы добрались до места минут за пять. Мы могли бы и пешком дойти, но это было против правил. В Шато можно было добираться только на такси.
Водитель остановился и высадил нас на тротуар. Я сунул ему несколько долларов, не забыв про чаевые – почему бы и нет – и мы направились к двери.
Сегодня на посту стоял новый швейцар в безупречно выглаженной форме.
– Добрый вечер, мистер Адамс, – чопорно сказал он, несмотря на то, что я раньше его никогда не видел. Было забавно представлять, что в обучение швейцаров входит умение узнавать меня в лицо.
– Добрый вечер, мистер Адамс, – поздоровался Дрейк из-за своего стола, как только мы вошли в дверь. – Мистер Родес, – добавил он, кивнув Девону.
– Дрейк, – кивнул в ответ Девон. Спина у него мгновенно стала неестественно прямой. Как и любой нормальный человек, Девон бывал в подобных местах только вместе со мной.
– У меня ваш заказ, – Дрейк достал из-под стола три пиццы, две бутылки газировки и пакет.
Я взял пиццы и газировку, а Девон заглянул в пакет.
– Класс! Я же говорил, что это будет эпично! – он взмахнул коробкой с новой видеоигрой, которую мы выбрали на эти выходные.
– Спасибо, Дрейк, – и я пнул Девона в лодыжку, чтобы заставить его двинуться к лифту.
Из Шато на последнем этаже здания открывался прекрасный вид на Центральный парк. Строго говоря, Шато занимал весь последний этаж. Как только дверь лифта открылась, я увидел себя. Ну, себя позапрошлогоднего – на портрете с отцом. Почему и зачем он его заказал – для меня оставалось загадкой.
– Привет, пап, – пробормотал я портрету. – Здорово снова с тобой увидеться.
– Делай свои дела, Брай, и давай начинать, – крикнул Девон. Он включил громадный телевизор и уселся перед ним на большой кожаный диван.
– Ага, – отозвался я, а потом направился на кухню.
Моей задачей было проверять квартиру раз в неделю. Она была папина. По работе ему приходилось много ездить по всему миру, так что если мне удавалось выпить с ним в кофе раз в месяц – считайте, мне повезло. Но он продолжал исправно платить за эти чудовищные апартаменты в Нью-Йорке, чтобы у нас с ним был общий дом. А поскольку я несовершеннолетний и не имею права жить в квартире один, он платил мне за «еженедельную работу по дому». Не знаю, сколько именно. Это всё исполнение обязательства третьим лицом – но на прошлое Рождество папа прислал своего финансового консультанта, и тот сказал, что на средства, скопившиеся на моём счёте, я мог бы получить несколько докторских степеней и никогда в жизни не питаться лапшой быстрого приготовления.
Я прошёлся по кухне, проверил пустой холодильник. Затем убедился, что ни в одной из трёх ванных комнат не протекли трубы. Проверил гостевые комнаты, папину комнату, мою собственную комнату. Ну, он сказал, что это моя комната, но по правде говоря, я сплю здесь только раз в год – после своего дня рождения, так что не знаю, почему он не разрешит другим людям здесь останавливаться. Он бы озолотился на сдаче в аренду. Но не то чтобы он нуждался в деньгах.
Я закончил проверку и вернулся обратно в гостиную. Девон уже открыл первую пиццу.
– В Шато всё спокойно?
– Всё спокойно, – и я взял в руки геймпад, готовый к битве.
Глава 3
Мы поиграли несколько часов, пока у нас не закончилась пицца, и мы знали, что папа Девона может распсиховаться, если мы ещё задержимся. Нам всегда приходилось следить за временем. Если Девон вернётся домой слишком поздно, родители могут запретить ему ходить со мной, а значит, мне придётся каждую неделю торчать в квартире отца в абсолютном одиночестве. В школе о папе больше никто не знал. То есть, полагаю, люди были в курсе, что отец у меня где-то есть, но никто, кроме Девона, не знал, что он супер-богатый. Когда к тебе уже относятся как к чудику-изгою, меньше всего надо, чтобы все узнали, что ты богатенький чудик-изгой. Конечно, многие стали бы вести себя со мной лучше, но лишь затем, чтобы я покупал им всякую ерунду и водил на шикарные вечеринки.
Девон был единственным, кому я мог рассказать, что на прошлый День благодарения папа прилетел за мной на вертолете, чтобы отвезти пообедать в соседний город, уверенный, что он станет относиться ко мне, как к ходячему денежному мешку.
В общем, мы с Девоном с неохотой покинули квартиру и спустились вниз, чтобы поймать такси. Идти тут было всего пятнадцать кварталов, так что мне казалось, что ловить машину – это просто бессмысленная трата денег, но папа на этом настаивал и оплачивал всё из своего кармана, так что мне было, в общем-то, всё равно.
Ни одного такси перед домом не наблюдалось, а в октябре по вечерам было уже слишком прохладно, чтобы стоять и ждать на улице.
– Давай пройдёмся, – предложил я, и Девон согласно кивнул, сунув руки в карманы.
– Если вы подождёте внутри, мистер Адамс, я могу вызвать вам такси, – сказал новый швейцар, но я прошмыгнул мимо, притворившись, что ничего не услышал. Я не очень-то ощущал себя «мистером Адамсом» и точно не хотел, чтобы какой-то парень в форме с начищенными пуговицами притворялся, будто ему есть до меня дело.
Пройдя один кварта