Только когда я спустился на берег вслед за Элизабет, я по-настоящему огляделся и понял, где мы находимся. Наверное, я ожидал увидеть причал, или док, или что-то в этом роде. Мы же находились рядом с эстакадой. Вонь от реки смешивалась со смрадом гниющего мусора в такое чудовищное комбо, что меня потянуло добавить ко всему этому парфюм рвоты.
– Сюда. – Эрик двинулся вдоль реки к эстакаде, а его лодка исчезла.
Картонные коробки, старые паллеты и разорванные тенты были превращены в хибары, привалившиеся к бетонной стене, которая формировала одну из опор для шоссе, проходившего на высоте двадцати футов.
Эрик вёл нас к этому палаточному городку, не замедлив шага даже тогда, когда его жители стали выбираться из своих грустных жилищ. На нас уставилась дюжина грязных лиц.
Когда мы поравнялись с первой палаткой, люди начали вставать на ноги. Все молча смотрели прямо на нас, словно в каком-то фильме ужасов. Элизабет ахнула, и я, не раздумывая, протянул руку и сжал её дрожащую ладонь.
Крупный мужчина, стоящий к нам ближе всего, поднял руку, перекрывая Эрику путь, и молча уставился на нас.
– Я пришёл к Лоле. – Голос Эрика звучал спокойно и уверенно, но мне хотелось бы видеть его лицо, чтобы удостовериться, точно ли его не пугают стекающиеся к нам жители палаточного городка.
Я немного сдвинулся вбок, стараясь заслонить Элизабет.
– Мы много раз виделись, помнишь? Лола – моя старая подруга. У меня была тяжёлая ночь, и этой женщине, – Эрик указал на маму, – необходима помощь Лолы. Скажи ей, что Эрик Делдридж будет рад нанести визит, если она не против нашей компании. Я с удовольствием подожду.
Крупный мужик кивнул пацану, стоявшему позади, и мальчишка полез вверх по бетонной стене так, словно это было самое обычное дело. Добравшись до верха, он растворился в тенях.
Мы молча ждали. Бездомные пялились на нас, а мы пялились на них.
Тот крупный мужчина был, наверное, ровесником мамы, и он здесь был далеко не самым старым. Я разглядел сморщенную пожилую леди, чья кожа повисла складками на хрупком костяке. Самым молодым, наверное, был пацанёнок, который вскарабкался вверх по стене. Ему было не больше десяти.
Я хотел сказать что-нибудь вроде: «Знаете, я могу раздобыть для вас еды». Или ещё лучше: «Когда моя мама поправится, она приготовит вам ужин». Но у меня было чувство, что если я заговорю, это разрушит чары того молчаливого перемирия, которое выторговал Эрик.
Казалось, что минула целая вечность, но на деле, должно быть, прошло всего несколько минут. Мальчик сбежал со стены, встал так, чтобы крупный мужчина мог его видеть, и молча кивнул. Мужчина кивнул в ответ, и, словно подчиняясь неслышному приказу, люди расползлись по своим унылым домам. Меньше чем через минуту мы уже стояли в полном одиночестве посреди палаточного города.
– Что это было? – прошептал я, когда ко мне вернулся дар речи.
– Стража Лолы, – Эрик двинулся вперёд, идя тем же путём, что и мальчик.
– Эти люди – её охрана? – прошептал Девон.
Элизабет сжимала мою руку так крепко, словно боялась, что сейчас её утащат в одну из палаток.
– Это были не люди, – сказал Эрик.
– Слушай, то, что они бездомные… – начал Девон.
– Я имею в виду – они биологически не люди, – бросил Эрик через плечо, ступая на отвесную стену.
– А кто они? – я оглянулся на неподвижные палатки.
– У Лолы есть секреты, о которых лучше не говорить в темноте. – Эрик уже добрался до самого верха стены и теней.
Я поднялся на два шага выше Девона, чтобы помочь ему нести маму, но взбираться по этой стене было легче лёгкого. Я сделал ещё один шаг вперёд. Глаза говорили мне, что я взбираюсь на практически вертикальную стену, но мои ноги и чувство равновесия твердили, что я нахожусь на плоской горизонтальной поверхности.
– Ого, – пробормотал Девон у меня за спиной.
Я хотел было повернуться, чтобы убедиться, что он в порядке, но чувство направления выделывало со мной странные штуки. Я только и мог, что стоять прямо и медленно переставлять одну ногу за другой.
Резким движением, от которого у меня закружилась голова, Элизабет отпустила мою руку и побежала вперёд. Я поднял голову к верху стены, где она стояла рядом с Эриком. Я покачнулся, стараясь удержать на них взгляд.
– Попробуй бегом, – сказала Элизабет. – Бегом намного проще.
Девон последовал её примеру.
Я глубоко вдохнул и потопал за ним. Элизабет была права – чем быстрее, тем легче. Мои ноги не успевали заметить, что они находятся совсем не там, где должны, по мнению моих глаз. Не успел я перепугаться из-за странности всего этого, как я уже стоял на верхнем уступе между Эриком и Элизабет.
– Отлично. – Эрик посмотрел Элизабет прямо в глаза, а затем развернулся и вошёл в тень.
– Поехали! – я погрузился в темноту следом за ним. Не видя ничего дальше собственного носа, я вытянул вперёд руки, ожидая наткнуться на металл или бетон. Но впереди ничего не было.
– Брайант, – прошептала Элизабет позади меня.
Я протянул руку назад и сжал её пальцы, а потом заставил себя двинуться вперёд, свободной рукой пытаясь нашарить твёрдую стену.
Я сделал ещё несколько шагов, и моё сердце прыгнуло к горлу. Это ловушка. Эрик обманул нас, и теперь мы останемся бродить в этой темноте навечно.
– Не беспокойся, лапушка, – промурлыкал прямо передо мной весёлый и звучный голос. Я остановился и почувствовал, как Девон врезался мне в спину. – Ещё два шага, и ты выйдешь из темноты.
Я пошарил перед собой ногой, чтобы убедиться, что там есть твёрдая поверхность, и медленно двинулся вперёд.
Раздался лёгкий смех.
Сделав глубокий вдох и распрямив плечи, я заставил себя сделать шаг навстречу голосу.
Глава 19
Свет наполнил моё зрение, явив место настолько странное, что мне пришлось моргнуть несколько раз, чтобы убедиться, что глаза меня не обманывают.
В комнате не было окон. Весь свет исходил от шести разномастных фонарей, подвешенных к потолку, горевший в них огонь заливал всё вокруг тёплым сиянием, в котором не было особой необходимости. Каждая поверхность была ярким цветовым пятном. На столе в центре комнаты лежало фиолетовое покрывало, выглядевшее таким мягким, что хотелось завернуться в него и уснуть прямо между дымящимся чайником и миской с драже «Скиттлз», как будто мы прервали полуночный перекус.
Несколько кушеток и кресла были расставлены без сколько-нибудь очевидной логики. На стенах висели длинные полосы ткани оттенков всех известных мне драгоценных камней, скрывая от взгляда двери.
Я обернулся в поисках Девона и Элизабет. Они оба стояли за моей спиной, Девон держал на руках мою маму. А прямо на неё смотрела совершенно… поразительная женщина.
У неё была тёмная кожа, высокие скулы и угловатый подбородок. Длинные чёрные ресницы трепетали, словно крылья бабочки, когда она моргала, а переливчатые тени для век поднимались к идеально очерченным бровям. Её губы были накрашены ярко, как у танцовщицы, а на голове у неё высился тюрбан с прицепленной спереди брошью.
Женщина протянула руку с длинными тёмно-фиолетовыми ногтями, чтобы коснуться лица моей мамы.
– Не трогай её, – невольно вырвалось у меня, и я шагнул вперёд.
– Ну, лапушка, – сказала женщина, мягко улыбнувшись, – как же я могу исцелить твою маму, не дотрагиваясь до неё?
Она подняла высокую дугообразную бровь.
Это что, какое-то особое умение волшебников? Их в школе учат брови поднимать? Урок первый – «Как управлять магическим огнём». Урок второй – «Как скептически/пугающе поднимать брови».
– Извини Брайанта, Лола, – вмешался Эрик, присутствия которого я до сих пор не замечал. – Он присоединился к нашему маленькому кругу всего два дня назад, и они дались ему нелегко.
– Похоже на то, – согласилась Лола. – Любому, кому выпало найти путь ко мне так быстро, явно суждены непростые дела.
Она шагнула к столу, а затем снова обернулась ко мне.
– Не знаю, что это за дела, но думаю, тебе не придётся переживать о том, что твоя жизнь скучна. Боже, мне стоило догадаться, что это будет долгий день, ещё когда Подвилль начало трясти так, что заметили даже люди наверху.
Я хотел спросить, что ещё за Подвилль, почему он трясётся и какое отношение имеет к моей маме. А заодно уточнить, почему мне не придётся скучать (из-за того, что я вдруг сделаюсь невероятно крутым и меня ждут потрясающие приключения, или потому, что к утру меня прикончат Леди), но в воздухе витало нечто, прогнавшее всякое желание спрашивать.
– Положи бедняжку. – Лола похлопала ладонью по одной из кушеток.
Девон взглянул на меня, и я кивнул. Он подошёл и осторожно положил маму. Когда он выпрямился, Лола взяла его за подбородок.
Несколько мгновений она стояла, глядя ему прямо в глаза.
– Вот так поворот. Много воды утекло с тех пор, как я видела такого, как он. – Она повернулась к маме, оставив Девона стоять столбом.
– Это всегда мама, – сказала Лола, как будто ничего странного не произошло. Хотя, может, для неё назвать моего друга «поворотом» было обычным делом. – Уж я-то знаю, ведь все они любят своих детей так сильно, что пойдут на всё, чтобы их защитить. А затем, если детям удаётся пережить то, от чего мамочки пытались их защитить, они являются и скидывают умирающую мать на мою кушетку.
– Она не умирает, – прорычал я, дрожа от почти физической потребности подбежать к маме, встряхнуть её, разбудить и потребовать, чтобы Лола перестала нагонять жуть.
– О, эта мама не умирает, лапушка, – ответила Лола. – Но если ты продолжишь втягивать её в свои проблемы, то это лишь вопрос времени: однажды ты снова притащишь её сюда с бедой, которую мне не исправить. Мамы, лишённые магии, редко живут долго, когда судьба берётся за их детей. Родительская любовь сильна, но нет ничего сильнее судьбы.
– Значит, вы сможете её вылечить? – спросила Элизабет. Я был благодарен, что она спросила. У меня голова шла кругом, и я не мог вспомнить никаких слов, кроме «лечить» и «сейчас».