Я крепко ткнул его в плечо.
– Эй, не доводи парня, который умеет колдовать!
Девон закатил глаза:
– Я бы сказал, это самое большое из твоих достоинств.
– Самое большое из моих достоинств – терпение, – спокойно ответил Эрик. – Иначе я бы давно превратил тебя в помойную крысу. Но поскольку мою добросердечность ты не ценишь… – Он свернул за угол и хлопнул в ладоши. – Ага, мне казалось, что тут была станция.
Он начал спускаться по ступенькам в метро. Мы потрусили за ним, и в нос мне немедленно ударили знакомые ароматы сырости, мочи и крыс. Людей на станции было немного, если не считать бездомных, которые были здесь, ну… дома? Я оглянулся на Элизабет, но она спокойно смотрела на платформу, видимо, не замечая ничего странного. Может, бродяга, жующий сэндвич, на этот раз был просто бродягой. Какой-то части меня хотелось видеть стражей Лолы так, как могла Элизабет. Другая часть радовалась, что мне этого не дано.
Эрик подошёл к жёлтой линии и остановился, уставившись в темноту тоннеля.
– И что мы здесь делаем? – Я проследил за направлением его взгляда. – Дождёмся момента, когда никто не смотрит, и побежим в тоннель?
– Если знать правильный маршрут, то этот путь в Подвилль ничем не хуже прочих, – негромко проговорил Эрик. – Однако эти дороги известны любому волшебнику. На станциях метро есть несколько фальшивых стен, скрывающих проходы, но за ними легко наблюдать. Требуется незаурядное сочетание отваги, магии и мудрости, чтобы отыскать… другие пути.
– Дай угадаю, – с нескрываемым сарказмом вставил Девон, – ты обладаешь этим редкостным сочетанием?
– Именно так, – улыбнулся Эрик. – Поэтому я знаю путь, которым мы сможем пройти незамеченными.
В глубине тоннеля появились огни, и грохот колёс возвестил прибытие поезда.
– А вот хватит ли вам смелости за мной последовать – это уже другой вопрос.
Двери с лязганьем открылись, и мы вслед за Эриком вошли в вагон.
– Осторожно, двери закрываются! – раздалось из репродуктора.
Следовало объявлять: «Осторожно, волшебник с манией величия!», «Осторожно, жуткий туман и призрачные собаки!» или даже «Осторожно, угроза смерти и разрушений!». Но этот голос подземки волновали только чёртовы закрывающиеся двери. Я отошёл от дверей, поезд дёрнулся, и мы поехали.
Я стоял и ждал, что Эрик будет делать, сядет или возьмётся за поручень, но он не сделал ни того, ни другого. Вместо этого он прошёл в конец вагона, к задней двери, ведущей наружу. Той самой, в которую ломятся пьяницы, которым приспичило отлить, и самоубийцы, которым срочно надо на рельсы.
Мы мчались сквозь тёмный тоннель, кренясь на поворотах, и вагон ходил ходуном. Эрик взялся за ручку и рывком открыл дверь. Именно «рывком». Эти двери делаются так, чтобы их нельзя запросто открыть.
– Выходим. – Эрик отвесил поклон и придержал для нас дверь.
Девон издал нечто среднее между шипением и рычанием, едва различимое за стуком колёс, и шагнул наружу. Элизабет следом за ним. Я же застыл на месте. Отчасти потому, что я боялся вылезать на крошечную площадку снаружи мчащегося сквозь тьму поезда, но больше из-за чьего-то пристального осуждающего взгляда, буравившего мой затылок. Я обернулся.
В вагоне сидела одинокая пожилая негритянка, смотревшая на меня с явным неодобрением. Словно её злило, что я не ценю тяжкий труд её самой и других своих ангелов-хранителей, пытавшихся сохранить мне жизнь, и совершаю такую непоправимую глупость.
– Времени мало, – бросил Эрик, выдёргивая меня из нерешительности, и я неохотно начал переставлять ноги. Долбаное осуждение сверстников.
Свет из вагона расплёскивался по рельсам, бегущим у меня под ногами. Но вокруг поезда в основном царила темнота. Время от времени мимо проносились стены, и от этого казалось, что темнота тянет ко мне цепкие лапы и хочет стащить меня с ненадёжной приступочки.
Мы сгрудились на крохотной металлической площадке, Эрик – крайний справа.
– У нас будет всего несколько секунд, – проорал он, но его голос немедленно съедался свистом ветра. – Или вы успеете прыгнуть, или я ничем не смогу вам помочь. Приготовьтесь. Держитесь ближе к краю. Так будет проще.
Элизабет шагнула и встала рядом с ним.
– Почти!
Девон присоединился к Элизабет.
– Прыгайте подальше, старайтесь не попасть на пути!
– Ты хочешь, чтобы мы спрыгнули с поезда? – заорал я, когда меня накрыло ужасом осознания.
– Да! – крикнул Эрик. – Три, два, один!
Он прыгнул сам, за ним – Элизабет и Девон. Не думая, или точнее, изо всех сил стараясь не думать, я разбежался в два огромных шага и прыгнул в черноту.
Глава 22
Я думал, что влечу в стену, но упал сквозь воздух и ударился о землю с таким грохотом, что у меня задрожали зубы, а плечо пронизала острая боль.
– Брайант! – крикнула Элизабет.
Я, закашлявшись, перекатился на спину и обнаружил прямо у себя над головой тусклый уличный фонарь.
– С тобой всё в порядке? – Элизабет помогла мне сесть. Лицо у неё было бледное и перепуганное, и я невольно поднял руку – ту, которая нормально двигалась, – чтобы ощупать свою физиономию и убедиться, что всё на месте.
Передо мной возник Девон.
– Рехнуться можно!
– Я говорил, что у нас мало времени, – к нему подошёл Эрик.
– А ты мог сказать как-нибудь попонятнее, что его настолько мало? – Девон развернулся, сжимая кулаки. – Мы вообще-то тебе не игрушки. Мы можем сломаться, придурок!
– Я знаю, с какой лёгкостью люди умирают, – спокойно ответил Эрик, разминая пальцы.
– Тогда какого… ты пытаешься нас прикончить? – заорал Девон.
– Если бы я хотел вас прикончить, вы были бы мертвы, – огрызнулся Эрик.
– Конечно, и ты ещё ни разу даже не пыта…
– Хватит! – рявкнула Элизабет. – Нашли время мериться, чьи идеи хуже! Давайте сосредоточимся на том, что рука Брайанта выглядит вывихнутой!
Я наконец додумался посмотреть на собственное плечо. Рука выглядела странно. Она повисала там, где должна была сидеть в суставе.
– По крайней мере, он не ударился об стену, – вздохнул Эрик.
– Какую стену? – ещё не договорив, я повернулся и взглянул за изуродованное плечо. Бетонная стена высилась всего в трёх дюймах от моего тормозного пути. Чуть правее, и я бы не плечо свернул, а голову. – Ага, вижу стену.
– Я могу вправить плечо. – Эрик опустился на колени рядом со мной.
– Телефон нужен? – Я вынул его из кармана. Он был такой же чёрный и блестящий и ничуть не пострадал от моего едва не ставшего смертельным несчастного случая.
– Нет. – Эрик взял телефон, подержал в руке пару секунд и вернул мне. – Телефон – это собрание знаний, не связанное правилами осведомления и доступное просто по касанию пальцев. У меня достаточный объём знаний хранится в голове. Крантанолус! – Он обронил слово как нечто незначительное.
Что-то омерзительно щёлкнуло, и плечо пронзила такая боль, что меня замутило, но сустав вернулся на место.
– Шштооооотыыыделаааал! – провыл я, но Эрик продолжал:
– Поскольку у тебя никаких магических знаний, помимо тех, что есть в телефоне, а остановить Леди и Тадена, – холодный ветерок защекотал мой затылок, – будет проще, имея помощника, в моих интересах, чтобы ты был жив и готов сражаться, а телефон для этого ещё пригодится. Но советую его беречь. Насколько мне известно, он единственный в своём роде.
– А что насчёт нас с Элизабет? – Девон не мог удержаться от подколки. – Мы просто расходный материал?
– Народ! – Я помахал теперь рабочей рукой. – Помните: нити судьбы, Лола, держаться вместе?
Девон глубоко вздохнул, запрокинул голову и выдал шёпотом такой поток ругательств, которому и пьяный бездомный бы позавидовал.
– Ладно, пойдём за этим хмырём и будем надеяться, что нас не убьют по его милости. – Он протянул мне руку и помог подняться.
Рука у меня почти прошла, а в остальном я по-прежнему чувствовал себя так, как будто спрыгнул с поезда на полном ходу.
– Но в следующий раз, когда решишь попросить нас сделать что-то самоубийственное, – сказал Девон, останавливая Эрика на ходу, – говори нам, что это за хрень. Больше никаких прыжков вслепую.
– Хорошо, – кивнул Эрик и пошёл дальше. – Тогда вам, вероятно, стоит знать, что мы пробираемся через нелегальный проход на задворки Подвилля, где полно самых отчаянных волшебников, и они не слишком любят незваных гостей и будут только рады вместо приветствия ограбить или убить нас.
– И почему мы выбрали этот путь? – поинтересовалась Элизабет и снова взяла меня за руку, словно мы всегда так ходили. Мне это очень понравилось.
– Потому что я нашёл один-единственный вход, за которым не следят ни Леди, ни Таден. И, честно говоря, чем привлекать их внимание, лучше уж попробовать договориться с ворами.
Довольно быстро мы оказались за пределами круга света, отбрасываемого фонарём. Эрик что-то пробормотал, и над его ладонью вспыхнул огонёк, бросив блики на грязную поверхность стен. Чем дальше мы шли, тем более странным казалось то, что посреди тёмного тоннеля вообще торчал фонарь.
– Послушай, а откуда взялся тот фонарь, когда мы прыгали с поезда? – спросил я через пару минут – не потому, что хотел услышать ответ, а просто чтобы услышать хоть какой-то звук, кроме шороха наших шагов и далёкого грохота поездов.
– Я поставил его там, – сказал Эрик. – Украл с одного гадкого перекрёстка и затащил на поезд. В подземке на меня бросали такие взгляды…
Я представил себе Эрика, затаскивающего в метро фонарный столб. По правде говоря, это показалось мне совершенно невозможным, хотя если владеть магией…
– Я спрыгнул с поезда и установил его здесь, – продолжал Эрик, – заклинание прочитал, чтобы он не гас. Он разгоняет тени. Меньше всего хотелось бы прыгать в тени.
– Тени? – спросил я, внезапно вспоминая, как мама отправила меня в летний лагерь и там вожатый рассказывал нам страшилки, после которых я почти год шарахался от деревьев и отказывался ходить в Центральный парк.