– Ага, примерно так, – кивнул Девон.
– Хм, – вздохнул Эрик. – А я думал, что в Подвилле тяжёлая жизнь.
– Я рада, что вы наконец сошлись во мнениях, – заметила Элизабет.
Показался первый дом, а перед ним табличка с надписью «Центральная улица». Я ожидал увидеть новые палатки, притулившиеся к стенам, но обитатели Центральной улицы построили дома. Настоящие двухэтажные дома.
В некотором роде.
Свод туннеля был вырублен высоко: потолок был примерно на высоте тридцати футов. Огни, закреплённые в камне, освещали и без того чудные здания тёплым странноватым светом. Половина построек выглядела примерно как старые кирпичные особняки из города наверху – с широкими террасами и нарядными окнами на фасадах. Вторая половина плюнула на вайб Верхнего Вестсайда и решила пуститься во все тяжкие, чего ни одна ассоциация собственников жилья не допустила бы.
Огромный бревенчатый дом притиснулся к особняку, который как будто никак не мог решить, какую форму ему принять. С первого взгляда он казался приличным деревенским домиком с ярко-голубыми ставнями. Потом я моргнул, и жизнерадостные ставенки превратились в бездонные чёрные провалы. Прямо перед домом хлынул дождь, и воздух расколола молния. Я покосился на Элизабет. Она тоже смотрела на этот дом, но ничто её не испугало. Я снова перевёл взгляд на дом. На этот раз он выглядел как маяк, освещённый лучами невидимого солнца.
– Ты уверен, что туманные леди не смотрят на нас из высокого окошка? – спросил Девон, отвлекая меня от каменной башни, в которую превратился переменчивый дом.
Девон указывал на ярко-белое сооружение из какого-то матового металла. По воздуху медленно плыли то ли полоски, то ли ступеньки толщиной с лист бумаги. Всё строение выглядело как нечто из фантастического фильма.
– Леди не живут здесь внизу. – Эрик помахал рукой кому-то ошеломительно рыжему, появившемуся в мерцающем квадрате, служившем белому дому окном. – Они не желают жить среди масс.
– А массы живут под землёй? – пробормотал Девон. – Забавно.
– Это даёт нам свободу жить полной магии жизнью, не отказываясь от удобства центрального расположения, скажем, на Манхэттене. – Эрик повёл нас по улице.
Булыжники под ногами сменялись кирпичами, а те – песком, когда мы проходили мимо различных домов.
– В идеале, думаю, мы бы предпочли жить на поверхности и иметь свой собственный город, – продолжал Эрик достаточно громко, чтобы мы все слышали, – но человеческая раса распространилась, и пригодных для жилья мест, где можно укрыться, почти не осталось. Современная фантастика совершенно права в том, что если люди узнают о существовании магии, на земле воцарится хаос. Люди, очевидно, имеют склонность ненавидеть всех, кого считают чужими. Волшебники не станут исключением. Поэтому мы ушли вниз, где, как полагают городские жители, живут легенды и чудовища.
– А вы не могли уйти в джунгли или в Антарктиду? – прошептала Элизабет. Чьё-то лицо смотрело на нас сквозь витражное окно.
– Если ты не имеешь ничего против змей и пауков или вечного риска замерзнуть насмерть. Разумеется, есть волшебники, которые выбрали жить в подобных местах, – сказал Эрик.
– Но вы держитесь в основном внизу? – Я не решился спросить, придётся ли мне тоже собирать чемодан и переселяться сюда. Если мы переживём сегодняшний день. Хотя что у меня осталось после того, как я разрушил дома обоих родителей?
– Консорциум поселился на Манхэттене задолго до того, как здесь возник шумный мегаполис. Мы вросли в здешние места, – сказал Эрик. – Здесь было построено наше сообщество, и здесь оно останется.
– Но… – начал было я.
– Я никогда не удивляюсь тому, зачем обычные люди вкалывают часами, чтобы платить астрономическую аренду за жильё на Манхэттене, которое им не по карману. – Эрик свёл вместе чёрные брови. – «Большое яблоко» вызывает привыкание. Подвилль, может, и требует жертв, но пафос в их число не входит.
Мы дошли до последнего здания на улице – гигантской стеклянной постройки, к которой, казалось, приложил руку Фрэнк Ллойд Райт[13]. Доносившиеся спереди звуки изменились. Помимо рокота падающей воды из стеклянного дома, в тоннеле звучало эхо голосов. Множества очень возбуждённых голосов.
Мы свернули за угол, на Торговую улицу. Название ей хорошо подходило. Вдоль тоннеля шли магазинчики. Заурядная витрина с электроникой, приземистая каменная постройка, на которой красовалась сгнившая вывеска «Дешёвые травы».
Перед самым большим зданием, сложенным из светлого камня, толпились люди с пивными кружками в руках. Они напоминали массовку из фильма про пиратов. Все прохаживались с важным видом и громко разговаривали, время от времени прикладываясь к кружке. Посреди толпы на столе стояла женщина, разыгрывавшая какую-то историю, которую слушатели встречали взрывами хохота.
– Чёрт! – Эрик раскинул руки в стороны и оттеснил нас в тёмный проулок между двумя домами.
– Почему чёрт? – Когда я выглянул из-за угла, толпа одобрительно загудела, и хохот женщины раскатился над общим гиканьем.
– Потому что формально мне закрыт вход в «Ведьмино варево», – признался Эрик. – С кем не бывало, вот только Милдред, судя по всему, меня сильно недолюбливает.
– И ты только сейчас об этом говоришь? – шепнул я.
– Сейчас середина дня, – фыркнул Эрик. – Я думал, что она ещё спит.
– И что теперь? – спросила Элизабет. – Мы не можем заявиться туда, где тебе запрещено появляться, и случайно обронить, что мы пытаемся скрыться от кровожадных маньяков?
– Это он не может туда заявиться, – ухмыльнулся Девон. – А я могу.
– Девон…
– Э, Брай, моё обаяние служило мне пропускам в места похуже этого магического средневекового кабака! – Девон осмотрел свою причёску в ближайшем окне. – Кроме того, никто не заподозрит, что жалкий городской житель вроде меня пришёл сюда пустить слух.
– А что-то в этом есть, – Эрик окинул Девона оценивающим взглядом. – Они сразу поймут, что он не из Подвилля. У нас здесь редко на улице встретишь чужаков.
– Тогда ему нельзя туда идти, – возразил я. – Это слишком опасно.
– Ничего со мной не случится. – Девон помахал рукой со слишком нарочитой небрежностью.
– Нам нужно найти способ остаться вместе. – Элизабет поймала Девона за руку. Не чтобы взять его за руку, а чтобы остановить развязный жест. – Обойдёмся без героизма, Девон.
– Но из меня получается отличный герой. – Девон отвернулся от Элизабет и посмотрел в сторону пивной. – Я лучше умру, приводя в исполнение план, чем прячась. Наличка у кого-нибудь есть?
– Я бы предпочёл, чтобы никто из нас не умирал, – сказал я, но Девон уже забирал у Эрика горсть купюр и не слушал меня.
– Встретимся в доме из серого камня на соседней улице. Жаворонков переулок. – Эрик хлопнул Девона по плечу. – Береги себя. И просто постучись в дверь.
– Скоро увидимся. – И Девон отчалил.
Мне хотелось крикнуть, чтобы он вернулся. Или пойти вместо него. Но Эрик был прав. Если кто и мог на одном обаянии прогуляться в магический кабак и вернуться живым, то только Девон. Поэтому мне оставалось только смотреть, как мой друг одиноко шагает к стае ведьм.
– Нам надо идти. – Эрик отступил ещё глубже в тени. – Нам нужно время, чтобы незаметно обойти кругом.
– Мы не можем его оставить, – возразил я.
Девон уже подошёл к краю кабацкой толпы.
– Не думал, что однажды скажу что-то хорошее об этом парне, но эта комбинация дружелюбной отваги, обаяния и неспособности понять, что смерть таится за углом, может сохранить ему жизнь. – Эрик взял меня за плечи и развернул к себе, чтобы мне не было видно Девона. – Не думай, что ты бросаешь его на растерзание волкам. То, что ждёт впереди нас самих, гораздо хуже встречи с толпой разъярённых волшебников. Кто знает, Девон может даже пережить нас.
Я обречённо кивнул. Я не знал, что мне ещё делать.
– Идём, – проговорил Эрик. – Или мы не сумеем добраться до серого дома раньше Девона, и он останется на улице.
– Мне нужно было пойти с ним, – прошептала Элизабет, когда мы обходили здание. – Не стоило отпускать его одного.
– Там, куда мы направляемся, нам потребуются зоркие глаза. – Эрик свернул в очередной переулок и вышел на одну из самых странных улиц, какие я тут видел.
Дома были такие чёрные, что выглядели как тени, высунувшиеся из стен тоннеля. Едва мы свернули за угол, как шум мгновенно стих, словно кто-то захлопнул за нами дверь. Я поискал вывеску с названием улицы, и по воздуху поплыл шёпот, как из невидимых ртов. Вывески не было, а света, льющегося сверху, хватало только, чтобы отбросить тени.
– Где мы? – выдохнул я.
Круговерть голосов в воздухе как будто зашипела в ответ.
– Формально названия у этой улицы нет, – прошептал в ответ Эрик, словно он был в библиотеке, – но я всегда называл её Тёмным переулком.
– Мило, – сказал я, и тут что-то коснулось моей шеи, и в тот же миг Элизабет закричала:
– Брайант!
Я развернулся, ожидая, что кто-то напал на неё и пытается утащить. Но она махала руками вокруг меня, словно пыталась отогнать что-то несуществующее. То есть… существующее. Её ладони касались чего-то, что я не видел. Я услышал хлопок, когда её оплеуха нашла цель.
– Элизабет, не надо! – Эрик подбежал и оттащил её от того, что она колотила. – Стой! Хватит! Они не причинят ему вреда.
– Тогда зачем это чудовище его трогает? – выкрикнула Элизабет.
Я обернулся, пытаясь разглядеть чудовище. Но нет, ничего.
Глаза Элизабет бегали по сторонам, её всё сильнее охватывал страх.
– Ты привёл нас сюда, чтобы они нас убили? – прошипела она, уставившись на Эрика. – Ты трусливый кусок дерьма!
– Я привёл вас сюда, чтобы попросить этих милых людей о помощи, – сказал Эрик.
Элизабет вырвала у него руку и хлестнула его по щеке.
– И они, возможно, будут более расположены помочь нам и не позволить Леди нас убить, если ты прекратишь попытки их поколотить.